Лопе де Вега «Фуенте Овехуна» и «Звезда Севильи»

 

С идеей ограничения абсолютистско-деспотической власти тесно связана замечательная драма "Звезда Севильи" ("La Estrella de Sevilla", 1623), в которой Лопе де Вега с особой трагической остротой поставил вопрос об этико-политической природе абсолютизма, вступающего в конфликт с принципами человеческой справедливости, высоких чувств и подлинного благородства простых людей. Действие пьесы отнесено ко времени правления кастильского короля Санчо IV (1284-1295).

Драматическую коллизию, возникающую из страсти короля к прекрасной Эстрелье, Лопе де Вега вставил в рамки столкновения деспотической власти с муниципальной демократией, придав тем самым индивидуальным конфликтам драмы широкую социально-политическую обобщенность.

В "Звезде Севильи", таким образом, разрабатывается ряд сложных в идейном и психологическом отношении проблем. Проблемы эти находят свое отображение и в тех внутренних, идейных и нравственных конфликтах у основных персонажей драмы, которыми движется ее действие. У Бусто Табера эти конфликты выражаются в столкновении высокого понимания сана государя с низменным злоупотреблением этим саном в действительности - злоупотреблением, приводящим к оскорблению его личной и семейной чести. Санчо Ортис переживает конфликт между своей преданностью королю, дружескими чувствами к Бусто и любовью к Эстрелье. В душе Эстрельи идет борьба между любовью к Санчо, как к жениху, и ненавистью к нему, как к убийце ее брата. На фоне этих глубоких психологических конфликтов "Звезда Севильи" рисует образ короля в крайне невыгодном свете. Санчо IV предстает здесь как король-деспот, приносящий в жертву своей прихоти жизнь, честь и доброе имя своих подданных, как король-тиран, способный на незаконное, прикрываемое мнимым "государственным интересом" убийство. Его фаворит дон Ариас представляет собой еще более отрицательную в моральном отношении фигуру льстеца, надменного временщика и лукавого раба, подчиняющего своим преступным внушениям волю короля.

"Звезда Севильи" остается в испанской литературе XVII века едва ли не самым ярким обличением существовавшего социально-политического режима и одним из самых глубоких анализов природы абсолютистского деспотизма. Этот "урок королям" занимает особое место в литературных трактовках государственно-этических проблем эпохи своим смелым противопоставлением человеческих прав и гуманистического толкования политической справедливости абсолютистскому понятию о власти.

Лучшие черты исторической и социально-политической драматургии Лопе де Вега соединились в драме "Фуенте Овехуна" напечатана в 1619 г.), написанной, повидимому, в 1612-1613 гг. и оставшейся наивысшим достижением национальной испанской драмы. Эта пьеса, созданная в период особого усиления феодальной реакции в Испании, явилась пламенным протестом не только против феодального гнета как такового, но и против той абсолютистско-деспотической государственности, которая в конечном счете представляла собою орудие того же феодального угнетения народных масс.

Сюжет драмы "Фуенте Овехуна" основан на историческом факте - крестьянском восстании, вспыхнувшем. 23 апреля 1476 г. в селе, название которого служит заглавием пьесы. Восстание было вызвано жестокими притеснениями, которым подвергались крестьяне Фуенте Овехуны со стороны своего владетеля, командора ордена Калатравы Фернана Гомеса де Гусман.

Восставшие крестьяне убили жестокого феодала и перешли под юрисдикцию города Кордовы, муниципальные власти которого содействовали и помогали восставшим.

Драма Лопе де Вега о крестьянском восстании "в Фуенте Овехуне является

единственным в драматургии эпохи Возрождения примером народно-революционной пьесы, смело, последовательно и решительно утверждающей права крестьянской демократии в ее борьбе с феодальными насилиями и злоупотреблениями. Сочетание в ней двух исторических событий - крестьянского восстания и мятежа рыцарской знати - обусловливается социально-политической концепцией пьесы, общий смысл которой заключается в утверждении идеала "демократической монархии", опирающейся на городское сословие и сельскую демократию. Заключительные сцены в "Фуенте Овехуне" подчеркивают сословную природу деспотического абсолютизма, осуждающего частные злоупотребления феодальной знати, но встающего на защиту дворянской государственности от крестьянского

восстания.

Весьма показательна трактовка Лопе королевской власти, представленной в "Фуенте Овехуне" фигурами Фердинанда Арагонского и Исабелы Кастильской, с именами которых связывалось прежде всего представление о первой поре утверждения национального государства и обуздания феодальной анархии. Та легкость, с какой "католические короли" прощают магистру ордена Калатравы его тяжкое государственное преступление, и та жестокая расправа, которую они учиняют в восставшем селе, раскрывают истинное отношение великого испанского драматурга к абсолютистско-деспотическому режиму при всем стремлении его найти возможности благополучного и гармоничного разрешения конфликтов. "Фуенте Овехуна" проникнута пафосом народной революции. Драматургу удалось создать не только яркие образы отдельных представителей крестьянства (Лауренсья, Фрондосо, Эстебан, Менго и Паскуала), но и образ коллектива, народа, массы и раскрыть основные социально-психологические черты этого образа. Величайшей заслугой Лоле де Вега является изображение народа как героического субъекта истории. Патриархально-идиллическая атмосфера действия, начинающегося в границах традиционно-пасторального жанра, постепенно сменяется атмосферой героического реализма и высокой трагической патетикой, не теряющей, однако, связи с конкретной деревенской действительностью. Этот же процесс можно, в частности, проследить на примере развития образа весельчака и балагура Менго. Тема любви Лауренсьи и Фрондосо, начинающаяся в пасторальных тонах, также приобретает черты высокой патетичности и героизма. Тщательно разработанные в психологическом отношении образы главных действующих лиц пьесы - Лауренсьи и Фрондосо - олицетворяют целомудрие и благородство чувств, свойственные крестьянам, в противоположность моральному падению и развращенности феодальных верхов.