II. Какой труд, кроме земледельческого, дает право на пропитание по мнению Христа?

 

"Трудящийся достоин пропитания" (Мф. X. 10), -- говорит Христос. Каких трудящихся разумеет он здесь? Может быть, земледельцев? -- Нет, о таких людях не может быть здесь речи, потому что у них добыча хлеба в их же руках. Если же они, не имея земли для своего пользования, обрабатывают так называемую чужую землю, то на плоды этого своего труда они несомненно имеют больше права, чем те, которые кормятся их трудом, отнимая у них плоды его. Во всяком случае, Христос говорит здесь не о праве какого-нибудь Робинзона на плоды своего труда. Сомневаться кому-нибудь в праве Робинзона питаться плодами своего труда было бы так же не основательно, как сомневаться в праве диких животных или птиц пользоваться произведениями земли. Но о каких же трудящихся идет здесь речь? О таких, которые сами не производят предметов пропитания, а вынуждены в обмен на свой труд пользоваться плодами чужого производства. Но так как не всякий труд удостоивает пропитания своих производителей, и мы знаем, что представители многих отраслей такого труда не могли бы пропитаться им без помощи насилия, то снова спросим: за каким трудом Христос признавал право добровольного обмена его на плоды хлебного труда? Да, конечно, за так называемым "умственным" трудом проповеди слова Божия, благовествования царствия Божия его учениками и последователями. Что это действительно так и было, это мы видим из того, что вышеуказанными словами Христос как раз и напутствовал тех людей, которым, посылая их на проповедь "к погибшим овцам дома Израилева", не велел запасаться ни золотом, ни серебром, ни медью, ни сумою, ни одеждой, ни обувью, ни даже посохом (Mф., X. 5--42). О праве пропитания со стороны трудящихся не физическим, а так называемым умственным трудом с точки зрения Христа я заговорил здесь потому, что на этот предмет установилась неправильная точка зрения вследствие неправильного же понимания того, как смотрел на этот предмет Л. Н. Толстой. Если Л. Н. в своей сказке "Иван дурак" порицал и осмеивал работу головой "старого диавола", то это не потому, что он считал недостойным пропитания всякий умственный труд, а потому, что считал недостойными пропитания те отрасли труда, на которые подбивали людей молодые чертенята и старый диавол в его сказке. Если бы не было государственного насилия и основанной на нем денежной системы, то было бы легко узнать, какой умственный труд считается, а какой не считается достойным пропитания со стороны непосредственных добытчиков хлеба. Но так как вся жизнь людская сплетена и спутана видимыми и невидимыми нитями государственного насилия, то узнать это очень трудно. Поэтому и приходится справляться с мнением таких великих людей, как Христос, о том, достойна-ли добровольного обмена на пищевые продукты такая отрасль умственного труда, как проповедь слова Божия, как провозглашение учения о смысле жизни.

Очень может быть, что к написанию этих строк побудила меня некоторая моя потребность к самооправданию в моем дармоедстве. Это вполне вероятно, потому что не мне самому сулить, насколько умственный труд моих размышлений, раз'яснений и писаний достоин пропитания. По всей вероятности, он мало достоин его; иначе я не испытывал бы постоянных нравственных угрызений совести за мое дармоедство. Но все-таки скажу, что по существу своему вышеизложенные рассуждения мои по поводу слов Христа о людях, достойных пропитания, я считаю вполне правильными.

Применять же рассуждения эти к делу предлагаю не произносящим или пишущим слово Божие, а слушающим и воспринимающим его, в сердце своем. А сердце уже само подскажет, кто из трудящихся на поприще слова достоин, а кто не достоин пропитания.

Ф. Страхов.