Глава 25

 

Из глубин сна Бренну вывел дикий шум. Увидев, что Гаррика в комнате нет, девушка спрыгнула с кровати, схватила первую попавшуюся под руку вещь – шелковую тунику Гаррика и, надев на ходу, бросилась из комнаты. Туника едва доходила ей до колен, но Бренна была слишком обеспокоенна, чтобы думать об этом.

Слетев по ступенькам вниз, она спряталась в тени и со всевозрастающей тревогой наблюдала за разворачивающимися событиями. Оба длинных стола были перевернуты, скамьи разбиты, большие кувшины с медовухой опрокинуты на пол вместе с остатками завтрака.

Бренна в отчаянии оглядела зал. Несколько мужчин, мертвых или без сознания, валялись на полу. Некоторые развлекались кулачным боем, остальные бились мечами или топорами. О небо! Как могла такая кровавая ссора произойти в столь ранний час? Господи, милостивый, где же Гаррик?!

Наконец ей удалось заметить Хьюга, сидевшего на скамейке у стены. Одной рукой он придерживал вспухшую челюсть, однако, по всей видимости, нашел в себе силы дружелюбно беседовать с кем-то, растянувшимся у его ног. Бренна опустила глаза и ахнула, увидев Гаррика!

Взгляд девушки был неотрывно прикован к кровавым пятнам, окрасившим его светло-коричневую тунику и штаны.

Бренну охватил такой страх, что, забыв обо всем, она бросилась к нему. Тот, лежа на полу, смеялся над какой-то шуткой брата, но, когда Бренна оказалась рядом и опустилась на колени, его смех замер. Гаррик в полном изумлении повернулся к ней, и яростное пламя в глазах заставило девушку отпрянуть и съежиться.

– Неужели у тебя совсем нет стыда, женщина? – резко бросил он, схватив и до боли сжимая ее руку. – Что все это значит?!

Бренна никак не могла взять в толк, о чем идет речь.

– Ты ранен!

– Нет, – проворчал Гаррик, – но даже если бы умирал, это еще не причина выставляться перед всеми этими мужчинами полуголой! Немедленно убирайся, прежде чем жажда крови не превратится в неудержимую похоть!

Девушка нервно огляделась и увидела, что многие прекратили драку и уставились на нее. Бренна и в самом деле представляла соблазнительную картину – незаплетенные волосы разметались по плечам, глубокий треугольный вырез почти обнажал груди.

– Я не подумала, Гаррик, – пробормотала она, покраснев. – Хотела только помочь тебе.

– Ты никогда не думаешь, госпожа, – жестко оборвал он, отталкивая ее. – А теперь, прочь из этого холла!

Бренна прикусила губу, чтобы остановить дрожь. Странный комок сжимал горло, не давая дышать, а в глазах стояли слезы. Она молнией метнулась из комнаты, прежде чем все успели заметить ее слезы, и тогда позор стал бы очевидным.

Нельзя, никак нельзя думать о прошлой ночи! Бренна вбежала в комнату для шитья и, с силой захлопнув дверь, упала на груду мехов, дав волю слезам. Но через несколько минут снова села, яростно растирая глаза.

– Я никогда не ревела, – прошептала она, – пока не встретила его! Но больше ни за что! Если Гаррик может унижать меня перед всеми, когда я бегу ему на помощь, дьявол пусть возьмет его! Больше я никогда не допущу ничего подобного!

Бренна порылась под грудой мехов и вытащила мешок, спрятанный здесь прошлой ночью. Не думала она, что украденные вещи так скоро понадобятся, но и не представляла, что Гаррик может быть столь бессердечным Она медленно оделась в красивый мужской костюм, с удовольствием ощущая кожей мягкость тонкого черного бархата, и почему-то раны, нанесенные ее гордости, словно начали затягиваться, уверенность в себе вернулась, и девушка вновь почувствовала, что может всего добиться.

Бренна сунула за пояс меч, положила в мешок несколько шкур и кожаные ремни, чтобы позже сделать леггинсы и нечто вроде рукавиц, затем она отправилась в комнату Гаррика и сняла с кровати одно из одеял.

Надев плащ, чтобы скрыть одежду, она бесшумно прошла к задней двери, но вдруг споткнулась о спящего Дога.

– Он и тебя выгнал из дома? – И, нагнувшись, Бренна потрепала мягкие собачьи уши. Животное лизнуло ей руку. – Ничего, старый дружище. Ты ведь уже гулял сегодня утром?

Бренна открыла дверь, но Дог выбежал за ней на мороз. Девушка уже научилась определять время дня по звездам. Странно называть это утром, когда небо совсем темное. Возможно, на юге Норвегии солнце и восходит совсем ненадолго, но здесь, на севере, оно едва показывалось в полдень за линией горизонта, окрашивая небо в темно-голубой цвет.

