Глава 4. ОТНОШЕНИЕ К ДЕНЬГАМ

 

«Хочу прокатиться по реке до ночного клуба. Пойдемте закажем лодку», – говорит Илья и направляется к причалу, возле которого пришвартованы лодки человек на двадцать, не меньше. Нас шестеро.

Поговорив с кем‑то пару минут, Илья встает у сходней и галантным жестом приглашает нас на борт. Мы садимся в лодку и уносимся по реке Мойке в петербургскую белую ночь. Небо бледно‑розовое и сине‑фиолетовое, воздух сырой и холодный, но капитан раздает пледы, и нам тепло. Узорчатые мосты, пастельные фасады домов, мерцая, скользят мимо; так светло, что почти можно различить их оттенки – бежево‑розовый, ванильно‑желтоватый, бледно‑голубой. На Неве ветрено; мы трясемся от холода и в то же время восторгаемся красотой пейзажа. Подсвеченный мятно‑зеленый Зимний дворец торжественно возвышается у Дворцового моста, а на другом берегу золоченые шпили Петропавловской крепости тянутся прямо в темно‑синее небо. Новый фонтан возле Стрелки вспыхивает то красным, то синим и розовым, его струи танцуют в такт классической музыке.

Я поворачиваюсь к Илье и целую его в щеку: «Илья, милый, спасибо за прогулку!»

Илья мне даже не отвечает – в России не принято заострять внимание на своей щедрости. Но по его физиономии видно, что он доволен. Доволен и горд.

Разумеется, Илья платит за всех, кто сидит в лодке, – это не обсуждается. Он принимает меня и моих гостей из Финляндии, Швеции и Норвегии и хочет показать нам свой город. Предложить заплатить за прогулку в складчину значит испортить Илье настроение. Русскому хозяину надо позволить платить за всех. Худшее, что может сделать гость, – это настаивать на том, чтобы по скандинавскому обычаю заплатить за себя. Русским это кажется крохоборством.

 

Возле футбольного стадиона в Петроградском мы ненадолго выходим размять ноги. Илья бежит к киоску и возвращается с пакетом пива – вот чего нам не хватало для полного счастья. Мы плывем дальше по Неве, минуем Крестовский остров и направляемся к Финскому заливу. Там, где Нева расширяется и впадает в Финский залив, разместился фешенебельный яхт‑клуб с дискотекой под открытым небом. Напитки продаются в палатках, а на берегу стоят удобнейшие диванчики, на которых можно развалиться, отдыхая между танцами.

Мы танцуем до четырех утра – в четыре клуб закрывается. Потом берем такси и едем в роскошный азербайджанский ресторан на Васильевском острове; там мы заказываем кавказские закуски, грузинские хачапури и шашлык – зажаренное на шампурах мясо. За все платит Илья.

 

Илья – успешный бизнесмен, так что у него есть возможность платить за всех. Он делает это на русский манер – с вызывающей щедростью и восхитительной естественностью, не давая никому возможности возразить. Платит он, как правило, не за какие‑нибудь пустяки. Частная прогулка на лодке, напитки в течение всего вечера и в конце всего – ужин для десяти человек.

Я наконец‑то разобралась во всем и больше не пытаюсь настаивать на том, чтобы мне дали заплатить за себя. Вместо этого я громко, во всеуслышание благодарю Илью. На следующий день я несколько раз повторяю, как потрясающе весело было вчера и как здорово Илья все для нас устроил. В России очень важно говорить вслух, что думаешь, демонстрировать свои чувства, и в их числе – как тебе что‑то нравится.

Не будь Илья одним из руководителей процветающего предприятия, такая щедрость была бы ему не по карману. Но он в любом случае платил бы за всех. Платить за всех очень важно, с точки зрения мужчин. А если у тебя есть деньги, то очень важно платить, не считая, за всех. Показывать, что ты богат, не считается неприличным, напротив, это принято. Человек, имеющий деньги, должен в какой‑то мере демонстрировать это своим образом жизни, через материальные символы: дорогие автомобили, эксклюзивные часы, фирменную обувь. Но еще важнее демонстрировать богатство своим поведением. Никогда не интересоваться, что сколько стоит. Никогда не смотреть на ценники и не проверять счет в ресторане. Всегда оставлять астрономические чаевые – независимо от уровня обслуживания.

 

Разумеется, есть и исключения. Неправедным путем разбогатевшие личности вроде олигарха Романа Абрамовича часто фотографируются в джинсах и кожаной куртке. Абрамович может себе это позволить. Но этого не позволяют себе люди, относящиеся к среднему классу или даже его нижнему уровню. Им приходится поддерживать имидж людей более обеспеченных, чем есть на самом деле. Тот, у кого денег не особенно много, с энтузиазмом пытается произвести обратное впечатление.

Меня безмерно раздражает, когда русский приятель, который, как мне известно, прочно сидит на мели, приглашает меня на ужин – и не дает оставить чаевые официантке десятирублевыми купюрами. Это, видите ли, дурной тон. На чай нужно оставлять купюру не меньше пятидесятирублевой.

Оставлять на чай монеты вообще никому не приходит в голову. Это выглядело бы совсем ужасно, даже если сумма правильная, то есть около десяти процентов от счета.

Вообще, в России очень важно, как твои поступки выглядят со стороны. Мобильные телефоны – статусная вещь, символ социального положения, хотя телефоны дешевеют на глазах и теперь почти каждый может купить себе трубку. Поэтому все дело в том, какую модель ты покупаешь.

