Как мы становимся мужчиной или женщиной

Что нам нужно делать, чтобы научиться развивать собственный пол и признавать свою к нему принадлежность? Начнем с мальчиков. Ребенком мальчик находится в сфере влияния матери, и женственность, женское начало он узнаёт от матери. Если он остается там, то женское переполняет его душу, и женщину он узнаёт чрезмерно. Это мешает ему принять отца, и мужественность, мужское у него сужается и все больше и больше пропадает. Оставшись в сфере влияния матери, сын зачастую вырастает только в юношу, женского любимчика или любовника, но не становится мужчиной. Чтобы стать мужчиной, он должен противостоять искушению самому смочь стать или быть женщиной. Поэтому он должен отказаться от первой женщины в своей жизни и уже рано выйти из-под материнского влияния и вступить в сферу влияния отца. Он должен отделиться от матери и встать рядом с отцом. Для сына это великий отказ и коренной перелом. Раньше это делалось осознанно и совершалось с помощью ритуалов инициации. После этого мальчик больше не мог вернуться назад, к матери. В нашей культуре этот переходный момент отделения от матери происходил, когда юноша призывался на военную службу. Там юноши превращались в мужчин. Сейчас они могут пойти на гражданскую службу и за это остаются маменькиными сынками.

Рядом с отцом сын становится мужчиной, который отказался от женского в себе. Тогда он может позволить себе принять женственность в подарок от женщины, и так складываются отношения, которые дают плоды.

Дочь также сначала находится при матери и интенсивно ее узнаёт, но не так, как сын. Она стремится к отцу. Мужественность она узнаёт сначала в отношениях с отцом, и это очаровывает ее. Если она остается под его влиянием, то мужское наводняет ее душу. Тогда она может превратиться только в девушку и возлюбленную, но женщиной не станет. В этом случае позже она не сможет полноценно подойти к другому мужчине, ценить его и на равных с ним обращаться.

Чтобы стать женщиной, девочка должна отказаться от первого мужчины в своей жизни, а именно от отца, отойти от него и вернуться к матери и встать рядом с ней. Там она превратится в женщину, и тогда позже она тоже обретет своего мужчину, от которого сможет позволить себе, принять в подарок мужское. Это Прямо противоположно нарциссическому представлению о том, что женщина сама должна развивать в себе мужественность.

Лучший брак — это когда папин сын женится на маминой дочери. Но зачастую папина дочка выходит замуж за маменькиного сынка. И тогда возникают сложности, тогда нет напряжения и силы. Так что тема отказа всплывает уже очень рано. Я думаю, где-то в возрасте от шести до семи лет. Но доказать это все я не могу, и никаких научных исследований на этот счет не существует.

Ларе: Но ведь все это уже было, все эти эдиповы комплексы. Что тут нового?

Б.Х.: Это вовсе не то. Ты делаешь логическую ошибку. Я обрисовал некий процесс, а ты вписываешь этот процесс во что-то знакомое. Как только ты произносишь слово «Эдип», следовать за процессом становится больше невозможно, динамика внезапно застопоривается. Там, где речь идет о познании чего-то нового, важно идти вместе с динамикой, и тогда ты точно почувствуешь, где это верно, а где нет. Это путь познания. В противном случае у меня есть лишь слова, а этого мало, прежде всего для того, чтобы кому-нибудь помогать.

Пример:

Мимо тебя кто-то проезжает на велосипеде, и ты ему говоришь: «Это езда на велосипеде». Разве он тогда что-то узнал? Если он поедет дальше, тогда он что-то узнает. Знание о том, что он едет на велосипеде, вообще ничем не поможет ему в том, что он делает.

Бруно: А что является женским в мужчине и мужским в женщине? Что такое вообще, по-твоему, женственность и мужественность?

Б.Х.: Я полагаю, это я еще не осмыслил (смех), потому что для мужчины женственность всегда остается тайной и наоборот. Я даже мужественность не понимаю как следует. Здесь речь идет не о понимании, а о том, чтобы дать пространство определенному опыту, а если я хочу что-то точно понять, то от огня мне останется одна зола. Огонь греет, а золу я могу потрогать руками.

Адельгейд: Разве не могут отношения с отцом и с матерью быть уравновешенными?

Б.Х.: Так ведь дело обстоит так, что сын, который приходит к отцу, больше уважает мать, чем тот, который остается под материнским влиянием. Мать, таким образом, ничего не теряет. А дочь, возвращаясь из сферы влияния отца под мамину «юрисдикцию», не теряет отца. У нее развивается большее уважение к отцу. В первую очередь отношения между родителями интенсивнее, когда дочь при матери, а сын при отце. Тогда нет никакой путаницы.