Бренна медленно приближалась к кухне, но Дог, очевидно, проголодавшись, ринулся прямо в открытую дверь. Увидев, что за столом никого нет, кроме Модьи, резавшей лук для супа, она осторожно ступила за порог.

– Есть у тебя половина каравая, который я могла бы взять с собой?

Модья удивленно подняла брови:

– Да, но куда это ты собралась? Работы невпроворот. В холле ужасный беспорядок, и все нужно прибрать.

Бренна услышала доносившиеся из холла взрывы хохота.

– Так они больше не дерутся? Из-за чего возникла ссора, не знаешь?

– Это Гаррик виноват. Джейни была там и слышала, как Байярд сказал что-то такое, что Гаррику пришлось не по вкусу. Хозяин ринулся на него, как дикий вепрь, и тут словно все с ума посходили – такое началось! Все повскакали с мест, и началось настоящее побоище.

– Значит, теперь Байярд и Гаррик – враги?

– Нет, помирились. Это была просто дружеская стычка.

– Дьявол, чем же Байярд ухитрился так разозлить Гаррика? Джейни тебе не сказала?

– Нет, – вздохнула Модья, приглаживая непокорные пряди, выбившиеся из прически.

– Тяжелая выдалась ночь? – сочувственно осведомилась Бренна.

– Да нет, все не так уж плохо, – усмехнулась женщина.

– А Джейни?

– Джейни повезло – на этот раз Перрин сразу увел ее, так что никто и опомниться не успел.

Бренна не могла понять Перрина. Гаррик его лучший друг, но Перрин все же боится спросить насчет Джейни, а ведь от этого зависит их счастье! Неужели Гаррик действительно так жесток, даже к друзьям?

– Ну что, Модья, дашь мне хлеба? Я просто с голоду умираю, но хочется сначала немного проехаться верхом, чтобы унять боль.

– Какую боль?

– Неужели не слышала, как грубо срамил меня Гаррик перед всеми своими приятелями?

– Он не постеснялся сделать такое? – воскликнула Модья.

– Видно, не постеснялся.

Модья, сочувственно поцокав языком, вынула из печи каравай и завернула в чистую тряпочку.

– Тогда поезжай, девушка.

– Если Гаррик спросит обо мне, не говори, как его слова меня ранили, просто объясни, что я ненадолго отправилась на прогулку и скоро вернусь.

– Как пожелаешь, Бренна. Но, по-моему, все-таки Гаррик должен знать, куда ты едешь.

Бренна, едва улыбнувшись, направилась к конюшне. Модья сделает, как ей велено, в этом можно не сомневаться. Гаррик посчитает, что раненая гордость не позволяет ей показаться в холле. Позднее, когда он сообразит, что Бренна сбежала, поймет, что всему виной его грубые слова.

Но дело было не только в этом. Девушке пришлось без обиняков признаться себе, что не может больше доверять собственным чувствам, особенно после прошлой ночи – слишком остро действовала на нее близость Гаррика. В его руках она превращалась в глину, из которой тот лепил все, что хотел. От его поцелуев ее сопротивление, ее воля таяли, словно лед, а этого невозможно вынести. Бренна привыкла управлять собой, своими эмоциями, но стоило Гаррику прикоснуться к ней, и она превращалась в куклу. Значит, нужно уйти от него… и как можно дальше… на край света.

Эрина нигде не было видно, и Бренна, войдя в конюшню, поспешно направилась к стойлу Уиллоу быстро оседлала кобылу, молясь про себя о том, чтобы не встретиться с Эрином. Ей не очень нравилось лгать Модье, но обманывать Эрина… это еще хуже, поскольку она искренне любила старика. К счастью, он действительно куда-то ушел.

Бренна взяла два больших мешка с овсом для кобылки и привязала их к седлу, а потом наполнила водой четыре меха. Все готово к отъезду.

Она направила Уиллоу по дорожке, ведущей от конюшни в лес, но остановилась, заметив бегущего следом Дога. Пес с каждой минутой лаял все громче, угрожая разоблачить Бренну.

– Назад! – приказала она, боясь, что кто-нибудь выскочит на шум. – Убирайся, Дог! – Она пришпорила лошадь, но пес не отставал. – Вернись домой, я сказала! Ты не можешь идти со мной!

Дог, с любопытством поглядел на Бренну и завилял хвостом.

– Ну хорошо, – вздохнула Бренна, – если ищешь приключений, можешь присоединиться ко мне. Ну и странная мы троица! Пес, лошадь и беглая рабыня!

Она выехала в открытое поле, сама не зная, куда направляется. Свобода! Наконец-то свобода! И ни перед кем не нужно склонять голову!

