Шляпа для края света

Мухи в австралийской пустыне — это что-то ужасное. Огромное множество этих созданий появляется с первыми лучами солнца. Они буквально затмевают небо, собираясь чуть ли не миллионами в черные тучи. Зрелище напоминает по виду и звуку канзасский смерч.

То и дело я вдыхала их вместе с воздухом или отправляла в рот вместе с пищей. Они заползали в уши, путешествовали в носу, лезли в глаза, умудрялись даже пробираться межу зубами и попадать в глотку. Они имели отвратительный сладкий вкус, я давилась и срыгивала. Мухи облепляли мое тело, и, когда я смотрела вниз, казалось, что на мне какая-то черная живая броня. Они не кусались, но мне хватало мучений и без того. Огромные, проворные, их было столько, что жизнь становилась невыносимой. Больше всего доставалось моим глазам.

Люди племени чувствуют, где и когда появятся мухи. Когда они видят или слышат приближение насекомых, то немедленно останавливаются, закрывают глаза и остаются в неподвижности, руки свободно свисают вдоль тела.

Я научилась от них находить положительную сторону практически во всех событиях, которые с нами случались, но с мухами не справилась бы, если бы меня не спасли. Это действительно было самое тяжелое испытание из всех, которые выпали на мою долю. Я вполне понимаю, как можно сойти с ума, когда по тебе ползут миллионы насекомых. Мне повезло, что со мной этого не случилось.

Однажды утром ко мне подошли три женщины. Они попросили дать им прядь моих волос. Я обесцвечивала волосы в течение 30 лет, поэтому к началу путешествия по пустыне они были светло-русыми и довольно длинными. Но я всегда собирала их на макушке. По истечении нескольких недель пути, ни разу не помыв их и даже не причесав, я не представляла себе, как они выглядят. Нам не встретилось ничего, во что я могла бы разглядеть свое отражение. Я могла только предполагать, что это будут тусклые, спутанные грязные космы. Чтобы волосы не попадали мне в глаза, я носила повязку, которую мне дала Жена Духа.

Обнаружив, что у меня от корней начали расти волосы более темного цвета, женщины отложили исполнение намеченной задачи и бросились докладывать о своем открытии одному из старейшин. Это был мужчина средних лет, выдержанный и спокойный, обладавший почти атлетическим телосложением. В течение короткого времени наших совместных странствий я заметила, сколь откровенно он беседовал с членами племени, незамедлительно благодаря каждого из них за помощь, которую они оказывали другим членам группы. Мне было очевидно, почему он занимает положение лидера.

Он напомнил мне другого человека. Несколько лет назад я стояла в приемной компании «Саусвестерн Белл» в Сент-Луисе. Было около семи утра. Уборщик, усиленно драивший мраморный пол, пустил меня внутрь, чтобы я не мокла под дождем. Вскоре к входу подкатил длинный черный лимузин, из которого вышел президент «Техас Белл». Он кивнул мне и сказал «доброе утро» уборщику. Затем добавил, что ценит его усердие, благодаря которому он, как президент, уверен: пол всегда будет блестеть. И кто бы ни вошел в здание, даже высшие правительственные чиновники, компания всегда будет выглядеть достойно благодаря таким сотрудникам. Я знала, что он говорит все это не для красного словца, а совершенно искренне. Я была просто посторонней, но явственно ощутила гордость, которой лучилось лицо уборщика. Я поняла, что у истинных лидеров есть нечто такое, что помогает преодолевать барьеры между людьми. Мой отец когда-то говорил мне: «Люди работают не ради компании, а ради других людей». В действиях Вождя Племени аборигенов я видела явные способности к лидерству.

Подойдя удостовериться, что у светловолосой Искаженной действительно растут новые темные волосы, он разрешил и другим подивиться на это чудо. Их глаза словно просветлели, и каждый заулыбался от удовольствия. Оота объяснил, что они почувствовали, что я постепенно превращаюсь в аборигена.

Когда повод для развлечения был исчерпан, женщины вернулись к моим прядям и принялись вплетать в них семена, мелкие кости, стручки, какую-то траву и сухожилия кенгуру. Вскоре они закончили, на мне оказалась самая замысловатая прическа, которую я только могла представить. По всей голове свисали вниз длинные пряди с вплетенными в них предметами. Мне объяснили, что австралийские шляпы для рыболовов с пробковыми поплавками по периметру, часто используемые спортсменами, созданы по образцу этого древнего способа защиты от мух. В тот же самый день мы действительно встретили стаю мух, и моя прическа из семян стала настоящим спасением.

