Русь в период феодальной раздробленности (XII — начало XIII в.)

Вторжения захватчиков и стихийные бедствия привели к гибели множества драгоценных произведений зодчества, живописи, прикладного искусства и литературы. Почти не сохранились и имена простых людей, создававших для светских и духовных феодалов «измечтанные разною хитростью» шедевры стенной живописи и каменной резьбы, тончайшей серебряной чеканки и монументальной архитектуры. Лишь немногие из русских мастеров упомянуты в дошедших до нас летописях. Это «каменные здатели» — полочанин Иван, новгородцы Пётр и Корова Яковлевичи, Пётр Милонег; Олекса, работавший на Волыни по строительству городов; волынский «хытреч» Авдей — мастер каменной резьбы. Уцелело известие о киевском художник Алимпии, расписавшем Киево-Печерский монастырь. Известны имена новгородских мастеров-чеканщиков Косты и Братилы, оставивших прекрасные чеканные серебряные сосуды, а также литейщика Авраамия, скульптурный автопортрет которого сохранился до нашего времени. Именно труд крестьян и ремесленников был основой дальнейшего развития Руси.

Русский язык и культура обогащались в результате взаимодействия с культурой ряда народов. Такое взаимодействие нашло отражение в суздальском зодчестве (в котором прослеживаются связи с грузинской и армянской архитектурой), в новгородской живописи (в которой встречаются общие мотивы с армянской фресковой живописью), в народном фольклоре и литературе, где имеются многочисленные упоминания о других народах, об их культуре и быте.

Несмотря на господство богословия, по мере роста опыта, накапливаемого в производстве и развития просвещения (хотя оно затpaгивало лишь незначительную часть общества) на Руси распространялись начатки знаний в области изучения природы и истории. Заметно росла грамотность среди феодальной знати, дворянства и горожан. В рукописных памятниках всё чаще встречались похвалы «учению книжному», а «ум без книг» уподоблялся бескрылой птице: какой не взлететь, так и человеку не добиться «совершенна разума без книг». В обучении основными пособиями были Псалтырь, Часослов, Апостол. Обычное в средневековой Европе библейское представление о мире излагалось в «Шестодневе», который давал богословско-схоластическое описание природы, в сочинении Козьмы Индикоплова «Топография» и в других переведенных на Руси произведениях. Греческие хроники Георгия Амартола, Иоанна Малалы и других знакомили русских читателей с античной историей.

Наряду со знахарями и «божественными исцелителями» появились врачи — лечиы. В Киеве, например, жил знаменитый лечец Агапит, знавший, «каким зелием исцеляется какой недуг». Возросли знания в области математики, находившие применение и в сельском хозяйстве и при исчислении налогов и при составлении хронологических расчётов в летописях.

Развитие исторических знаний получило яркое отражение в летописании. Во всех крупных городах, от Новгорода до Холма, от Новгородка до Рязани, велись исторические хроники-летописи и составлялись летописные своды (целостные исторические произведения, представлявшие собой обработку летописных записей). До нашего времени частично сохранились лишь летописи владимиро-суздальские, волынские и новгородские. Большинство их проникнуто идеей сильной княжеской власти. Тесная связь летонисцев с деятельностью княжеских канцелярий приводила к включению в летописные своды деловых документов - дипломатических, административных, военных.

На Руси, так же как и в других странах, существовала тесная связь между развитием ремесла, прикладного народного искусства и зодчества. Поскольку в обществе господствовала религиозная идеология, лучшие образцы зодчества были связаны с церковью, бывшей к тому же богатым заказчиком. С переходом к феодальной раздробленности для памятников архитектуры стали характерны уменьшенные размеры храмов, упрощенность их внутреннего убранства и постепенная замена мозаики фреской. Господствующим видом церковного зодчества сделался «кубический» храм с тяжелой главой. Эти изменения были связаны и с быстрым распространением каменной архитектуры.

