ВЛАДИМИР НАБОКОВ (1899-1977)

Автор рассказов, воспоминаний, эссе, 19-ти романов, в том числе ром. на рус яз. (под псевд. Сирин): «Машенька», «Защита Лужина»,»Подвиг», «Приглашение на казнь" и др. Во многом это некий единый роман. Важная тема – тема покинутого рая. Таким раем Набокову виделась Россия.

С 1919 года в эмиграции: сначала Берлин, Франция , пишет на русском, с 1940 г. – Америка, пишет на англ.

Роман «Защита Лужина» (1930). У ром. много толкований.

Одно из них – Лужин списан с шахматиста Алехина.

 

В центре ром. – герой-одиночка, со своими странностями, но и со своим даром (важное для Н. понятие). Не похож на романтич. героя: грузен, неопрятен, носит смешную, агероич. фамилию. Но в нем что-то есть. Что?

Роман начинается с «изгнания из рая»: завершение жизни героя-мальчика в усадьбе, переезд в город, начало учебы в гимназии, где он лишается имени и отныне по фамилии зовется Лужин (имя появится вновь только в конце ром., после смерти героя). В имени есть магия, тепло. В фамилии – усредненность.

В течение жизни герой сталкивается с миром, кот. можно назвать миром пошлости и обывательщины. Впрочем, есть здесь и любовь родителей, и самоотверженная, бескорыстная любовь ЕЁ (женщины, жены, не получившей в романе имени). Скорее, это мир «обыкновенности» - и поэтому мир мертвенности. Т.е. Н. усложняет традиционный романтич. конфликт героя с обывательской средой. У Наб. ДАР оказывается правом на необычное положение человека в мире. Лужинский талант шахматиста делает его значительным и интересным. Именно этого ГЛАВНОГО человека нельзя лишать, даже якобы во благо ему. Любящая женщина становится в некот. роде убийцей мужа. Обывательщина – это обыкновенность. Гений несет в себе Детство, детскость, связь со своим раем.

 

Важный момент: интересное, подробное повествование о жизни рус. эмиграции.

 

Роман вполне реалистичен. Но, как всегда у Н., в нем есть ощущение ирреальности, полусна, яркость видения предметов близка той, что бывает во сне. В «ЗЛ» эта особенность худож. мира Набокова поддерживается темой шахматной игры, особого мира со своей магией и мистикой.

 

 

ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАЗНЬ (1938)

 

1.1937 – Н. с семьей бежит из фашистской Германии. В ром. отразились впечатления от фашистского тоталитарного гос-ва, но важно и мысленное обращение к советской тотал. действительности.

Поэтому в ром. сплелись рус. (так, жену героя зовут Марфинька, связь с рус. лит. традицией) и европейский реалии (героя зовут Цинциннат, связь с европ. лит. традицией). Время и место условны, но это не столько общество будущего (как обычно в антиутопии), сколько современная действительность.

2. Жанр: роман-антиутопия, роман-притча. Необычная антиутопия. В «ПНК» притчевое начало сильнее, чем то обычно бывает в антиутопии. В антиутопиях силен элемент фантастики, здесь он чувствуется меньше, изображение общества в «ПНК» минимизировано (ср. с ром. «МЫ»). Все внимание сосредоточено на судьбе героя – Цинцинната.

3. Проблематика.

Показана драма человека, кот. не таков, как все. В тоталитарном общ-ве все должны быть: 1) одинаковыми; 2) «прозрачными», не имеющими тайн от власти и гос-ва.

Ц., в отличие от всех, непрозрачен, т.е. у него есть свой собств. внутр. мир. Для гос-ва этого нарисованного общества характерны:

Убожество (прнежде всего, нравственное).

Антиэстетизм, уродливость.

Ханжество. Это вполне буржуазное ханжество. Никто не мешает жене Ц Марфиньке изменять ему – внешне она вполне допропорядочная дама. Общ-во не столько озабочено всеобщим счастьем, сколько одержимо идеей благопристойности, довольства, сытости. Начальник тюрьмы заботится о том, чтобы Ц. был сыт (накормить – и убить!).

5. Н. показывает не только трагедию личности, но и трагедию самого общ-ва. Здесь все предают друг друга: жена – мужа, мать – сына.

6. Психологич. мастерство Н. Точно показаны душевные муки ч-ка в ожидании смерти, ужас от всеобщего предательства.

7. Финал не вполне понятен. Удалось ли Ц. действительно сбежать?

Реально ли крушение этого мира?

Иллюзорно ли преодоление и победа над злом?

 

8. Худож. особенности.

Н, как всегда., соединеняет реалистич. подробностей письма с техникой размывания границ между явью, воображением и сном.

Важная черта – сложная интертекстуальность, т.е. мнежество лит. аллюзий, связей с лит. произведениями предшественников.