В. Инновация и порождение конфликтов

Мы вплотную подошли к вопросам, на которые сразу же необходимо ответить. Как происходит социальное взаимодействие, когда оно включает процесс влия­ния, исходящего от активного меньшинства? Каковы особенности таких взаимо­действий, при которых индивиды сталкиваются с несовпадающими и даже проти­воречащими друг другу мнениями, убеждениями, ценностями, нормами?

Прежде чем подробно отвечать на эти вопросы, мы приведем простой пример чистого влияния меньшинства. Это позволит нам выделить и рассмотреть весь спектр возможных решений. Итак, представьте себе, что вы принадлежите к не­кой группе и что вас просят оценить отдельную черту какого-то стимула или пред­мета, четко структурированного и психологически однозначного. Скажем, вас просят назвать цвет диапозитивов, окрашенных чистым тоном. Вы видите голу­бой диапозитив и называете его голубым. Конечно, вы без колебаний выскажете свое мнение и будете ожидать, что все остальные подтвердят ваше суждение. Или же они не раздумывая согласятся с этим особым мнением, так что и при наличии особого мнения без труда будет достигнут консенсус, общее согласие. Далее, предположим, что все же в группе найдется индивид или подгруппа, составля­ющие меньшинство, которые не оправдают ваши ожидания, отклонившись от ли­нии общего согласия, на которое вы надеялись, назвав цвет диапозитива зеленым.

Вначале задача казалась вам совсем простой. И вот вы очень удивлены расхож­дением между вашим собственным восприятием и восприятием меньшинства. Какой будет ваша реакция на это неожиданное несогласие? Вероятно, вы спроси­те себя: «Почему они не видят того, что вижу я? Почему они не оценивают пред­мет так же, как многие другие, в том числе и я?»

Чтобы ответить на этот вопрос, вы, может быть, сначала станете искать про­стое объяснение их неожиданному поведению. Например, вы попытаетесь припи­сать это поведение их неверному восприятию цвета или их неспособности раз­личать цвета. Возможно, вы также будете надеяться, что разногласие исчезнет и мнение большинства будет представлять собой абсолютный консенсус. Но так как объяснения оказываются неточными и разногласие сохраняется и даже уси­ливается, поскольку меньшинство упорно и решительно отстаивает свою точку зрения, вы, возможно, начнете спрашивать себя: «Почему и каким образом они видят то, что они видят? Почему и каким образом они оценивают предмет так, как °ни его оценивают?» С того самого момента, когда вы начнете задавать себе эти вопросы вместо предыдущих, вы четко почувствуете существование фундамен­тального расхождения, наличие конфликта, препятствующего консенсусу.

В данном конкретном случае конфликт создан меньшинством, которое пред­лагает альтернативное решение, противоположное вашему суждению, утверждая то, что вы отрицаете, и, следовательно, бросая вызов единодушному социальному ^согласию. Этот конфликт действительно становится неизбежным, когда консен­сус или единодушие имеют для вас реальное значение, как в нашем примере. Вне­сение разногласий и конфликт, который они породили, покажутся тогда более Угрожающими. Это приведет к нарушению спокойствия и вызовет тревогу, неуве-

70 Глава 2, Инновация и влияние меньшинства

В. Инновация и порождение конфликтов 71

 

ренность. Столкнувшись с двумя несовместимыми суждениями в ситуации, когда приемлемым является только одно из них, индивиды либо потеряют уверенность в том, что они видят и думают, либо подвергнут сомнению достоверность того, что видит и думает другой. Во всяком случае, эти индивиды сочтут себя обязанными прояснить физическую и социальную ситуацию, которая их смущает, и восста­новить консенсус. Но при этом они попытаются не слишком отходить от своего собственного мнения и не уронить свое достоинство в глазах других и в своих собственных глазах. Чем острее будет этот конфликт, например из-за того, что меньшинство будет очень энергично отстаивать свою позицию и не выкажет ни малейшего признака желания уступить, тем необходимость разрешения конф­ликта будет больше.

