Автономия науки и проблема ценностной нейтральности науки

Автономным следует считать такое научное сообщество, которое в состоянии:

– самостоятельно формулировать и поддерживать собственные нормы и ценности;

– самостоятельно определять направления, тематику и проблематику своей деятельности.

При этом социальная роль ученого в обществе двойственна. Она предполагает:

– как стремление отстоять и упрочить автономию науки,

– так и одновременно с этим – необходимость создания того, что требуется обществу в данный момент.

Столь же двойственен, в свою очередь, и интерес общества к науке. Оно дает науке огромные ресурсы и, конечно, ждет от науки удовлетворения, и притом как можно более быстрого, своих самых разнообразных запросов. Отсюда рождается побуждение диктовать ученым, нимало не считаясь с их автономией, какими именно проблемами им надлежит заниматься. Наряду с этим (поверхностным) интересом, впрочем, общество имеет и более глубокий, хотя и менее отчетливо осознаваемый долговременный интерес в поддержании существования науки, ставка на богатые и необходимые плоды не сегодня, а в более отдаленной перспективе.

Эта двойственность позиций и ожиданий обеих сторон вносит в соотношение науки и общества постоянную проблематичность. Более или менее проблематичным всегда является 1) решение о том, какой из сторон принадлежит приоритет в формулировании запросов общества к науке, так и 2) определение того, что именно и как должны делать ученые для удовлетворения этих запросов.

Следовательно, автономия науки не достигается раз и навсегда. Для ее поддержания и укрепления требуются специальные действия научного сообщества и его лидеров.

Можно выделить несколько параметров, по которым можно судить о степени самоорганизации науки.

1) Свобода выбора направления исследований и свобода объединения в научное сообщество ученых, включающихся в разработку той или иной проблемы. Формирование так называемых «незримых колледжей» (узких кругов специалистов) – это типичный пример самоорганизации для обмена оперативной информацией, ускоряющего получение новых результатов. Взаимная заинтересованность в налаживании научных коммуникаций заставляет принимать жесткие критерии отбора членов данного научного сообщества – человек получает информацию только если он не бесполезен для дела и для других людей.

2) Обеспечение права ученого на материальную поддержку его новых идей и научных программ. Сама принадлежность к научному сообществу определяет это право профессионала, в научной компетенции которого общество не имеет оснований сомневаться. Конечно, это не означает, что любая заявка ученого будет немедленно удовлетворена. Самоорганизация предполагает конкурентность, и из поступающих предложений органы, распределяющие ресурсы, вправе выбрать то, что считают первоочередным и важным. Эта процедура, если она осуществлена компетентно, предполагается самим механизмом самоорганизации науки и включена в него. Например, распределение грантов в РФФИ осуществляется после экспертизы самих ученых.

Административный произвол и пассивность в этом деле деформируют механизмы самоорганизации науки, нарушают естественный ход ее развития. Нормальное функционирование этих механизмов требует соответствующих общественных условий.

3) Предпосылкой успешного развертывания механизмов самоорганизации являются высокий профессионализм и активность ученых как гарантия того, что в формах самоорганизации развивается наука, а не подделка под нее, что исследования ведутся действительно на переднем крае науки, что инициатива и активность ученых работает именно на науку, а не псевдонауку или квазинауку.

Таким образом, самоорганизация представляет собой свободное и спонтанное объединение ученых для разработки тех или иных идей или проблем. Ставить препятствия этой самоорганизации – значит тормозить развитие науки. Но все-таки полная свобода сталкивается с некоторыми объективными (материальными и иными) ограничениями, которые надо учитывать, заботясь о максимальном проявлении интеллектуальных возможностей науки на каждом этапе ее развития. Поэтому процессы самоорганизации в реальной жизни всегда вступают в сложные взаимосвязи с управлением, планированием, научной политикой.

Главные функции управления состоят в том, чтобы предоставлять интересы общества в науке и интересы науки в обществе.

Интересы общества выражаются в выборе приоритетов и в организации исследований и разработок, имеющих практическую отдачу, в создании благоприятных условий для проявления во всех областях знания научной инициативы. Здесь управление сталкивается с одной из важнейших задач – своевременной поддержки и материального обеспечения новых, признанных перспективными направлений в науки. Для сведения к минимуму возможных ошибок необходима организация независимой экспертизы, на основании которой осуществляется распределение ресурсов.

Интересы науки должны соблюдаться в виде своевременного предоставления ресурсов, защиты автономии, предохранения ее от некомпетентного вмешательства. Сфера управления наукой должна, с одной стороны, способствовать распространению научных достижений, новых технологий и их использованию, а, с другой стороны, – нести ответственность перед обществом за вредные последствия применяемых технологий.

В принципе считается, что для науки нет запретных тем. Она может исследовать все, любые же ограничения нарушают фундаментальнейший принцип – свободу научного творчества. И ученые всегда сопротивляются такого рода ограничениям, рассматривая их как покушение на святая святых науки. Но одно ограничение все-таки существовало всегда и не вызывало протестов. Оно касалось экспериментов на живых людях. Здесь имеется грань, которую нельзя переходить, не нарушая общечеловеческих нравственных императивов. Следовательно, в научном исследовании возникают ситуации, когда ученый обязан считаться с нравственными ценностями. В настоящее же время таких ситуаций становится все больше и больше, по мере того, как наука проникает в самые интимные биологические механизмы человеческого существования, жизнедеятельности, мышления, открывая перспективу использования этого знания в практических целях. Речь идет о генной инженерии, об изучении нервно-физиологических процессов деятельности мозга, об автономном выращивании человеческих зародышей, клонировании, о создании различных психотропных препаратов и т.п. Здесь уже ходом развития самой науки прямо и непосредственно ставится вопрос: наука для человека или против него, или она вообще безразлична к его судьбе?

Если мы исходим из того, что наука должна служить человеку, общественному прогрессу, то, следовательно, она обязана считаться с нравственными принципами гуманизма, оберегающими человеческую личность. Эти принципы вплетаются в ткань самого исследования, определяют критерии подхода к объекту и средствам познания.

Можно сказать, что современная наука находится сейчас в положении, противоположном тому, которое было на начальных стадиях ее формирования. Тогда она стремилась освободиться от любых форм вненаучного контроля, добиться свободы мысли, исследования, творчества. Сейчас же наука должна сама и добровольно принять на себя определенные обязательства ценностного характера, выработать механизмы внутреннего контроля за ориентацией научной деятельности, использованием ее результатов.

Идей ценностно-нейтральной науки является сегодня не только устаревшей, консервативной, но и опасной. «Чистое служение знанию», вдохновлявшее целые поколения людей науки, оказывается уже не просто иллюзией, а нравственной безответственностью. Однако не меньшие опасности подстерегают общество, в котором истина не является фундаментальной ценностью. Поэтому отвергая образ ценностно-нейтральной науки, нельзя делать это за счет принижения ценности истины, авторитета научного знания.

Теперь поговорим о том, как эти нормы и ценности интернализованы в самих ученых.