Кеннет Пайк

Одним из самых блестящих переводчиков и наиболее прославленных лингвистов XX в. был признан, как в светском мире, так и в христианских кругах, Кеннет Пайк (Kenneth Pike), в течение многих лет возглавлявший Летний институт лингвистики. Профессор Мичиганского университета, автор множества научных книг и статей и всегда желанный докладчик на семинарах и конференциях, Пайк мог

бы прекрасно вписаться в легкую жизнь в Америке, но его сердце принадлежало Мексике и другим малоразвитым странам, где не было Библии на их родном языке. Он чувствовал себя комфортно, разговаривая и с неграмотным индейцем-миштеком, и с выдающимся профессором из французского университета. Он внес огромный вклад в лингвистическую науку, но прежде всего оставался миссионером, стремящимся поделиться Евангелием с теми, кто никогда о нем не слышал.

Пайк родился в Коннектикуте в 1912 г. в семье сельского врача, чьего заработка едва хватало, чтобы прокормить жену и восьмерых детей. В детстве он был более чем обычным ребенком и нисколько не походил на будущего гения. Он рос несуразным и неловким и плохо переносил любую поездку в транспорте, почти до истерики боялся высоты и был настолько нервозным, что это вызывало появление язвочек во рту и волдырей на ногах. Внешность его также мало впечатляла. Правда, он достиг выдающихся успехов в Гордонском колледже и закончил его с отличием, но когда пытался заняться избранной специальностью, то встретил на своем пути препятствия. Он обратился в Китайскую внутреннюю миссию и был принят в школу кандидатом, но по окончании обучения ему отказали в должности миссионера. Это решение обосновали всего лишь двумя причинами: нервный характер кандидата и (невероятно, но это так) трудности с языком - особенно его неспособность к правильному произношению.

Больше года с большой горячностью Кен рассказывал родным и друзьям о своих планах поездки в Китай, поэтому отказ КВМ явился для него жестоким ударом. Но все же он решил стать миссионером. Через год работы с Администрацией гражданских рабочих он начал писать в миссионерские советы, интересуясь обучением в области лингвистики и библейского перевода, не испугавшись тех языковых проблем, с которыми столкнулся в школе как кандидат КВМ.

Из всех руководителей миссионерских советов, с которыми связывался Пайк, ответил только Легтерс из Исследовательского миссионерского агентства (позже - БПУ), пригласив его посетить лагерь Уиклифа. Итак, лето 1935 г. Пайк провел в летнем лагере в штате Арканзас, но даже там он произвел не очень благоприятное впечатление. Рассказывают, что, наблюдая из окна за блеклым Пайком, Легтерс разочарованно заметил: "Господи, неужели Ты не мог послать нам что-нибудь получше?" Но Кам Таунсенд сумел разглядеть за шероховатой внешностью Пайка огромный потенциал будущего ученого и служителя.

Завершив программу летнего семестра, Пайк отправился в Мексику изучать язык племени миштеков. Несмотря на невероятную трудность, какую представлял собой анализ такого сложного тонального языка, он нашел эту задачу интересной, его старания стали приносить богатые плоды, и в результате он быстро продвигался вперед в своих лингвистических познаниях. Кама настолько впечатлили его успехи в области лингвистики, что он пригласил его вернуться в лагерь Уиклифа преподавателем на следующее лето. Так началась его карьера педагога, продлившаяся всю жизнь.

Возвращение в Арканзас каждым летом, чтобы преподавать в Летнем институте лингвистики, стало обычным делом в жизни Пайка. Там летом 1938 г. он возобновил свое знакомство с Эвелин Гризит (Evelyn Onset), племянницей Кама, которая готовилась к служению переводчицей в Мексике. Эвелин была талантливой и умной молодой женщиной. Она закончила Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и продолжила обучение в Библейском институте лингвистики для последующей работы над библейскими переводами. Такое образование позволяло ей стать не только матерью и женой. Их брак с Кеном следующим ноябрем привел к образованию лингвистического союза, где дух сотрудничества проявил себя как нельзя лучше. Она получила ученую степень в области лингвистики в Мичиганском университете, написала ряд книг и статей, а позже работала преподавателем-почасовиком в этом университете вместе с мужем. У них было трое детей, и ей приходилось выполнять обязанности матери и домашней хозяйки. Кен очень часто принимал на себя заботы о детях и хлопоты по дому, когда нужно было освободить жену.

Ученые изыскания Кена в области лингвистики начались на заре миссионерского служения. На второй год работы в Мексике он сломал ногу и лег в больницу За это время он выполнил просьбу Кама написать учебник по фонетике в помощь студентам Уиклифа. Кен боялся этого задания, но как только начал работать, оно ему понравилось. Из больничной палаты он писал своему другу: "Когда занимаюсь, я становлюсь счастливым... если вещи начинают складываться".

До окончательного завершения рукописи он послал готовые главы мичиганскому профессору Эдварду Сапиру, являвшемуся одним из мировых экспертов по индейским языкам. Труд молодого ученого произвел хорошее впечатление на Сапира, и тот пригласил его приехать в Мичиганский университет для дальнейшего обучения. Воодушевленный также и Камом Таунсен-дом, Пайк начал занятия в аспирантуре в 1937 г., а к лету 1941 г. он закончил ее, и ему присвоили степень доктора наук.

Научные труды Пайка, аспирантура, работа в ЛИЛ и помощь другим студентам в разрешении сложных вопросов долго не позволяли ему заняться главным - переводом Библии на миштекский язык. Завершив работу над докторской диссертацией в 1941 г., он с Эвелин и маленькой дочерью вернулся в Мексику, чтобы сосредоточить свои усилия на одном племени и одном языке; и в 1951 г., через десять лет и после большого количества перерывов, Новый Завет был готов к печати.

