Еще о женщинах и гениях

(из письма Д. С.)

Вот какой был разговор:

Он. Вы любите женщин?

Я. (в смущении). Да как сказать...

Он. А я люблю.

Я. А за что?

Он. За хорошее.

Я. За хорошее я тоже...

Он. Еще я люблю машины. Но женщина лучше. А у вас много женщин?

Я. (в еще большем смущении). Да нет, не очень...

Он. А у меня много. И машин, и женщин.

Я. Сколько же?

Он. Сейчас подсчитаем (подсчитывает)... Утадайте, какая самая хорошая?

 

Пятилетний мальчик, глоток воздуха, лучик! Светил и заставлял светиться

других... Окружали его так называемые взрослые - слепые, давящие, но этот

гений общения, еще не сломанный ролью, сделал их минут на пять славными и

всепонимающими, почти исцелил. Точность, такт, ни капли вранья, сама

искренность - что еще нужно?.. А сегодня лектор, громадный длиннобородый

маэстро, кажется, кибернетик, читавший про это самое общение в

Политехническом музее при обильном стечении публики (я сидел с четырьмя

своими некоммуникабельными новичками, тренировочная вылазка), раздразнил и

недотанцевал, было многовато лишних движений. Кнут устарел, а Пряник

прогрессивен, он намекнул, а суть вопроса в том, что от Кнута и мыслят

некрасиво и не желают мыслить под Кнутом. Слегка смутившись, пожалев о

риске, он предложил писать ему записки, но хоть народу был огромный зал,

никто записок как-то не писал, лишь поднялась одна старушка скромно и

возразила, пальцем погрозя: "Вы мыслите, сеньор, неэкономно, ваш Пряник

можно съесть, а Кнут - нельзя".

Новичкам, однако, было полезно. Не все сразу.