Вениамин Фильштинский. Открытая педагогика

В.Ф. И все выводят па воображение?

Л.Г. Теоретически — должны.

В.Ф. А практически?

Л.Г. А практически, мне кажется, тоже выводят, только мы не умеем как следует этим пользоваться. Это надо еще очень обдумы­вать. Обдумывать и проверять способы — «выходов на воображе­ние» — психофизиологически.

В.Ф. Вот вы пишете: «...воображение независимо от физическо­го поведения», но тут есть какое-то противоречие. Помните упраж­нение с записью физиологических характеристик, когда студентам задается тема, они воображают, а приборы пишут, но ведь если бы они еще двигались, было бы еще лучше? Тут есть противоречие?

Л.Г. Я писала о том, что вне зависимости от физического пове­дения происходит работа воображения, для того чтобы сказать: провокатором включения воображения являются отнюдь не физи­ческие действия, как это декларировалось сторонниками «метода физических действий». Мол, надо уточнять партитуру физических действий, а чувства, эмоции возбудятся, и начнется настоящая жизнь. Так вот, там я привожу пример, чтобы доказать, что вообра­жение работает и в полном физическом покое. Воображение вклю­чается и активизируется на заданную тему (предлагаемые обстоя­тельства) очень активно и интенсивно и меняет характеристики мозгового обеспечения, как «если бы...» обстоятельства прожива­лись в реальности.

В.Ф. Значит, в данном случае не имеется в виду навязанный пластический ритм. Тут другое?

Л.Г. Да, это другое.

В.Ф. И все же вы или недооцениваете или упрощаете, как мне кажется, концепцию физических действий и ощущений, или физи­ческого бытия, как мы ее называем. Если актер выполняет форма­льно схему физических действий, тогда, конечно, но ведь не об этом же речь. Мы берем хороший случай, когда тело актера живет и ощущает физику. Скажем, вот тот же пример, который мы лю­бим, — у Раскольникова в «Преступлении и наказании». Если он берет и пришивает петлю для топора и делает ее из грязных руба­шек, давно не стиранных, если он петлю пришивает из последних сил, если он и голодный в это время, как написано у Достоевского, и заболевающий лихорадкой, если у него есть ощущение серого пе­тербургского рассвета и ощущение низкого потолка его мансарды, то этот колоссальный букет ощущений продвигает актера к психо­логической правде и к попаданию в воображаемую жизнь. Это, как мне кажется, один из ходов к воображению, согласны? А вы отри-