В. Экспериментальное исследование социальных стереотипов

При исследовании контраста в перцептивных оценках Тэджфел ставил перед со­бой задачу предложить модель для описания некоторых случаев динамики соци­альных стереотипов. Допустим, что по определению некий социальный стереотип

существует, если несколько членов какой-либо группы подчеркивают различия между членами собственной группы и членами другой группы, одновременно под­черкивая сходство членов этой группы. Стереотип трудно измерить, так как для этого следовало бы иметь объективный способ измерения, который указывал бы на изменения некой характеристики внутри групп и между группами индивидов и позволял бы сравнивать эти изменения и те, которые воспринимаются группой индивидов. Попытки такого рода описывает Кэмпбелл (Campbell, 1956), который рассказывает, например, как в США белые учащиеся преувеличивают различия между белыми и темнокожими в отношении успеваемости в школе. Но чаще всего исследователи не имеют возможности измерить, насколько распространена опре­деленная психологическая характеристика в обследуемой популяции.

По этой причине, а также по другим причинам социальные психологи часто рассматривают проблему изучения социальных стереотипов под другим углом зрения. Они исследуют, в каких условиях происходит усиление сходства и разли­чий между группами. Понимание этого феномена происходит от понимания про­исходящих в нем изменений. Приведем описание нескольких экспериментов, спе­циально направленных на изучение усиления сходства между членами одной и той

же группы.

Тэджфел, Скейк и Гарднер (Tajfel, Skeikh, Gardner, 1979) в первой половине своего эксперимента просили канадских студентов прослушать четыре беседы, которые проводились в их присутствии. После каждой беседы студенты описыва­ли человека, у которого брали интервью, по 25 шкалам из семи пунктов каждая. Так были проинтервьюированы и описаны четыре человека. Один канадец и один индус говорили о любимых фильмах. Второй канадец и второй индус говорили о любимых книгах. Во второй части эксперимента другие испытуемые должны были указать среди прилагательных, размещенных в шкалах первого этапа экс­перимента, те слова, которые, по их мнению, характеризуют большинство инду­сов, и те, которые характеризуют большинство канадцев. По ответам этой второй группы испытуемых определялось, какие черты связывались с принадлежностью к этим двум национальностям. Например, для индусов — «одухотворенный, рели­гиозный», а для канадцев — «консервативный, общительный». Удалось также вы­делить черты, для которых не было соответствия с принадлежностью к категории индусов, как, например, «общительный», «ласковый», или же с принадлежностью к категории канадцев, например «тонкий», «одухотворенный». Именно это нужно было Тэджфелу, чтобы проверить и хотя бы частично подтвердить процесс кате­горизации.

В самом деле, какой же информацией располагают авторы этого эксперимен­та? Они знают категориальную принадлежность персонажей-стимулов; они зна­ют также, какие из 25 черт, используемых для описания людей, обычно связыва­ются с каждой категорией принадлежности. Этой информации достаточно, чтобы проверить хотя бы аспект усиления внутрикатегориального сходства в процессе категоризации. Такое усиление должно существовать для черт, связанных с при­надлежностью к определенной категории. Его не должно быть в отношении черт, не связанных с такой принадлежностью. Существование такого различия меж­ду значимыми и незначимыми характеристиками было действительно доказано. При сравнении средних различий между результатами, которые касаются инду­сов в отношении черт, типичных для их группы, со средними различиями в отно-

268 Глава 9. Отношения между группами

Г. Пересечение различных видов категориальной принадлежности 269

 

шении нетипичных черт первые оказываются значимо меньше. То же самое выяв­ляется и для канадцев. Следовательно, каждый раз наблюдалось меньше разли­чий или, иначе говоря, больше сходств в отношении характеристик, связанных со стереотипом, чем в отношении черт, с ним не связанных. Формализация, прове­денная Тэджфелом в той мере, в какой она касается усиления внутрикатегориаль-ного сходства, хорошо объясняет данные описанного эксперимента. Почему? По­тому ли, что собственная динамика процесса категоризации отражается в сужде­ниях испытуемых, склоняя их к оценкам в предсказанном направлении, или же потому, что стереотипы, выделяемые испытуемыми на втором этапе эксперимен­та, объективно справедливы, а персонажи-стимулы первого этапа воплощают эти стереотипы? Эксперимент Тэджфела, Скейка и Гарднера, описанный выше, не да­ет ответа на этот вопрос.

Для более непосредственного изучения эффектов категоризации как важного аспекта динамики социальных стереотипов мы манипулировали в двух экспери­ментах Дуаза (Doise, 1979) выраженностью категориальной принадлежности, стараясь сохранить идентичность описываемых индивидов или групп. В одном из этих экспериментов, проведенных совместно с Дешаном и Мейе (Deschamps, Meyer), в первом варианте эксперимента (без антиципации) испытуемые должны были описать членов некой группы, причем их не информировали заранее о том, что им придется описывать еще и другую группу. Во втором варианте (экспери­мент с антиципацией) испытуемые, описывая членов первой группы, уже знали заранее, что им придется описывать также членов другой группы. Эксперимен­тальная гипотеза предсказывала, разумеется, что внутрикатегориальное сходство и межкатегориальные различия будут проявляться сильнее при условии антици­пации, чем без нее.

