Аналитический ритуал

Введение формализованных правил для внешних элементов анализа, касающихся обстановки приемной, частоты встреч, оплаты, связано не только с рациональными причинами. Анали­тическая приемная должна стать для клиента тем местом, где про­изойдет встреча с глубинами собственной души и психическая трансформация. Юнг сравнивал пространство анализа с теменосом — местом в древних храмах, где происходила встреча с бога­ми. Встреча со священным, нуминозным, бессмертным, с тай­ной жизни требует закрытого, защищенного и специально организованного пространства. Аналитическое пространство дол­жно быть совершенно особым, чтобы констеллировать энергию бессознательного. Другой метафорой для него, использованной Юнгом, был герметически закрытый сосуд, необходимый в ал­химии для превращения веществ. Конечно, принципиально в анализе не может произойти чего-то, что не случалось бы в жиз­ни естественным образом. Процессы исцеления и духовного раз­вития протекают в человеке сами собой и безо всякой психотера­пии. Было бы весьма самонадеянно заслугу исцеления клиентов целиком приписывать терапевту, игнорируя их собственную роль, а также роль природы, судьбы или Бога. Но анализ можно упо­добить машине времени, он концентрирует энергию участников и резко ускоряет события, интенсифицирует жизнь. Анализ - стимулятор и катализатор психической жизни. Есть надежда, что в определенном смысле благодаря ему мы успеем прожить в этой жизни то, что должны прожить. Поэтому анализ работает на служ­бе у природы и судьбы, хотя по форме внесение сознания в бес­сознательное есть процесс на первый взгляд противоречащий си­лам природы. Природа слепа и программирует индивидуумов на автоматические и механические сценарии, но сама же человечес­кая природа стремится к расширению сознания, к индивидуации. Этот базовый конфликт, который Юнг обозначал как не­примиримый конфликт между инстинктом и духом, и составляет главный объект юнгианского анализа.

С древних времен религиозные церемонии, да и любые ри­туалы, предшествующие охоте или земледелию, создавались так, чтобы не только мобилизовать внутреннюю энергию, но и за­щитить участника во время контакта с могущественными пси­хическими силами. Непосредственное переживание этих сил может быть разрушительным. Когда Зевс по настоянию Семелы явился ей в своем истинном обличий, она умерла от потря­сения. Поэтому требуется некоторая хитрость, уловка, подоб­ная приему арабского мальчика, которому удалось загнать джина назад в бутылку. Можно также вспомнить, что не случайно Гос­подь воззвал к Моисею из горящего куста, а Персею, чтобы по­бедить Медузу Горгону, пришлось смотреть на нее через свой зеркальный щит. В научных терминах можно сказать, что рамки анализа должны задавать дистанцию между Эго и бессознатель­ным. В противном случае слабое, неподготовленное Эго, откры­ваясь силам архаической природы и первичному архетипическому опыту, может не выдержать и разрушиться, может оказаться затопленным бессознательным. Именно для защиты клиента от подобной опасности, а не просто из-за наследия медицинской традиции или из-за «принципа реальности» в анализ вводятся четкие правила. Необходимо понимать, что рекомендации типа обращаться к аналитику «на вы», не встречаться с ним в свобод­ное от сеансов время и даже стремиться не касаться клиентов физически, вводятся вовсе не из желания аналитиков «отгоро­диться», а ради самого процесса исцеления. Диалектический процесс только тогда возможен, когда между сторонами будет создана дистанция. Между двумя объектами, занимающими одно и то же место, нет дистанции. Ток возникает только тогда, когда полюса цепи находятся друг от друга на расстоянии. Физичес­кая дистанция между клиентом и аналитиком является симво­лическим выражением психической дистанции. В это образо­вавшееся пространство теменоса (см. выше) могут приходить боги, в нем могут происходить глубинные психические процес­сы. На первый взгляд нейтральность аналитика и все эти пра­вила кажутся чем-то искусственным. Но такая искусственность и искусность продиктованы силой тех аффектов, с которыми реально приходится обращаться в анализе. В алхимической ла­боратории, чтобы процесс прошел успешно, должна была присутствовать так называемая «мистическая сестра». Она нрави­лась мастеру, вдохновляла и соблазняла его. Но алхимик ни в коем случае не должен был ее касаться. Только при соблюде­нии этого табу природа, символизируемая химическими веще­ствами, обнаружила бы скрытый в ней свет и могло бы произой­ти рождение истинного золота, трансформация материального в духовное. Юнг говорил, что «только то, что разделено, можно затем соединить правильным образом».

Для аналитического ритуала важно, чтобы он не столько за­давался «извне» — аналитиком, сколько был придуман самим клиентом. Ведь приемная, прежде всего, — это храм его души, его теменос. Психоаналитик Вулкан описывал случай, когда клиент каждый раз, прежде чем лечь на кушетку, снимал свои контактные линзы. Он проинтерпретировал это поведение как своего рода кастрацию себя перед началом сеанса. На что кли­ент не продемонстрировал особого инсайта, заметив вскользь, что в положении лежа линзы доставляют ему физическое не­удобство. Что бы ни означали для клиентов подобные символи­ческие ритуалы, в любом случае важно, чтобы он сумел сделать из приемной то место, где ему комфортно и уютно, где он мо­жет раскрыться и доверить другому значимые для себя вещи. Немаловажную роль здесь имеют и внешние условия. Обычно аналитики принимают в тихой комнате с неярким освещением и закрытыми дверьми. Хотя абсолютная изоляция от внешнего мира не играет большой роли. Винникотт, напротив, приводит пример, когда во время сеанса в его доме чинили замок на вход­ной двери, и этот шум способствовал появлению ценного для клиента материала. Очень часто смена приемной, например при переезде в другое помещение, сильно отражается на ощущени­ях клиентов. Возникает феномен «потерянного теменоса». Об­живая помещение, клиенту нужно что-то сделать, чтобы нагру­зить все вещи в приемной своими собственными смыслами, проекциями, переживаниями. Ему всегда важно помнить, что это его анализ, что аналитик и приемная — это тот самый чело­век и то самое место, которые предназначены, чтобы помочь ему позаботиться о себе, чтобы он смог в этой комнате сделать что-то из истинной любви к себе.

В принципе есть несколько общих формальных договорен­ностей, необходимых в начале анализа. И хотя большинство юнгианских аналитиков предпочитают «открытое» начало в стиле обычных консультаций, которые постепенно могут вырасти в на­стоящий анализ, их стоит здесь кратко упомянуть. Они не пред­лагаются клиенту сразу с первых минут встречи «полным спис­ком». И совершенно очевидно, что нарушение правил анализа не повлечет за собой суровых преследований. Скорее, аналити­ческие соглашения являются жестом доброй воли и взаимного уважения. Они должны быть внутренне приняты клиентом и стать символом его ответственности за свою жизнь и развитие.