Б. Повседневный опыт толпы и «массификации»

Когда Гюстав Лебон писал свою книгу, он хотел дать классификацию масс, кото­рая включала бы такие различные феномены, как бунты, касты, секты, комитеты, парламентские ассамблеи. С тех пор социальные науки установили разграни­чение между массами, группами и институтами. Мы в первую очередь займемся не различными коллективными феноменами, а явлениями повседневной жизни. Причина такого подхода в том, что, с одной стороны, мы видим каждый день мас­сы, толпы, заполняющие улицы или поезда, а с другой стороны, в том, что средст­ва массовой информации представляют нам их. Постулируя тесную связь масс с феноменом плотности концентрации, характеризуемым не только численностью, мы рассмотрим социальные ситуации, которые касаются как малых групп, так и больших масс.

Так, непосредственный повседневный опыт сталкивает нас с такими феномена­ми, как часы «пик» в метро, воодушевленные толпы, собирающиеся на стадионах во время футбольных матчей (Marsh et al., 1975) или же демонстрации: движение за мир, протесты против ядерного оружия, экологи, рабочие... И каждый день средства массовой информации показывают события, в которых участвуют массы: коллективное самоубийство секты Храма в Гвиане, массовый голод в ряде стран Африки и Азии, массовые убийства в Освенциме, уничтожение Хиросимы и т. Д-Мы знаем также, что многие семьи с низкими доходами живут скученно в тесных квартирах. Непосредственный опыт или представление в зрительных образах — это, однако, еще не все. За пределами конкретных и видимых феноменов мы обре­ли абстрактное знание об «эре толпы», которое служит референтной рамкой для

В. Психология масс, толпы и плотности концентрации 539

нашего личного опыта в отношении масс и плотности концентрации. Мы рас­полагаем довольно туманными понятиями, графиками развития, цифрами, про­центами, которые, несмотря на свою неточность, сигнализируют о зарождении коллективного сознания. Каждый знает, что население земного шара растет ускоренными темпами, что в городских зонах концентрируется все больше лю­дей, что в Европейском сообществе число работников-иммигрантов достигает ре­кордной величины, а голод в странах третьего мира отражается в графиках, кри­вые которых непрерывно ползут вверх, и т. д. Эти довольно приблизительные представления о росте масс и вызываемых им проблемах стали неотъемлемой ча­стью нашего представления о современности. Соединяясь с данными опыта и ви­зуального отражения, они формируют имидж масс и придают ему существенную значимость. Чтобы разработать психологию масс в конце XX в., недостаточно, следовательно, изучать толпу, лидеров или эффекты плотности концентрации людей в малых или больших группах. Мы должны также принять во внимание представления здравого смысла — истинные или ложные, — которые люди состав­ляют себе о массах и их проблемах.