А. От репрезентативных феноменов — к понятию социального представления

В экспериментальной ситуации (Abric, 1971) группам испытуемых были пред­ложены два типа задач, о которых известно, что они требуют различных структур общения: одно задание заключалось в решении задачи, что требовало иерархиче­ской структуры; другое задание было творческим, и структура общения должна была быть неиерархической. В интересующем нас эксперименте только тот факт, _что экспериментатор вводил определение задания либо в форме, конгруэнтной его характеру, либо неконгруэнтной, был достаточен, чтобы повлиять и на успеш­ность работы группы, и на включение различных когнитивных процедур, и на ха­рактер общения. Дело в том, что испытуемым говорили, что они должны решить задачу, тогда как на самом деле задание было творческим, и наоборот. Испытуе­мые понимают и интерпретируют по-разному ситуацию, в которой они находятся и ведут себя неодинаково, хотя процедура не меняется. Они достигают больших успехов, когда представление задания соответствует тому, что они должны сде­лать. Они работают менее успешно, если такого соответствия нет. Испытуемые организуют свою работу в зависимости от своего представления: иерархически, если творческое задание представлено как решение задачи, и не иерархически, ко­гда задача, которая на самом деле требует решения, представлена как творческое задание. Наконец, когда творческая проблема подается как задача, требующая ре­шения, испытуемые включают соответствующие именно этому типу заданий ког­нитивные процессы: большой контроль над процессом работы, и результаты усту­пают по количеству и менее оригинальны по качеству.

Представление, которое вырабатывает группа в отношении задания, определя­ет цель, которую ставят себе члены группы, и специфические процедуры. Здесь обнаруживается первая форма социального представления: выработка коллекти­вом понимания задачи, не учитывающего его реальной функциональной структу­ры. Это представление оказывает прямое воздействие на социальное поведение и организацию группы и может изменить направленность самого когнитивного Функционирования.

В опросе об имидже Парижа, проведенном Милгрэмом и Жодле (Milgram, Jodelet, 1976), оценки районов города в отношении предпочтения, знакомства с Районом, выбора места жительства или отвержения какого-то района прожива­ния, типа деятельности людей и особенностей заселения — выявили такое разде­ление территории города, при котором имеется центр и исторически сложивше-^еся опоясывающее его кольцо. В первую очередь вырисовывается главное ядро, ^гДе сосредоточены корни города, его колыбель, его изначальный образ: все поло­жительное фокусируется в той части города, в которой он зародился. Затем идет ыне уже не существующее кольцо: Стена откупщиков, снесенная в 1859 г. Она ^Сгавляет в коллективной памяти след от социального упорядочивания, прове­ренного бароном Османном и приведшего к вытеснению беспокойного мелкого • *°4а на окраину города, — начало сегрегации, коснувшейся людей и мест их про­звания и в значительной степени присутствующей в социальных представ-^ениях о сегодняшнем Париже. Структурирование города имеет воображаемую ^Мволическую основу, влияющую на то, как парижане чувствуют свой город. Рганизация пространства (территории города), сложившаяся в ходе истории,

374 Глава 13. Социальное представление: феномены, концепт и теория

А. От репрезентативных феноменов — к понятию социального представления *

 

организует и восприятие различных кварталов, создавая социопространственное представление, разделяемое очень многими людьми.

Бедноту, и особенно иммигрантов, оттесняют в северную и восточную части города. Парижане придумывают для иммигрантов клички. Так появляется новая категория иммигрантов: гюрто-круй (Poito-crouilles). Этот спонтанно возникший образный неологизм резюмирует эволюцию иммиграции, объединяет общим пре­небрежением всю рабочую силу, которую составляют иммигранты-иностранцы. Это отождествляет португальцев (названных так по наименованию общеизвест­ной экспортной продукции Португалии Porto-Cruz) с арабами (в просторечии пренебрежительно называемых круйа (crouilla, crouille). Вспомним знаменитого героя романа Кено «Пьеро, мой друг» (Queneau, Pierrot, топ ami), которого зо­вут Круйа-бей-сиди-муймэнш (Crouilla-bey-sidi-mouilleminche). Такая категори­зация португальцев — знак того, что они сменили арабов в определенном соци­альном статусе, а также того, что и португальцы и арабы воспринимаются как одна общая группа. Социальное представление конденсирует в один застывший образ историю, социальные отношения и предрассудки.

Март 1983 г. Правительство объявляет суровые экономические меры. Одна из них особенно привлекает всеобщее внимание: введение книжки обмена валюты и ограничение сумм, которые разрешено переводить в другие страны на время от­пуска. Общественное мнение раскалывается. Вырисовываются различные пози­ции. Одни видят в этой мере покушение на права и свободу личности и в связи с этим говорят о закрытости стран Востока, о всемогуществе «Интуриста» и т. д. Другие одобряют реакцию французов, якобы свидетельствующую об изменении менталитета: теперь они меньше озабочены тем, чтобы «иметь», чем тем, чтобы «быть», поскольку их меньше задело увеличение налогов, чем ограничение тех возможностей, которыми они могли бы воспользоваться во время заграничного отпуска. Они предпочитают потребление во время досуга накоплению капитала. Они выбирают счастье сегодня, что лучше, чем обещание наследства во имя сча­стья детей. И здесь мы видим социальные представления: один и тот же факт классифицируется и анализируется в соответствии с двумя системами отсчета, которые сами связаны с идеологическим аспектом. Обращение к историческому контексту политического или социологического типа изменяет значимость и важ­ность для нас данной меры и вызывает различные реакции. Представления, кото­рые распространяют средства массовой информации, изменяют направленность реакции публики в зависимости от ее ожиданий и желаний.

Статья в International Herald Tribune в 1979 г. содержала комментарии по по­воду решения Американского психиатрического общества заменить термины «невроз» и «невротический» термином «специфические нарушения». По мнению журналиста, отказ от этих терминов в научном сообществе отразится на повсе­дневной речи. Ставится под угрозу позиция каждого человека по отношению к тем, кого характеризуют как невротиков. Благодаря подразумеваемому смыслу, это обозначение, когда им пользуются, вызывает установку на сочувствие, снис­хождение, благожелательность, желание приспособиться к тому, кто не вполне владеет ситуацией, в которой находится. И журналист добавляет: указать на то, что у кого-то есть «нарушения», означает поставить его в такую же ситуацию, как человека, у кого неисправна машина, и установка будет такая же: ни сочувствия, ни снисхождения уже не будет. Только требование устранить неисправность и при-

вести к социальной адаптации пациента. А это не проходит бесследно для еп _моуважения. Общество предоставляет человеку, страдающему неврозом, дос _ное, а иногда и привлекательное место между людьми, страдающими психо _и остальной массой людей. Совсем иная ниша уготована тому, кто страдает «н щением», уточненным должным образом.

«Господин Все» использует для классификации индивидов одно слово, с термин, взятый из словаря. Этот термин — «социальное представление». Это во в скрытом виде несет в себе теорию о природе индивидов и их поступков и новится неотъемлемой частью нашей культуры. Термин «социальное предста ние», заимствованный из научного знания и введенный в повседневную речь, i категорией здравого смысла, инструментом для понимания «другого», чтобь сти нас к нему и даже определить его место в обществе.