В другой раз, когда нас осадила очередная орда летающих и кусающихся насекомых, они намазали меня змеиным жиром и пеплом от костра, после чего велели вываляться в песке. Уловка отчасти помогла. Ходить в этом клоунском обличье явно стоило, но чувствовать, как мухи заползают в уши и шевелятся в волосах, все равно было адским испытанием.

Я многих спрашивала, как они выносят вечно ползающих по ним насекомых. Они лишь улыбались в ответ. Затем мне сказали, что со мной хочет поговорить вождь Царственный Черный Лебедь.

— Понимаешь ли ты, как долго длится «всегда»? — спросил он, — Это очень-очень долго. Вечность. Мы знаем, что в вашем мире принято носить время на руке и все делать по расписанию, поэтому я спрашиваю, понимаешь ли ты, как долго длится «всегда»?

— Да, — сказала я, — понимаю.

— Хорошо, — ответил он. — Тогда мы можем сказать тебе кое-что еще. У всего во Всеобщем Едином есть своя цель. Нет аномалий, несоответствий и случайностей. Есть только то, что человек пока не разумеет. Ты уверена, что мухи плохие, адские создания, и для тебя они таковы, но это лишь потому, что ты лишена надлежащего понимания и мудрости. На самом деле они необходимы и приносят пользу. Они ползают по ушам и вычищают грязь и песок, которые накапливаются там каждую ночь, пока мы спим. Ты видишь, мы обладаем превосходным слухом. Да, они заползают в нос и чистят его.

Он указал на мой нос:

— Ноздри у тебя очень маленькие, не то что наши, как у коалы. Предстоят более жаркие дни, и ты измучаешься, если твой нос не будет чистым. В самое сильное пекло не следует открывать рот вообще. Чистый нос нужен в первую очередь тебе. Мухи прилетают и липнут к нашему телу, чтобы удалить все, что отвергает наш организм.

Он вытянул руку:

— Взгляни, какая мягкая и гладкая у нас кожа, и сравни со своей. Мы не встречали людей, которые бы менялись в цвете от простой ходьбы. Ты явилась к нам белой, потом стала ярко-красной, а теперь высыхаешь и облезаешь. Ты становишься меньше и меньше с каждым днем. Мы никогда не встречали никого, кто бы оставлял на песке кожу, как это делают змеи. Тебе нужны мухи, чтобы очищать твою кожу. И когда-нибудь мы дойдем туда, где мухи отложили яйца, и у нас будет еда.

Он глубоко вздохнул, сосредоточенно посмотрел на меня и сказал:

— Люди не смогут существовать, если вместо того, чтобы понять природу того, что им кажется неприятным, они станут устранять это. Когда прилетают мухи, мы сдаемся им. Возможно, ты уже готова последовать нашему примеру.

В следующий раз, услышав вдалеке гудение мух, я отвязала повязку для головы, висящую на талии, уставилась на нее и в результате решила поступить так, как советовали мне спутники. Налетели мухи, и я отключилась. Я мысленно перенеслась в Нью-Йорк и отправилась в дорогой массажный салон. С закрытыми глазами я ощущала, как мне чистят ноздри и уши. Я представила себе сертификат дипломированного специалиста, висящий передо мной на стене салона. Я чувствовала, как сотни ватных палочек очищают всю поверхность моего тела. Наконец насекомые улетели, и я вернулась в Австралию. И действительно, в некоторых обстоятельствах лучшее, что можно сделать, это сдаться.

Мне стало интересно, что еще в жизни я воспринимала как нечто неправильное или трудное, вместо того чтобы попытаться понять истинное предназначение этих вещей.

Отсутствие зеркала все эти месяцы, похоже, сказалось на моем сознании. Я словно ходила в футляре с прорезями для глаз. Все время словно выглядывая из него, я смотрела на других, наблюдая, как люди относятся к моим словам и поступкам. Впервые за все годы я почувствовала, что живу абсолютно честно. Не носила одежды, принятой в деловом мире. Не пользовалась косметикой. Мой нос облез уже десяток раз. Я не чувствовала амбиций, не боролась за привлечение внимания к своей персоне. В нашем коллективе не было сплетен или попыток перехитрить друг друга.

Не имея зеркала, которое бы испугало меня и вернуло к реальности, я испытала, что значит чувствовать себя красавицей. Скорее всего, я таковой не была, но определенно чувствовала! Люди принимали меня такой, какая я есть. Они пробудили во мне чувство сопричастности, собственной уникальности, красоты. Я училась новому ощущению каково это, когда тебя принимают безусловно.

Когда я пошла спать на свой песчаный матрас, в голове вертелись запомнившиеся с детства строчки из сказки про Белоснежку:

Свет мой, зеркальце, скажи,

Я ль на свете всех милее?..