А. Проблемы, связанные с ролью национальных интересов

В традиционном политическом реализме национальные интересы играют важнейшую роль. В контексте дискуссий по проблемам внешней политики даже в эпоху распространения разнообразных международных институтов и режимов понятие «национальный интерес» по-прежнему, принимается в рас­чет и используется в публичных выступлениях многими руководителями го­сударств. То, что интересы продолжают оставаться в центре внимания, хотя при этом на них не ссылаются открыто, отметили Р. Аксельрод и Р. Кеохейн:

«Восприятия определяют интересы... [Чтобы] понять степень взаимности ин­тересов (или усилить ее), мы должны понять, каким образом воспринимают­ся интересы и чем детерминируются предпочтения». Далее они уточнили, как подходила к этой проблеме теория рационального выбора: «Один из путей понимания этого процесса — рассмотреть его как включающий изменения соотношений затрат и выгод, при этом «дилемма узника» становится более или менее противоречивой...» (Axelrod, Keohane, 1993, р.88).

Не будем обижаться на Аксельрода и Кеохейна за утверждение о том, что «надо понимать, каким образом воспринимаются интересы». По-моему, под­ход теории игр полагает, что «интересы» государства удовлетворяются макси­мально, если удается добиться максимальных выгод при определенных затра­тах (Axelrod, Keohane, 1993, р.88—91), тогда как сами выгоды могут рассматри­ваться как «наращивание потенциала» (Baldwin, 1993b,p. 16—17). В этом смыс­ле понимание того, «каким образом воспримаются интересы», по-видимому, состоит в демонстрации того, как возникает распределение различных пред­почтений и их соотношение с различными видами затрат и выгод: интересы актора рассматриваются в динамике в соответствии с типом игры, в которую он включен в каждый конкретный момент. К сожалению, это в большей степени определение интересов, сделанное в терминах «затрата—выгода», не­жели описание «процесса» осмысления и определения этих интересов.

Теория интересов, к построению которой, по сути дела, призывали Ак­сельрод и Кеохейн², не может основываться на убеждении, будто, стоит только понять принцип максимизации выгоды, сразу же станет ясно, каким образом национальные государства стремятся сначала точнее определить, а затем защищать и отстаивать свои интересы. Можно с умилением утверж­дать, что «в интересах государства» добиваться максимальных для себя вы­год. Но это отнюдь не тождественно утверждению о том, что принцип мак­симизации выгоды раскрывает все необходимое знание о защите и отстаива­нии интересов.

Интересы нужно рассматривать в историческом контексте. Прежде чем умоз­рительно рассуждать о формировании интересов или о последствиях конф­ликта, или ущемлении интересов государств, необходимо знать, как понима-

² Действительно, Кеохейн открыто заявлял, что «без теории интересов... теория между­народных отношений невозможна» (Keohane, 1993, р. 294).

ют интересы своих стран руководители государств. Добиться этого можно лишь в результате широкого, трудоемкого и сложного эмпирического исследования. Конечно, здесь может принести пользу определенная «типология интересов». Может быть, имеет смысл проводить различие, к примеру, между экономи­ко-экологическими интересами, которые могут состоять в максимизации эко­номического и экологического благополучия населения в долгосрочной перс­пективе, политическими интересами и интересами безопасности государства, которые могут состоять в максимизации способности страны дать быстрый и действенный ответ на любую внешнюю угрозу или потенциальные вызовы в будущем³. Конечно же, мы не собираемся предлагать здесь теорию нацио­нальных государственных, суб- или надгосударственных, интересов. Такая те­ория, тем не менее, выступает существенной предпосылкой убедительного объяснения поведения государств и результатов их взаимодействия. Похоже также, что хорошая теория национальных государственных интересов может быть построена, как это и было, «вверх ногами», на базе взвешенного анали­за большого числа все еще не собранных до конца эмпирических данных, относящихся к осознанию интересов политиками. Кто нужен теории между­народных отношений, так это новый К. Райт — человек, способный провести множество эмпирических исследований, обладающий даром теоретического озарения и ясного для понимания других, сжатого изложения сути всего изученного. Я, конечно же, не хочу выступать в пользу чисто индуктивного подхода к анализу международных отношений, что привело бы к бездумному эмпиризму. Как отмечал Н. Хансон, в систематическом исследовании в равной мере найдется место и индукции, и дедукции (Hanson, 1958). Для анализа национальных государственных интересов нужны, по крайней мере до поры до времени, несколько менее теоретическая дедукция и несколько более эм­пирическая индукция.