К теории

Или рассмотрим пример из живописи. Скажем, Брюллов провел огромную подготовительную работу для написания картины «По­следний день Помпеи». Но когда он скрупулезно зарисовывал ан­тичные вазы для своей картины, это не были этюды. А вот когда возникла «Вода», где передается его живое ощущение, — это этюд. Так что, и внутри подготовительной работы у художника есть этюд, а есть упражнение.

Или, скажем, в таком виде искусства, как шахматы (я не говорю сейчас о шахматах как о спорте), тоже есть термин «этюд», «этюд­ное задание». Но там есть еще одна замечательная вещь, наводящая на размышления о наших профессиональных проблемах, а именно: иногда в шахматных отчетах пишут о том, что в практической пар­тии шахматист иногда вдруг находит этюдное решение. Это очень любопытно...

Однако вернемся к нашей профессии. Мы выяснили, что непро­сто показать на зачетах упражнение. Но надо сказать, что не так просто и с показом этюдов, ведь законно спросить: а почему нужно показывать этюд? Он ведь тоже еще не художественное произведе­ние. У студента может не получиться так, как у Шопена. И, самое главное, — у нас нет нот, которые бы зафиксировали этюдную мысль. И поэтому один раз мы этюд показываем успешно, а со вто­рым показом возникают проблемы. Как неоднократно замечено, второй раз этюд зачастую проваливается, становится неживым, хо­лодным, формальным «произведением искусства».

Однако Станиславский говорит о доработке этюдов, об их со­вершенствовании: «Пусть лучше сделают только один этюд и дове­дут его до самого последнего конца, чем сотни их, разработанных лишь но верхушкам. Этюд, доделанный до конца, подводит к на­стоящему творчеству, тогда как работа по верхушкам учит халтуре, ремеслу». Тут, видимо, имелось в виду что-то другое, нежели в на­шей практике. Может быть, он имел в виду этюд в духе Шопена, то есть этюд, доведенный до художественного произведения. Но это, с точки зрения нынешней нашей терминологии, собственно уже и не является этюдом. Практика повторения этюдов нам кажется опас­ной. Чтобы этюд был второй раз показан, он должен стать чем-то другим, так сказать, этюдом на прежний этюд.

Итак, первые наши этюды невольно или почти невольно возни­кают из упражнений, возникают тогда, когда упражнение либо ис­черпывается, либо становится достаточно совершенным, чтобы пе­рейти в новое качество. Что с ним делать дальше, скажем, с тем же утренним умыванием? Преобразовать в этюд, скажем, «Утро перед любовным свиданием». Или, например, воображаемый переход но