Моя старенькая «Нокия‑6310», лучшая «Нокия» из когда‑либо производившихся, вызывает весьма странную реакцию: почему иностранная журналистка расхаживает с моделью десятилетней давности? Объяснения вроде того, что я еще не видела телефона с такой долгоработающей батарейкой, встречаются полнейшим недоумением. Дело ведь не в практических достоинствах телефона, а в том, как ты выглядишь с ним в руке!

Одна моя знакомая взяла в банке кредит, чтобы купить себе мобильный телефон, какой ей хотелось. Она учится на культуролога и подрабатывает официанткой. Не думаю, что при такой жизни ей непременно нужно влезать в долги, но факт в том, что это я не понимаю сути вопроса – Вера вкладывает деньги в свой имидж. В таком городе, как Москва, это далеко не напрасная трата денег.

Через несколько лет она и ее парень купили себе по горному велосипеду. Самую дорогую модель, само собой. Поэтому им пришлось покупать велосипеды в кредит. Я говорю «пришлось», потому что вариант – купить модель подешевле – даже не рассматривался.

На велосипедах проехались пару раз, и Вера поняла, что Москва – не самое лучше место для катания на горном велосипеде. Теперь велосипеды пылятся у приятеля на балконе.

 

Россия – земля обетованная материализма. Большинство молодых русских почти не помнят социализма, но жажда обладать вещами, которых раньше было не достать, словно передалась по наследству. Все отлично разбираются в брендах – одежды, обуви, часов, DVD‑проигрывателей, айподов, стерео, телевизоров с плоским экраном. Мой парень покупает мне в подарок на тридцатилетие DVD‑проигрыватель; он гордо приносит домой «Сони», хотя купить более дешевую корейскую или китайскую модель было бы практичнее – на них можно смотреть пиратские диски. Большая часть продающихся в Москве дисков – пиратские копии, так что не факт, что теперь мы сможем посмотреть эти фильмы. Однако для моего парня это не главное – он хочет, чтобы у нас была «упакованная» гостиная, в которой есть и телевизор «Сони», и DVD‑проигрыватель «Сони».

 

Меня восхищает русская щедрость. В России я научилась двум вещам: ценить, когда тебя угощают, и угощать самой. Это такие ежедневные маленькие радости, которые просто делают жизнь приятнее. Как здорово приглашать и быть приглашенной! Эти маленькие доказательства любви и уважения, которые ты высыпаешь в повседневность, делают жизнь богаче.

Такая радость редко перепадает тебе в Финляндии, где любой официант в ресторане знает, что надо разделить счет на всю компанию и где люди норовят сунуть тебе двадцать центов, если берут у тебя сигарету. Последнее может вогнать русских в ступор – даже в Москве мне доводилось видеть, как водитель, стоя в пробке, стучит в окошко соседней машины, чтобы попросить закурить. И пока я еще не видела, чтобы кто‑нибудь отказал, не говоря уж о требовании заплатить. Все равно в итоге все со всеми сочтутся.

 

И как печально становится, когда эти правила вынуждены соблюдать те, у кого нет возможности платить за всех. Например, свадьба в России – удовольствие недешевое, особенно в Москве, где дорого не только снять помещение, но и нанять свадебного конферансье – тамаду, что в последние годы стало традицией. Тамада должен быть у всех, независимо от того, есть у тебя деньги или нет. Все должны ездить на «Роллс‑Ройсе» и давать сногсшибательные ужины.

Одна моя подруга выходила в Москве замуж за парня, с которым прожила несколько лет. Оба зарабатывают меньше тысячи долларов в месяц. Родители тоже небогаты. Но свадьбу устраивают умопомрачительную, в традиционном стиле: после венчания молодых сажают в «Роллс‑Ройс» и возят по городу всю вторую половину дня. Их сопровождает мини‑автобус, набитый приятелями. Это называется «кататься», то есть совершать увеселительную прогулку, и составляет непременную часть русской свадьбы.

Вечером мы ужинаем в прекрасном ресторане, который они сняли; при этом нас развлекает профессиональный свадебный конферансье. Ночь молодые супруги проводят в гостинице, а на следующий день мы встречаемся дома у новобрачных. И тут выясняется, как была оплачена свадьба: отец жениха продал квартиру – единственную крупную собственность семьи.

Я молчу, но я потрясена. Продать недвижимость ради одного‑единственного вечера – мои рациональные финские мозги отказываются это понимать. Это потому, что я по сравнению с этими людьми богачка. Поэтому мне не понять, каково это – едва сводить концы с концами и при этом постоянно пытаться делать вид, что у тебя, несмотря ни на что, все нормально. Что все так, как должно быть. Ведь не бывает молодоженов, которым не по карману прокатиться на «Роллс‑Ройсе», нанять конферансье и оплатить ужин из четырех перемен на тридцать персон.

Важно не как идут дела, а как это выглядит со стороны. Это не означает, что люди не понимают реального положения вещей. Просто об этом не говорят. Фасад стоит крепко до тех пор, пока кто‑нибудь не попытается посмотреть, что там с обратной стороны. Держи фасон – и плати за всех, даже если на самом деле не можешь себе этого позволить. В России открыто обсуждают множество тем, которые в Финляндии – табу. Говорят о зарплате, болезни, смерти. Можно обсуждать экзистенциальные вопросы совершенно с незнакомыми людьми. Совершенно нормально спросить, сколько зарабатывает собеседник. Нормально обсуждать свое отношение к Богу. Но о сумме ресторанного счета – не говорят.