В течение десяти лет после окончания перевода Нового Завета Пайк исполнял множество других обязанностей. Каждое лето он служил директором и преподавателем ЛИЛ. Он также продолжил писать и занимался преподавательской деятельностью; а в 1945 г., получив приглашение, вернулся в Мичиганский университет на год исследовательской работы, тогда как Эвелин осталась в Мексике. Затем, в 1948 г., имея четыре книги в печати, он стал адъюнкт-профессором в Мичиганском университете - должность, позволившая ему продолжить и другие занятия.

Закончив Новый Завет на миштекском, Пайк посвятил свое время помощи другим лингвистам в разрешении трудностей с языком. Хотя его устремления все больше были связаны с наукой, ученые труды Пайка очень помогали практическим переводчикам, полагавшимся на его языковое чутье. Он был требовательным преподавателем, и студенты часто боялись идти на его занятия, но они также знали, что, совершенствуясь на основе его теории и опыта, они в дальнейшем сэкономят годы трудов в разрешении задач, лежащих на пути миссионеров-переводчиков.

Профессор Пайк всегда в первую очередь стремился сделать свои занятия отвечающими требованиям реальной жизни, и иногда его лекции были настолько же интересными, насколько поучительными. Еще в первые годы своей преподавательской деятельности, когда ЛИЛ только что переехал в Университет Оклахомы, его лекции слыли "как развлекательными, так и назидательными". "Кто сказал, что фонетика скучное занятие? - писал репортер в "Оклахома Дейли" о курсе Пайка. - Полный зал студентов сидел на краешках стульев, встречая смехом каждое его свежее сравнение и пользуясь любой возможностью самим принять участие в происходящем. Совершенно точно, что в университете нет более живого курса..."

return false">ссылка скрыта

Еще более занятной, чем лекции, являлась демонстрация ознакомления с ранее незнакомым языком, даваемая при стечении большого количества народу. Пайк показывал на практике, как быстро незнакомый язык можно выучить без переводчика. На сцене рядом с Пайком располагалось несколько классных досок и несколько разных предметов различного размера (палки, листья и другие) и находился незнакомец, которого Пайк раньше не знал и языка которого он никогда не слышал. Однако еще до окончания встречи оба человека начинали удивительно легко общаться друг с другом. "После посещения одной такой демонстрации, - пишет сестра Пайка, Евника, - вы начинаете верить, что скоро Кен поймет разницу между "одной палкой" и "двумя палками", "большим листом" и "маленьким листом" и т. д.

Он, может быть, возьмет пару глаголов, например, "я сажусь" и "он садится" и даже "я бью тебя" в сравнении с "ты бьешь меня". Существительные в родительном падеже, спряжение глаголов и т. д. кажутся такими легкими, но Кен на этом не останавливается. Он переходит к предложениям с подлежащими и дополнениями и даже, может быть, косвенными дополнениями. В последние годы он мог построить предложения и с зависимыми, и с независимыми придаточными... Скорость, с которой он это делает, всегда поражает, и забавно наблюдать за реакцией незнакомца, помогающего ему. Совершенно очевидно, что он получает огромное удовольствие от встречи. Когда Кен, прочитав каракули на доске, составляет и проговаривает свое первое предложение, незнакомец удивляется и радуется. Аудитория тоже в восторге, и раздаются аплодисменты".

Пайк продолжал преподавать в Мичиганском университете и ЛИЛ и в то же время начал заниматься другими разделами языкознания помимо фонетики. Чем больше он учил и учился, тем больше мог помочь лингвистам и переводчикам Библии во всем мире. Он сумел наладить переводческую работу в Южной и Центральной Америке, где обнаружил множество сходного в различных индейских языках, и когда библейские переводчики Уиклифа перешли от Латинской Америки в другие регионы мира, он стал делать то же. Новые языковые группы, с которыми столкнулись студенты ЛИЛ, побудили его глубже закопаться в свои изыскания и собирать информацию от многих всемирно известных ученых-лингвистов. Путешествия стали другим важным аспектом его служения, и к 1960-м гг. он руководил работой в таких отдаленных регионах, как Папуа и Новая Гвинея, где консультировал и обучал работников двадцати двум различным языкам.

Хотя жизнь путешественника заводила Пайка в самые отдаленные уголки мира, только в 1980 г. он сумел добраться до места, к которому его сердце тянулось всегда. Почти за пятьдесят лет до этого события явные языковые проблемы не позволили ему отправиться в Китай; в то время он не смел мечтать, что когда-то вместе с женой приедет в Институт иностранных языков в Бейцзине (т. е. Пекине) в Китайской Народной Республике с лекциями по лингвистике. Хотя лекции читались в светском институте, он знал, что по провидению Божьему те семена, которые он однажды посеял, когда-то будут использованы для дальнейшей библейской переводческой работы в Китае, так же, как подобные светские лекции помогли начинающим библейским переводчикам в других частях света.

Не многие лингвисты за всю историю мира получали столько почестей и наград, как доктор Кеннет Пайк. Своим первым учебником по фонетике он "революционизировал мышление в этой области", как сказал профессор Эрик Хамп (Eric Натр) из Чикагского университета, и это было лишь начало. "Справедливо отметить, - продолжает Хамп, - что половина сырой информации из экзотических языков, появившейся к услугам теоретиков-лингвистов за последнюю четверть века, может быть отнесена за счет учения, влияния и усилий Кеннета Пайка... Мальчишеский энтузиазм Пайка, присущий его изысканиям, и его скромность в разрешении каждой новой проблемы едва ли позволят предположить неподготовленному наблюдателю, что он видит одного из воистину величайших лингвистов XX в." Можно добавить - одного из величайших миссионеров XX в.