Письмо 29

От Сесили Воланж к Софи Карне Я ведь говорила тебе, Софи, бывают случаи, когда писать можно, и,уверяю тебя, раскаиваюсь, что последовала твоему совету, причинившему нам -кавалеру Дансени и мне - столько горя. В доказательство, что я была права,скажу тебе, что госпожа де Мертей - женщина, во всех этих вещах уж наверноотлично разбирающаяся, - в конце концов стала думать, как я. Я ей во всемпризналась. Сперва она, правда, говорила то же, что и ты, но, когда я ей всеобъяснила, она согласилась, что это совсем другое дело. Она лишь требует,чтобы я показывала ей все мои письма и все письма кавалера Дансени, так какхочет быть вполне уверенной, что я пишу только так, как нужно. И теперь ясовершенно спокойна. Боже мой, как я люблю госпожу де Мертей! Она так добра!И к тому же она женщина весьма уважаемая. Таким образом, против этого нечегои возразить. С какой радостью напишу я господину Дансени, и как он будет доволен! Онобрадуется даже больше, чем думает, так как до сих пор я говорила ему толькоо дружбе, а он все время хотел, чтобы я сказала о своей любви. Я-то считаю,что это одно и то же, но все же не решалась, а он настаивал. Я сказала обэтом госпоже де Мертей, и она ответила, что я права, что признаваться влюбви нужно лишь тогда, когда молчать уже нет возможности. А я как разуверена, что больше у меня не хватит сил сдерживаться. В конце концов этоведь все равно, а ему будет приятнее. Госпожа де Мертей сказала мне также, что даст мне книги, в которых обовсем этом говорится и которые научат меня правильно вести себя и писатьлучше, чем я это делаю. Ибо, видишь ли, она указывает мне все моинедостатки, а это значит, что она меня крепко любит. Она только посоветоваламне ничего не говорить об этих книгах маме, потому что кто-нибудь, пожалуй,еще скажет, что она пренебрегала моим воспитанием, а это может ей бытьнеприятно. О, конечно, я ей ничего не скажу. Как все же странно, что женщина, почти мне чужая, больше заботится обомне, чем родная мать! Какое счастье для меня, что я с ней познакомилась! Она попросила также у мамы позволения взять меня послезавтра в Оперу, всвою ложу. Мне она сообщила, что мы там будем одни и сможем все времябеседовать, не опасаясь, что нас услышат. Это даже лучше, чем сама опера. Мыпоговорим о моем замужестве, так как, по ее словам, я действительно вскоредолжна выйти замуж, но нам не удалось пока поговорить об этом подробнее.Кстати, неудивительно ли и то, что мама ни слова мне об этом не сказала? Прощай, моя Софи. Иду писать кавалеру Дансени. О, я ужасно рада. Из ***, 24 августа 17...