В самом деле, поскольку меньшинство категорически отвергает компромисс, большинству придется самому делать уступки, чтобы восстановить консенсус и определить значение физического и социального окружения. Чем более убежден­ным в своей правоте будет меньшинство, тем больше изменений потребуется от индивидов, входящих в большинство, чтобы ослабить конфликт и восстановить согласие. Так как обычно точка зрения меньшинства сначала подвергается беспо­щадной критике (несколько пар глаз видят лучше, чем одна), то индивиды, при­надлежащие к большинству, очень неохотно идут на уступки. Они начнут с про­верки достоверности. Они снова будут рассматривать объект суждения, чтобы изучить соотношение между точкой зрения меньшинства и этим предметом. Они рассмотрят и свое собственное суждение, чтобы либо его подтвердить, либо при­знать несостоятельным. Вернемся к нашему примеру: это заставило бы вас снова посмотреть на голубые диапозитивы, чтобы убедиться, не сможете ли вы разли­чить следы зеленого в голубом, и, возможно, случайно вы такой след найдете.

Однако даже признав до некоторой степени точку зрения меньшинства, инди­вид, принадлежащий к большинству, не обязательно станет уменьшать конфликт, идя публично на уступки или восстанавливая консенсус. Заботясь об уменьше­нии и даже устранении конфликта, он постарается не уронить свое достоинство перед другими, а также перед самим собой. Именно это могло бы при открытом столкновении с меньшинством помешать индивиду, принадлежащему к большин­ству, последовать примеру меньшинства, т. е. публично присоединиться к откло­няющейся точке зрения. Напротив, когнитивный диссонанс, существующий все­гда из-за наличия двух расходящихся суждений относительно одного объекта, мог бы уменьшиться и даже исчезнуть в частной ситуации. В этом плане уступки индивидов, входящих в большинство, не могут считаться подчинением отклоня­ющемуся мнению, но действительно можно было бы сказать, что эти индивиды уступили давлению, влиянию, оказанному на них меньшинством.-

Приведенный пример показывает, что процесс социального влияния понима­ется как процесс, происходящий между людьми и имеющий место в контексте взаимодействия, которое характеризуется разногласиями и, следовательно, конф­ликтом. В некоторых случаях столкновение несовместимых точек зрения и тот факт, что каждый индивид отдает предпочтение своему собственному мнению и хочет, чтобы оно возобладало над остальными, могли бы легко привести к разры­ву всякого общения, с риском, что согласие так и не будет достигнуто. Но в боль­шинстве случаев обе стороны будут чувствовать себя обязанными уменьшить или даже устранить расхождения ценой каких-то уступок. В той мере, в какой процессы

социального влияния происходят в рамках взаимодействия, когда каждый член группы имеет основания уменьшить или разрешить конфликт или разногласия, можно усмотреть в этих процессах сходство с процессом переговоров. Действи­тельно, каждый из участников включится в процесс молчаливых переговоров, во время которого он попытается восстановить социальный консенсус, не делая слишком больших уступок. Другими словами, каждый из участников будет пы­таться добиться того, чтобы победила его точка зрения, принимая во внимание предел возможных уступок со своей стороны.

Таким образом, каждый тип влияния соответствовал бы особому типу перего­воров, особому способу противостоять конфликту. Именно в этих рамках мы могли бы определить процесс инновации. В самом деле, именно в этом случае активное меньшинство может рассматриваться как возможный источник влияния. Дейст­вительно, ставя под угрозу социальный консенсус в ходе взаимодействия, из ко­торого чаще всего его нелегко исключить, меньшинство порождает конфликт. Чем больше усиливаются разногласия, тем больше возрастает неуверенность или сомнение в группе, составляющей большинство. И следовательно, тем сильнее неуверенность побуждает эту группу преодолеть расхождения вплоть до умень­шения или устранения конфликта ценой некоторых уступок.

Наш анализ, уподобляющий процесс влияния процессу переговоров, подра­зумевает, что социальное влияние ставит на карту больше, чем простой обмен ин­формацией. На самом деле в большинстве ситуаций реальной жизни никогда не бывает так, чтобы имелись безусловные доказательства в пользу той или другой точки зрения. И если отдается предпочтение одной из них, то этот выбор не всегда диктуется чисто интеллектуальными основаниями. Если, следовательно, индиви­ды должны прийти к согласию, им необходимо не только обменяться информаци­ей, но и убедить других изменить свое мнение. В условиях конфликта переговоры предполагали бы обмен влияниями наравне с обменом информацией.