Арнольд: Можешь ли ты еще раз другими словами сказать, что ты имеешь в виду под сферой влияния?

Б.Х.: Нет. Здесь речь не о верном и неверном, здесь важен угол зрения* чтобы лучше понимать определенные вещи и, может быть, чтобы с ними было легче обращаться. Больше за этим ничего нет. Стоит только провозгласить это истиной, как возникла бы ложная теория, но я бы тогда от нее тут же отступился. Оставлю-ка я это как есть.

Вопрос: В любом случае первое, что дочь познаёт, она получает от матери. Но ведь тогда она должна была бы уже раньше сделать шаг от матери к отцу.

Б.Х.: Точно, поэтому, значит, женщине и легче. Женское захлестывает сына настолько мощно, что он с этим не справляется. Поэтому мужчина и не покоится только в одном себе. Чтобы мужчина мог полностью развить свою мужественность, он должен быть с отцом. Ведь это тот, кто справился с другой женщиной (веселье в группе).

Вопрос: Да, но если девочка остается с матерью, тогда ей чего-то не хватает?

Б.Х.: Да, верно. Сначала она должна уйти к отцу, а потом назад, к матери. Если она всегда остается с матерью, то она совсем не узнает привлекательность мужского рядом с отцом.

Габриэла: Ты вчера сказал, что женщине трудно подойти к мужчине, если отказ от отца не удался. Это запало мне в душу.

Б. X.: Есть фраза, которая может помочь дочери отказаться от отца. Это когда дочь говорит: «Мама немножко лучше».

Адельгейд: Правильно ли я поняла, что если я признаю за моей мамой право быть женщиной, то я стану рядом с ней?

Б.Х.: Нет, кто признаёт за своей матерью право быть женщиной, тот ставит себя выше.

Вопрос: А если я признаю ее как мать?

Б.Х.: Нет, признавать — это милостиво, а принимать — это смиренно.

Вопрос: Ты сказал, что для дочери.важно встать рядом с матерью, и я поняла, что мне ни ребенком, ни девочкой, ни женщиной не удалось встать рядом с матерью. И вот я спрашиваю себя, могу лая тут еще что-то сделать?

Б.Х.: Да, это можно наверстать. Можно и позже внутренне встать рядом с матерью.

Вопрос: А ещ*** уже того, чего я могу взять, идет мало?

Б.Х.: То, что еще, можно взять, идет не от реальных родителей, потому что-то, что они могли дать, они уже дали. Нужно лишь дать всему этому место в душе.

Вопрос: Можно ли добрать таких отношений с кем-нибудь другим?

Б.Х.: Это невозможно. Самое главное я могу получить только там, где оно течет изначально, а это у папы с мамой. 1рвдент ДРИ помощи терапевта возвращается в фантазии назад, в былые времена. Он еще раз становится ребенком, и будучи этим ребенком, он идет к тому из родителей, кто был «исключен из системы», пока не дойдет. Если он попытается сделать это с теперешними родителями, то это не те родители, которых ему недоставало. Я был «исключен из системы», пока не дойдет. Если он попытается сделать это с теперешними родителями, то это не те родители, которых ему недоставало. Я должен отвести его назад и решить это в то время.

Райнер: А ведь странно, что есть очень много литературы об отношениях мать — ребенок и относительно мало об отношениях отец — ребенок.

Б.Х.: Существует некая путаница ценностей, потому что начало, зачатие, как самое важное в шкале ценностей стоит совсем внизу, вместо того чтобы быть на самом верху. Разница здесь и в том, сын у отца или дочь. У тебя дочь, Райнер? Сколько ей лет?

Райнер: Восемь,,

Б.Х.: Тогда самое время тебе от нее отказаться.

Райнер: Да, отказ от моей Дочери меня тоже занимает. В то же время я знаю, что это не руководство к действию.

Б.Х.: Напротив, напротив.

Райнер: Я думаю, не нужно переводить это непосредственно в действие.

БУХ: Отчего же, конечно нужно.

Райнер: Но я этого не хочу.

Б.Х.: Это ясное высказывание. То» что я сказал, — это четкое руководство к действию, что же еще? Иначе я бы мог оставить эту фразу при себе.

Райнер: Что же это могло бы быть?

Б.Х.: К примеру, чтобы ты восхищался в ней своей женой.

Райнер: Я нахожу это замечательным, да.

Б.Х.: Или если ты скажешь дочери, что она почти такая же хорошая, как ее мама. (Продолжительное молчание.)

Райнер: Вторая вещь, которая меня волнует — это...

Б.Х. (обращаясь к группе): Теперь он отвлекает. Но это тоже совершенно нормально. Сейчас тут все будет серьезно. Он поймет, что на него надвигается. Дочь по сравнению с женой — утешительный приз.