Влияние внешних акторов на военно-политическое сотрудничество стран СНГ.

В течение 90-х годов странами Запада был проведен целый комплекс военно-политических процессов.

Образовавшийся в конце 80-х военно-стратегический вакуум в Центральной и Восточной Европе, в связи с выводом оттуда и расформированием мощнейших группировок советских войск, мог послужить созданию обширной демилитаризованной зоны, резкому сокращению военной составляющей в отношениях государств, окончательному демонтажу военного противостояния, кардинальному улучшению военно-политической обстановки в мире.

Однако, эта зона стала быстро заполняться военными структурами НАТО. Бывшие участники Варшавского Договора активно вовлекаются в североатлантический военный альянс, их территории превращаются в военный плацдарм, обращенный на Восток.

Казалось бы, Запад должен проявлять максимум военно-политического воздержания по отношению к странам СНГ, не форсировать здесь военное проникновение. Но, не откладывая в долгий ящик, НАТО подписывает договора о военном сотрудничестве, создает совместные военные структуры, осуществляет «содействие» в техническом переоснащении армий стран СНГ.

Кроме Белоруссии, остальные страны СНГ в определенной степени уже находятся в липких объятиях США и НАТО.

Украина имеет программу проведения совместных учений со странами НАТО. Почти во всех странах СНГ созданы совместные с натовцами комиссии по военно-экономическим вопросам, расширяется подготовка офицерского состава армий этих стран в США и других государствах НАТО.

Все это говорит о том, что американцы по достоинству ценят военно-политические аспекты сотрудничества, как фактор расширения и укрепления межгосударственных связей.

 

Несмотря на серьезные усилия по развитию военного, военно-технического и иного сотрудничества в сфере безопасности в рамках ОДКБ, на территории трех из семи государств-членов поддерживается постоянное иностранное военное присутствие. В 2001 г. США и ряд их союзников по НАТО под предлогом необходимости проведения операции в Афганистане договорились о размещении военных (в основном военно-воздушных) баз с Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном. Основным опорным пунктом стал Узбекистан, не входивший тогда в ОДКБ. США создали там две базы – в Карши и Ханабаде. В Киргизии они получили возможность использовать часть международного аэропорта Бишкека, в Таджикистане – часть аэропорта в Душанбе. По некоторой информации, было достигнуто соглашение и с Казахстаном, разрешающее, в принципе, использовать ряд инфраструктурных объектов на территории этого государства, однако на практике эти объекты пока не используются.

В 2005 г. Узбекистан потребовал от США вывести военные базы из Карши и Ханабада. Это произошло в связи с резким ухудшением американо-узбекских отношений после событий в Андижане, где узбекские силы безопасности подавили массовые беспорядки, спровоцированные, по версии Ташкента, исламскими экстремистскими организациями. При этом Узбекистан сохранил германское военное присутствие на территории страны в г. Термез и, наряду с Россией и Казахстаном, обеспечивает транзит невоенных грузов Франции и Германии в Афганистан.

России удалось добиться заключения с государствами-членами ОДКБ соглашения, в соответствии с которым члены ОДКБ обязаны консультироваться друг с другом в случае запроса третьей стороны о развертывании на территории государства-участника военных баз. Это является важным политическим инструментом, позволяющим России оказывать воздействие на попытки дальнейшего военного проникновения в регион внешних держав. Кроме того, в ответ на американское военное присутствие в Киргизии и Таджикистане Москва усилила собственное военное присутствие в этих государствах. Это дает России автономные возможности реагировать на кризисы в регионе и предоставляет ей военно-политический коридор к Афганистану.

Следует отметить, что российских партнеров по ОДКБ в эту организацию привела потребность в гарантиях безопасности, которые им может предоставить Россия. При этом потенциальные угрозы безопасности для этих государств исходят с трех разных геополитических направлений. Белоруссия испытывает давление со стороны Запада. Армения блокирована Турцией и Азербайджаном. Среднеазиатские государства опасаются не только исламского фундаментализма (исходящего как с территории самих этих государств, так и из Афганистана), но и давления со стороны Китая. При этом они, хотя и в разной степени, не прочь воспользоваться сотрудничеством с Западом – для нейтрализации внешних и внутренних угроз и в то же время для укрепления своих позиций в отношениях с Россией. Подобные расходящиеся векторы создают серьезные объективные трудности для развития «горизонтальных» связей по линии Белоруссия – Армения – Средняя Азия, а также, что самое главное, ограничивают военное и политическое сотрудничество в рамках ОДКБ в целом.