Некоторое число фактов делает этот анализ убедительным. Московичи и его коллеги (Moscovici et al., 1973) попытались показать, что в ситуациях когнитивного конфликта степень личного влияния определяется твердостью, с которой каждый участник от­стаивает свою точку зрения, а не его принадлежностью к меньшинству или большинству. .. Пользуясь парадигмой, разработанной Хаммондом (Hammond, 1965; Rappoport, Sum­mers, 1973), они организовали спор между людьми, получившими различную «подго­товку» относительно задачи, состоявшей в принятии политического решения. В частно­сти, следовало оценить уровень демократических институтов определенного государства исходя из двух показателей: а) большая или меньшая свобода на выборах и б) степень контроля со стороны государства. Одни участники были «подготовлены» так, чтобы придать большое значение первому показателю. Они, следовательно, должны были максимально опираться на понятие «свободные выборы» как показатель уровня демо­кратии. Более того, им сообщили, что информация о показателе, на который они долж-'•'• ны опираться, находится в линейной зависимости от данного критерия, т. е. чем больше • свобода на выборах, тем выше уровень демократии. Участники, которые усвоили ли-, нейный когнитивный стиль, приходят, таким образом, к своему решению, следуя очень простому принципу, основанному на прямой зависимости между полученной инфор­мацией и суждением. Их ответы обычно характеризуются внутренней твердостью.

Напротив, другие участники были «подготовлены» в духе сильной опоры на второй показатель. Они должны были придавать большое значение переменной государствен­ного контроля как показателю уровня демократии. Кроме того, им сообщили, что информация об этом показателе связана с критерием криволинейной зависимостью,

72 Глава 2. Инновация и влияние меньшинства

В. Инновация и порождение конфликтов 73

 

т. е. если степень государственного контроля очень низка или очень высока, то это сви­детельствует о низком уровне демократии, тогда как средний уровень государственно­го контроля указывает на высокий уровень демократии. Испытуемые, которые усвоили нелинейный когнитивный стиль, приходили, таким образом, к своему решению с по­мощью более сложного принципа, который предполагал криволинейную зависимость между информацией и суждением. Их модель ответа обычно характеризовалась боль­шой вариабельностью и, следовательно, внутренней неустойчивостью.

Узнав во время подготовки, как функционирует критерий, и поняв принцип приме­няемой стратегии игры, испытуемые, которые научились разным когнитивным стилям, должны были затем вместе работать над предложенной задачей и применять усвоен­ную стратегию к сходным проблемам, вводя в дискуссию реальные государства. Таким образом, создавалась конфликтная ситуация, особенно подходящая для изучения влия­ния. В этой ситуации индивиды не имеют полной уверенности в непогрешимости своей точки зрения. (Линейные и нелинейные ответы в равной степени служат определению предмета спора.) Для достижения консенсуса необходимо, следовательно, не только обменяться информацией, но также постараться убедить друг друга. Чтобы оценить влияние каждого участника эксперимента (представителей как большинства, так и мень­шинства) в соответствии с твердостью их позиций, экспериментаторы сформировали группы по 3 человека в каждой. При этом испытуемых распределили так, что в одних тройках были два твердо убежденных индивида (с линейным когнитивным стилем) и один менее твердо убежденный индивид, а в другие тройки входили два менее твердо убежденных индивида и один твердо стоящий на своих позициях. В первом случае сильное, твердо убежденное большинство противостояло меньшинству, относительно менее убежденному. Во втором случае не очень твердо убежденное большинство про­тивостояло меньшинству, твердо отстаивающему свои позиции.

Авторы выдвинули гипотезу, что влияние будет направлено от твердо убеж­денных индивидов к не очень твердо убежденным (менее устойчивым) независи­мо от того, входят ли они в большинство или в меньшинство. Подтверждается ли эта гипотеза результатами эксперимента? Достаточно прямой способ посмотреть, в какой степени каждый участник изменил свое поведение и поддался влиянию сторонников другой точки зрения, состоит в измерении степени, в какой он ото­шел от исходной позиции, к которой был подготовлен до начала эксперимента. В самом деле, чем больше испытуемый отходит от своей исходной позиции, т. е. чем меньше он полагается на показатель, которому был обучен, и чем больше он начинает доверять показателю, усвоенному его партнером, тем больше он подда­ется влиянию. Результаты действительно показывают, что вообще независимо от принадлежности к большинству или меньшинству участники с нелинейным ког­нитивным стилем больше отходят от исходной позиции, к которой первоначаль­но были подготовлены, и принимают другой показатель (линейный). Испытуемые с линейным когнитивным стилем твердо остаются на своих позициях от начала и до конца эксперимента. Таким образом, представляется, что все происходит так, как если бы в скрытых переговорах между членами группы один из партнеров стремился бы сохранить свою точку зрения, тогда как другой был бы готов отойти от своей точки зрения и пойти на уступки. Установленный факт, что «линейные испытуемые», будь они членами большинства или меньшинства, более твердо от­стаивают свою точку зрения, чем «нелинейные», показывает, по-видимому, что когнитивный стиль оказывает большее воздействие, чем число индивидов.