Бренна остановилась на опушке леса и оглянулась на мрачный дом на вершине холма.

– Прощай, Гаррик Хаардрад из Норвегии, Гаррик – Каменное сердце. Не сомневайся, я всегда буду помнить тебя! – Она снова ощутила ком в горле. – Ты должна быть счастлива, Бренна, – укоризненно сказала себе девушка. – Теперь ты свободна.

На побережье почти не было дичи, а рыбачить Бренна не умела. Юг, куда она стремилась, был закрыт от нее фьордом. Восток… нужно бы ехать на восток, но именно туда прежде всего бросится на поиски Гаррик, поскольку ему и в голову не придет, что Бренна направится на север, где дуют ледяные ветры и еще гораздо холоднее, чем здесь. Значит, так тому и быть. На север!

– Сможем ли мы дожить до весны. Дог? К этому времени у меня будет много мехов, мы отыщем другое поселение около воды. Мы оплатим проезд на корабле, вернемся домой или по крайней мере окажемся подальше от твоей родины. Что ты об этом думаешь? – Животное преданными глазами уставилось на Бренну. – Или мы сумеем сделать это, или умрем… другого выхода нет, – ответила себе девушка.

Гаррик поднимался по ступенькам как раз в тот момент, когда Модья спускалась вниз.

– Где Бренна? – рявкнул он. – Если вздумала упрямиться из-за того, что случилось утром, я не поленюсь отделать ее палкой!

Модья побледнела от страха:

– Я… я как раз собиралась поискать вас, хозяин. Она еще не вернулась. Уехала уже давно, и, боюсь, что-то случилось…

– Уехала? Куда? – перебил он ее, прищурив глаза.

Модья, съежившись, громко всхлипнула:

– С-сказала, что хочет покататься верхом… чтобы унять боль… из-за того, что вы строго обошлись с ней сегодня утром.

– Она сама это сказала?

– Только велела не говорить вам… я должна была объяснить, что она поехала на прогулку… ненадолго… но ее все нет, и, я опасаюсь, как бы не приключилось чего плохого…

– Чего именно?

– Боргсены зарезали собаку, когда вас не было, и бросили на ступеньках крыльца. Некоторые считают, что теперь очередь за рабами. Они могли похитить ее или даже убить.

– В чем дело, Гаррик? – спросил Ансельм снизу.

Гаррик, сдвинув брови, спустился к отцу:

– Девушка говорит, что Бренна уехала покататься сегодня утром, и, конечно, на подаренной тобой лошади.

– Так ей понравился подарок?

– Без всякого сомнения. Настолько понравился, что она до сих пор не вернулась. Модья считает, что Боргсены могли схватить ее.

– Нет, я слишком хорошо знаю Летема Боргсена. Он не опустится до такой низости. Готов поклясться собственной жизнью.

– Согласен, но это означает только, что Бренна сбежала, – язвительно заметил Гаррик. – Сначала ты отдал ее мне, а потом снабдил средством скрыться подальше.

– Не меня нужно осуждать за это, сын, – рассердился Ансельм. – Не забывай, я сегодня утром был в холле и, хотя не слышал, что ты сказал девушке, зато все понял по твоему тону. Не слишком ли ты был суров с ней?

Гаррик разъяренно уставился на отца:

– Неужели не видел, как она была одета? Явилась в холл полуголой! И, готов побиться об заклад, нарочно! Корделла правду сказала, она любит заигрывать с мужчинами!

– Но я ничего подобного не заметил, кроме тревоги за тебя. Она боялась за твою жизнь, и как же ты встретил девушку? Гневом и руганью. Как плохо ты знаешь женщин, сын. Неудивительно, что Бренна сбежала от тебя.

Гаррик негодующе выпрямился:

– Ты ведешь себя так, словно сам неравнодушен к ней. Это действительно так, отец?

– Нет, просто знаю ее лучше, чем ты.

– Без сомнения, ибо я вообще не понимаю ее.

– Я помогу тебе отыскать девушку, – хмыкнул Ансельм.

– Нет, я и сам сумею сделать это, – резко ответил Гаррик. – Ее необходимо проучить, и этот урок она не скоро забудет!

– Гаррик!

– Не вмешивайся, отец! Ты потерял все права на Бренну, когда отдал ее мне.

Ансельм вздохнул, глядя вслед удалявшемуся сыну. Этим утром его позабавила реплика Байярда, заметившего, что Бренна слишком быстро превратилась из дикой кошки в ласкового котенка, но все это может быть лишь уловкой. Очевидно, Гаррику пришлось не по душе это замечание, хотя и сказанное в шутку. Может, он и в самом деле питает к девушке какие-то нежные чувства? Только вчера он предупредил всех, что ни с кем не будет делить ее. И теперь это. Неужели молодые люди так и останутся вечными врагами?!