Европа тоже не осталась в стороне. Поскольку Россия, как основной наследник СССР, искусственно втянутая в различные споры со своими бывшими «сестрами», в огромной степени утратившая экономическую и военную мощь, пережившую несколько покушений на систему национальной безопасности, по вполне известным причинам не смогла сохранить «советское» политическое влияние на международные процессы. Теперь нет Чехословакии, есть стратегически серьезное государство - Германия, а вместо Социалистической Федеративной Республики Югославия - кровоточащий конфликт из нескольких стран.

В Азии и Закавказье повышенную активность стала проявлять Турция, стараясь подчинить своему политическому и экономическому влиянию Азербайджан и Среднеазиатские республики, нарушить связи между Арменией и Ираном, тем самым, повысив свое значение среди стран НАТО, одновременно еще более осложнив отношения внутри блока с Грецией.

Тем временем Россия отдала Западу без всяких гарантий с его стороны важнейшие геополитические и стратегические рубежи, лишилась безопасных границ, огромных регионов. НАТО практически вплотную подошло к границам России. Стали легко уязвимыми важнейшие политические, экономические, военные объекты государства. Уже раздаются голоса малороссов о вступлении в НАТО, что же говорить о странах Балтии и Восточной Европы.

Действия блока НАТО в течение 1999 года ярко продемонстрировали опасный перекос в международной политике, нарушение сбалансированной системы противовесов. Соединенные Штаты Америки, умело поставив «демократическое» руководство России в финансовую зависимость, потеряли обостренное чувство опасности и, как следствие, утратили барьерные ограничения при решении международных вопросов, затрагивающих национальные интересы других стран. НАТО превратилось в некий полицейский инструмент мирового масштаба, в представителя мирового сообщества во всех горячих точках планеты, не забывая при этом оттеснять и унижать ООН, Совет Безопасности, ОБСЕ и другие институты международной безопасности. Всему миру совершенно очевидно стремление США единолично принимать решения, соблюдая только свои интересы, и стремление подменить собой международные органы, которые должны регулировать отношения между различными странами, основываясь на принципах взаимного уважения и государственного суверенитета.

 

Распад СССР и Варшавского договора полностью изменил геостратегический баланс времен "холодной войны". Старая система безопасности рухнула. Дискуссии вокруг ее новой структуры и механизмов выявили всеобщий императив построения модели безопасности для Европы XXI в. Совершенно ясно, что нельзя построить полноценную систему общеевропейской безопасности как без участия США, так и без учета интересов России и других стран СНГ.

Межгосударственное сотрудничество в области военного производства на Западе постоянно усиливается, причем в качестве важнейшей причины выступает непрекращающийся рост стоимости современных вооружений, ведущий к тому, что на определенном этапе становится экономически нецелесообразным производить ту или иную систему в отдельных странах. Сейчас в НАТО все шире распространяется убеждение, что в современных условиях ни одна страна, даже США с их огромным экономическим потенциалом и военным рынком, уже не в состоянии поддерживать независимую военно-промышленную базу, способную производить полный спектр вооружений и военной техники. Возможности России использовать в своих интересах тенденцию интернационализации военного производства крайне ограничены, особенно в свете роспуска Организации Варшавского договора, распада СССР, резкого ослабления кооперационных связей между оборонными предприятиями стран СНГ. Несмотря на то, что в России осталось почти 80 % мощностей оборонных предприятий Советского Союза и что основные сборочные работы по созданию вооружения и боевой техники проводятся на ее территории, Российская Федерация в настоящее время может производить полностью самостоятельно лишь 18—20 % образцов вооружения. Однако до сих пор не удается в сколько-нибудь приемлемой мере смягчить отрицательные последствия расчленения советского оборонного комплекса между странами СНГ. Некоторые подвижки в этом вопросе есть, но они малозначительны. Поддерживаются кооперационные связи между отдельными военными предприятиями России и Украины и некоторых других стран СНГ. В 1996 г. получили заказ от России военные предприятия Молдавии, выпускающие уникальную военную продукцию. В то же время усиливаются внешние попытки воспрепятствовать процессам военно-экономической интеграции в СНГ. В частности, такая цель вполне определенно просматривается в принятом летом 1996 г. администрацией США решении отменить эмбарго на поставки американского вооружения и военной техники в Грузию, Казахстан, Киргизию, Молдавию, Туркмению и Узбекистан. Россию не может не тревожить заключение военного альянса между Турцией и Азербайджаном, предусматривающего, помимо прочего, и организацию совместного военного производства. В результате часть советского военно-экономического и военно-технического потенциала, доставшаяся независимому Азербайджану, может быть при определенных условиях использована против России, не говоря уже о том, что это соглашение резко ограничивает возможности военно-экономического сотрудничества между Россией и Азербайджаном.