Другой эксперимент, проведенный на основе той же парадигмы, подтверждает эти результаты. Уорсон (Warson, 1983) оценивал эффект влияния, оказываемого

твердо убежденным меньшинством или большинством во время выполнения за­дания, когда участники эксперимента должны были принять психологическое ре­шение. Они должны были выставить окончательную оценку студенту на основе баллов, полученных в трех испытаниях. В период подготовки их учили придавать большее значение либо оценкам в первом испытании (тест на способности к вы­числениям), либо оценкам в третьем испытании (тест на речевые способности). Оба ответа были связаны с объектом оценки линейной зависимостью. То есть чем число баллов в зачете выше, тем выше должна быть и окончательная оценка дан­ного студента. Когда двое испытуемых, получивших разную подготовку и усвоив­ших линейный стиль мышления, должны были работать вместе и дать оценку студенту, они оба отклонялись от исходной позиции почти в равной мере. Они быстро принимали совместное решение, которое оказывалось компромиссным. Иначе обстояло дело, если испытуемый оказывался в паре с партнером (на самом деле помощником экспериментатора), который очень твердо стоял на своих пози­циях и не шел ни на какие уступки, не отклоняясь от первоначальной установки. Эксперименты показали, что все испытуемые, столкнувшиеся с партнером, очень твердо отстаивавшим свою точку зрения, больше отклонились от исходной пози­ции, чтобы выработать совместное решение, чем участники контрольной группы.

Но самый поразительный результат исследования относится к поведению уча­стников эксперимента, столкнувшихся с очень твердо убежденным партнером, находившимся в положении меньшинства. В самом деле, эти испытуемые более существенно и более значимо отклонились от преподанной им до эксперимента точки зрения, чем индивиды, которым противостояло большинство. В этом слу­чае испытуемые полагали, что такое поведение отражает большую уверенность и большую компетентность, чем аналогичное поведение источника влияния, со­ставляющего большинство.

Что мы можем узнать из рассмотрения общих результатов, которые дают нам эти эксперименты? Во-первых, то, что в ситуациях когнитивного конфликта ис­пытуемые стараются добиться признания своей точки зрения, одновременно учи­тывая возможность уступок. Действительно, в этих двух экспериментах авторы в определенных условиях или даже во всех условиях фиксировали эффект взаим­ного влияния. Во-вторых, то, что в ситуациях когнитивного конфликта твердо убежденное меньшинство, не приходя к социальному согласию, может убедить остальных партнеров пойти на уменьшение расхождения, а в случае необходимо­сти — и на устранение разногласий.

Наконец, оба эксперимента показывают, что когнитивный стиль определяет степень, в которой один или несколько человек оказывают влияние на группу. Что это значит? До сих пор всегда утверждали, что кто-то на нас влияет потому, что мы от него зависим, либо из-за того, что он более авторитетен, либо из-за того, что он более компетентен, и т. д. Или же мы испытываем влияние группы и боль­шинства, так как дорожим их одобрением, и вообще мы считаем, что их мнения или суждения более верны. Короче говоря, влияние понималось как следствие, причина которого лежит в зависимости от большинства или от авторитета. Опи­санные выше эксперименты позволяют нам, однако, увидеть, что когнитивный стиль оказался более важным фактором, чем принадлежность к большинству или меньшинству^ в группе. Или, другими словами, влияние может быть следствием иной причины, чем классическая причина, традиционно признаваемая до сих пор.

74 Глава 2. Инновация и влияние меньшинства

Г. Стили поведения меньшинства 75

 

В нижеследующем разделе мы более детально рассмотрим значение, которое имеет когнитивный стиль, а также стиль поведения вообще. Мы также обсудим другие эксперименты, которые осветят роль этих факторов в качестве источника влия­ния меньшинства. При этом для объяснения явлений, происходящих в этой сфе­ре, мы заменим теорию зависимости теорией твердости убеждения.