 

В Киевской земле продолжалось строительство храмов и монастырей (церковь Спаса на Берестове, Кирилловская церковь), но постоянный переход Киева от одних князей к другим создавал неблагоприятные условия для развития здесь искусства. Ряд выдающихся произведений искусства возник во Владимиро-Суздальской земле, в частности во Владимире-на-Клязьме с его «золотыми воротами», белокаменной архитектурой и каменной резьбой. Здесь были воздвигнуты великолепные храмы — Успенский собор, шедевр мировою зодчества Дмитриевский собор с каменными резными рельефами, четырехстолпный храм Покрова-на-Нерли с декоративной скульптурой и Боголюбовский княжеский дворец, включавший в комплекс своих построек собор.

Строительство велось в Ростове, Суздале, Нижнем Новгороде и в других городах Северо-Восточной Руси. В качестве примера можно привести Георгиевский собор (30-е годы XIII в ) в Юрьеве-Польском, притвор которого был украшен каменной резьбой.

В Новгородской земле времен боярской республики вместо крупных соборов, строившихся князьями, появились более скромные, но выдающиеся по совершенству форм и художественной росписи храмы. Среди них выделялась всемирно известная церковь Спаса-Нередицы (конец XII в ) в Новгороде (Варварски разрушена немецкими фашистами во время второй мировой войны.). Большой интерес, как памятник искусства, представляет псковская церковь Спаса в Мирожском монастыре (середина XII в.), расписанная фресками.

Не менее замечательной была и архитектура Галицко-Волынской Руси. Здесь известны Успенский собор во Владимире-Волынском, комплекс княжеских дворцовых построек в Галиче, церковь св. Пантелеймона и т. д. Архитектура Холма не сохранилась, но из летописи известно, что князь Даниил распорядился построить здесь три храма, украшенные резным галицким белым и холмским зелёным камнем и колоннами «из целого камня». На пути к городу высился «столп» с огромным изваянием орла. Зодчество развивалось в Чернигове, Смоленске, Полоцке, Городно (Гродно) и друитх городах. Появились и разнообразные гражданские постройки — дворцовые княжеские ансамбли во Владимире, Галиче и других городах, использовавшие традиции древнерусского «хоромного строения».

В изобразительном искусстве возросло стилистическое разнообразие, причем местное народное творчество нередко вступало в борьбу с господствующей церковной идеологией. Для новгородской живописи (роспись Софийского собора, Николо-Дворищенской и Благовещенской церквей) характерна яркая, сочная красочность. Особенно замечательны были росписи Спаса-Нередицы — его стен, свода, столбов и арок. Новгородская иконопись характеризуется теми же чертами, что и монументальная живопись, и своими корнями уходит в народное искусство.

Своеобразным было искусство Владимиро-Суздальской Руси. Местные храмы были наполнены «многоразличными иконами и драгим каменьем без числа». Но сохранилось из этого богатства немногое: остатки росписи Успенского и Дмитриевского соборов, икона Дмитрия Солунского. Ещё меньше дошло до нас художественных памятников других областей Руси.

Прикладное искусство и скульптура, менее чем живопись связанные с церковными канонами, нередко отражали в своих сюжетах народные игры и пляски, сцены борьбы и т. п. Значительного подъёма достигло искусство чеканки монет, печатей и каменной резьбы (убранство соборов, каменные иконки и т. п.). Мотивы народного творчества нашли богатое отражение в вышивке, а также в украшениях книг — заставках, концовках, заглавных буквах и т. д., где наряду с растительным и цветным орнаментом зачастую представлены сцены народного быта и труда.

Влияние народного творчества чувствуется и в одном из сохранившихся рисунков на полях псковской рукописи XII в., где изображён отдыхающий крестьянин, а подле него нарисована лопата и имеется надпись: «Делатель, трудися».

 

В памятниках литературы периода феодальной раздробленности проводились идеи господствующего класса. В лучших её творениях, призывавших князей к миру и защите независимости родины, отражены и чаяния широких народных масс.