Со времени подписания Договора о коллективной безопасности в рамках Содружества к 1997 г. была наработана основательная нормативно-правовая база: около 400 документов в области военного сотрудничества. Возможности Договора используются далеко не полностью: интеграционные процессы в военно-политической области носят в целом декларативно-совещательный характер, не отлажен механизм реализации и контроля за исполнением договорных документов и коллективных решений, запланированные практические мероприятия не носят определяющего характера в обеспечении коллективной безопасности, не разработаны программы военно-технического и военно-экономического сотрудничества, не отработан порядок принятия практических мер, адекватных изменениям военно-политической обстановки.

Попытки создать на основе Договора о коллективной безопасности региональную систему коллективной безопасности объединенных вооруженных сил оказались неудачными. Обретя политическую самостоятельность, каждое в отдельности государство Содружества поспешило принять национальное законодательство о создании собственных вооруженных сил, о нейтралитете, что обусловило прохладное отношение как к самой идее Договора, так и ко всем другим документам, принятым в его развитие. Неперспективным оказалось и желание создать систему коллективной безопасности, в рамках которой предусматривалась лишь защита от военной угрозы. На второй план отошли проблемы совместной защиты интересов республик в политической, экономической, экологической и социальной областях. Подобное положение устраивало не всех участников Договора. Военная угроза как таковая значительно отодвинулась от многих границ государств Содружества по сравнению с периодом "холодной войны". Для того чтобы участие государств СНГ в Договоре о коллективной безопасности было более привлекательным, а главное, нужным и полезным для всех государств СНГ, необходимо определить приоритетные угрозы для каждой из республик.

Усиление и активизация работ в военной области среди государств — членов СНГ всегда воспринимаются третьими сторонами в определенной степени с настороженностью, опаской; они задаются вопросом, а не будет ли такая интеграция в военной сфере представлять какую-либо угрозу их собственной безопасности. Другим моментом, требующим всестороннего осмысления, является выработка соотношения двустороннего военного сотрудничества с общей системой безопасности СНГ.

Наметившаяся активизация контактов по военным вопросам между Россией и Беларусью проходит на своеобразном фоне. В частности, в рамках СНГ не были выработаны общие подходы к Договору по обычным вооруженным силам в Европе (фланговые ограничения), не получила пока своего отражения в виде согласованного заявления и позиция стран СНГ относительно расширения НАТО на восток; многие имеют свои собственные подходы к оценке таких программ, как, например, программа НАТО "Партнерство во имя мира". Наблюдается определенное размежевание среди государств СНГ по вопросам срочности и даже самой необходимости в современных условиях тесной военно-политической интеграции и коллективной безопасности. Все это свидетельствует об определенных концептуальных различиях в оценках системы угроз как собственной, так и коллективной безопасности, понимании перспектив военного сотрудничества.

В настоящее время созрела необходимость в пересмотре самого понятия "безопасность", в смещении приоритетов в сторону превентивной дипломатии, миротворчества, решения вопросов экономической и социальной стабильности. Формирование региональных структур безопасности отвечает требованиям усиления коллективной безопасности. Векторы формирования военных связей, замыкавшиеся до недавнего времени в основном на России, сегодня в ряде случаев приобретают новую направленность, формируясь на региональном уровне между непосредственными участниками ДКБ (СНГ), даже минуя Россию. Ряд государств СНГ стали рассматривать Ташкентский договор главным образом как средство решения своих специфических проблем, как необходимый атрибут развития двусторонних военно-политических отношений. И в этом нет ничего плохого. Вопрос состоит в том, чтобы региональные интересы в военной области не вошли в противоречие с интересами коллективной безопасности.