Испытуемыми были девочки и мальчики примерно десятилетнего возраста. Экспериментальный материал состоял из трех фотографий девочек и трех фото­графий Мальчиков. Перед испытуемыми ставилась задача указать в отношении каждой фотографии, какие из 24 прилагательных предложенного списка подхо­дят для описания детей на фотографиях. Но в то время как все испытуемые опи­сывали таким образом 6 фотографий по 6 спискам слов, только три фотографии детей одного и того же пола были показаны с самого начала половине испыту­емых (условия без антиципации), тогда как другой половине испытуемых с само­го начала были показаны все фотографии (условия с антиципацией).

Результаты подтверждают гипотезу. Индекс дифференциации, суммирующий для каждого испытуемого абсолютную величину разности между числом раз, ко­гда какая-нибудь черта приписывалась трем фотографиям девочек и трем фото­графиям мальчиков, показывает, что больше различий отмечается в том случае, если вторая группа фотографий предъявляется испытуемым с самого начала экс­перимента. Усиление внутрикатегориального сходства действительно сопровож­дается усилением межкатегориальных различий. В самом деле, число раз, когда испытуемый приписывает одну и ту же черту всем трем фотографиям одной кате­гории, значимо больше, если испытуемые заранее знают о необходимости описа­ния членов другой категории. Усиление внутрикатегориального сходства, по-ви­димому, действительно сопровождается межкатегориальной дифференциацией.

Общеизвестно, что население Швейцарии делится на германоговорящих, франкрговорящих и италоговорящих. Две последние группы отличаются от пер-

вой не только тем, что они составляют меньшинство и говорят на языках роман­ской группы, которые произошли от латинского языка (они — «латиняне»), но и тем, что часто их считают менее активными экономически. Таким образом, по не­скольким параметрам в Швейцарии имеются различия между «латинянами» и германоговорящими. Тем не менее различия между франкоговорящими и итало-говорящими, с одной стороны, и германоговорящими — с другой, должны были бы претерпевать изменения по закону процесса категоризации: эти различия долж­ны были бы проявляться слабее, когда эти две группы швейцарцев противостоят нешвейцарцам. Именно это мы и проверили в сотрудничестве со 179 учащими­ся-швейцарцами школ Женевы примерно четырнадцатилетнего возраста. Отве­чая на вопросы, они должны были описать названные три социальные группы по 16 шкалам из 8 пунктов каждая. По условиям эксперимента эти группы были со­ставлены из германоговорящих, франкоговорящих и италоговорящих швейцар­цев (контрольный вариант эксперимента) или же привлекались только две из швейцарских групп, и к ним добавлялись либо немцы из Германии, либо францу­зы из Франции, либо итальянцы из Италии, заменявшие в эксперименте соответ­ственно германоговорящих, франкоговорящих и италоговорящих швейцарских школьников (экспериментальные условия). Составленные таким образом четыре вопросника были перемешаны и розданы школьникам на одном уроке. Тест прово­дился анонимно, однако последняя страница, где речь шла о социологических дан­ных, позволяла выявить вопросники, заполненные школьниками-иностранцами.

В Женеве эксперимент проходил в щекотливой обстановке — всего лишь через несколько недель после референдума об иностранцах, проведенного в конце 1974 г. Поэтому экспериментаторы особенно тщательно составляли вопросники. Шкалы не содержали полюсов, противоположных с оценочной точки зрения. В каждой шкале, включавшей 8 пунктов, полюса одной и той же оценки противопоставляли описательные коннотации, более или менее «напряженные» в понимании Пибоди (Peabody, 1968). На каждой шкале из 8 пунктов школьники должны были поме­стить три буквы, символизирующие описываемые группы. Согласно инструкции они могли поставить две или три буквы одну над другой, если не видели различий между некоторыми или всеми группами, которые описывали.

Число пунктов, оставленных между двумя швейцарскими группами, фигури­ровало в качестве зависимой переменной. Эти числа каждый раз складывались из данных всех 16 шкал. Средние величины подтверждают, что между франкошвей-царцами и германошвейцарцами или между итало-швейцарцами и германо-швей-царцами различия действительно меньше, когда эти группы описываются вместе с нешвейцарскими группами. Такое уменьшение не наблюдается в отношении разли­чий между итало-швейцарцами и франко-швейцарцами. Они предстают как более сходные друг с другом уже при сопоставлении групп швейцарских школьников и противостоят «германцам» как «латиняне».