Церковная проповедническая литература, идейная направленность которой заключалась в призыве населения к повиновению властям небесным и земным, представлена произведениями Климента Смолятича, Кирилла Туровского и др. Эти писатели были широко образованны и в своих произведениях использовали наследие античной литературы. Знаменитый книжник Климент Смолятич (середина XII в.) охотно ссылается на Омира (Гомера), Аристотеля и Платона, подвергаясь за это нападкам со стороны представителей ортодоксального богословия.

Идеология церковной и отчасти светской знати нашла яркое отражение в замечательном памятнике литературы 20-х годов XIII в. — «Патерике» Киево-Печерского монастыря. Проникнутый мыслью о превосходстве духовной власти над светской, он включал 20 назидательных рассказов о жизни этой крупнейшей церковной феодальной корпорации.

Обширный круг идей содержится в выдающемся памятнике ранней дворянской публицистики, сохранившемся в двух редакциях XII—XIII вв.,— «Слове», или «Молении», Даниила Заточника. Блестяще образованный Даниил умело использовал сокровища фольклора для восхваления сильной княжеской власти и обличения вредного для Руси самовластия светской и церковной знати.

В составе летописных сводов сохранились повести о князьях (об Андрее Боголюбском, Изяславе Мстиславиче Волынском и др.), о крупных исторических событиях — о взятии крестоносцами Константинополя и т. д. В этих повестях имеется много деталей, свидетельствующих о возрастании интереса к человеческой личности, к действиям и переживаниям отдельных людей.

Величайшим памятником русской культуры XII в. является «Слово о полку Игореве», посвящённое описанию неудачного похода на половцев (в 1185 г.) норгород-северского князя Игоря Святославича. Автор — сторонник единства страны, единства её сильнейших князей, единства народа. Русская же земля для него — это вся Русь, от Таманского полуострова до Прибалтики, от Дуная до Суздальской земли. В то время, когда в результате княжеских усобиц и половецких набегов «по Русской земле редко пахари покрикивали, но часто вороны граяли, трупы между собою деля», автор восхваляет мирный труд. Описывая одну из кровопролитнейших междоусобных битв на Немиге и противопоставляя мир войне, он пользуется образами, рисующими работу крестьянина-пахаря. «Чёрная земля, — пишет автор,— под копытами костьми была посеяна, кровью полита: горем взошли они по Русской земле».

«Слово» проникнуто глубоким патриотизмом. Образ Русской земли является центральным в этом произведении. Автор призывает князей встать на защиту родины и осуждает тех из них, которые занимаются распрями («куют крамолу» и «сеют по земле стрелы»). Автор рисует образы сильных и могущественных князей (Всеволода Большое Гнездо, Ярослава Осмомысла и др.), распространивших свою власть на большую территорию, прославленных в соседних странах.

В «Слове о полку Игореве» щедро использованы образы народной поэзии. Это чувствуется в описании природы, в словах скорби по поводу бед, постигших Русь, в тех сравнениях, присущих народному творчеству, к которым прибегал автор, описывая войны и битвы. Незабываемы по яркости лирические женские образы, воспетые в «Слове» (жена князя Игоря Евфросинья Ярославна и «красная» Глебовна). Русский народ устами автора «Слова» выражал свой призыв к единству во имя труда и мира, во имя защиты родины.

Развитие русской культуры в XII—XIII вв. происходило в тесной связи с дальнейшим развитием русской народности.

В Русской земле и в период феодальной раздробленности сохранялся общий язык (при наличии различных диалектов) и действовали общие гражданские и церковные юридические нормы. Народ был чужд феодальных распрей и хранил память о былом единстве Руси. Это нашло своё отражение прежде всего в былинах.

Русская культура играла большую роль и в жизни соседних земель. Русские летописи вошли в состав крупнейших польских хроник, на русских летописях основано летописание Литвы. Тексты русских летописей проникли даже в Англию, где получили отражение в хронике Матвея Парижского. Памятники русского ремесла сохранились в Чехии. Влияние русских фресок проявилось в Чехии, сказалось в росписях храмов Польши и Готланда. Русские косторезы пользовались заслуженной славой в Византийской империи и других странах.