Глава 39.
После разговора с Англией Альфред завелся и никак не мог успокоиться. Его злило все: особенно то, что Иван благосклоннее относится к Артуру, последнему самовлюбленному типу и негодяю всех времен и народов, чем к нему, Америке – честному, искреннему и жизнерадостному. И пусть его жизнерадостность велика настолько, насколько и желание окружающих приложить его мордой об стол за это. И повторять данное желание до тех пор, пока тот не угомонится или руки не устанут.
- Мерзавцы! – в сердцах, воскликнул он. – Оба! Почему? Почему Россия готов простить его за все?! А-а-а! Не понимаю!
Джонс потрепал себя за волосы и продолжил свой монолог:
- Неужели он не понимает, что Артур – неисправимый бандит и лжец? Да он… он… он мне все детство испортил! Вот! Ненавижу…
Америка обиделся до слез.
- Ува-а-а! – он заплакал как ребенок: громко и капризно. – Все равно никто не видит и не слышит! Ува-а-а!!!
- Господин Джонс! – дверь резко открылась, и на пороге появился военный.
Он, видимо, хотел сообщить что-то важное, но опешил, когда увидел зареванного Альфреда.
- Закрой дверь! У меня минута депрессии! – накричал на него Джонс, но плакать перестал.
- Эм-м-м… извините… - ответил тот и продолжил. – Вы можете продолжить ее чуть позже, но хочу сообщить: Брагинский только что покинул фронт и полетел в Москву вместе с Литвой и Польшей.
- Чего?! Арх! Теперь у меня будет две минуты депрессии и головная боль…
На самом деле плакать ему уже расхотелось. Пришло время шевелить мозгами и принимать решения.
- Какого хрена он съе-е-е?! – он чуть по-русски не выругался, но сдержался. – В общем, он что-то задумал, раз улетел…
- Мы прослушали телефонный разговор между Польшей и Литвой, - добавил военный.
- И?
- Судя по всему, Брагинский остается в Москве, а Польша с Литвой пойдут помогать Беларуси трахать Китай!
- Что? Так и сказали? – удивился Джонс, забыв о сложностях перевода с одного языка на другой.
- Да, а еще они что-то упоминали о завоевании Луны и строительстве домов с обратной ее стороны.
- Значит те базы на Луне не инопланетные? – искренне удивился Альфред.
- Скорее польские…
- Черт! Ладно, о чем они еще говорили?
- Это Вас расстроит.
- Ничего, хуже только свадьба России и Англии, - признался Америка и даже вздохнул.
Даже представил, как стреляет в одного из них. А лучше сразу в обоих!
- Эм-м… Россия и Литва состоят в интимной связи, судя из разговора, а Польша ревнует того к русскому.
Альфред раскрыл рот в изумлении и потерял дар речи. Удивление и замешательство – вот его первые чувства, а потом ревность. Страшная ревность!
- Как он посмел изменять нам?! – таки воскликнул он, невольно вспомнив своего главного соперника – брата.
- Разведка говорит, что в него вселился Дьявол, и никто не знает, как его вызволить. Так что, черт его попутал…
- Дьявол?! – Америка не любил всякие мистические явления в виде призраков и магии.
Англия издавна пугал его всей этой ерундой так, что до сих пор поджилки трясутся.
- Да, но Польша отказался изгонять нечисть из русского, так как это не в его компетенции.
- Дайте мне эту запись! Я должен сам все услышать и удостовериться! – потребовал Америка, хватаясь за голову.
Через десять минут решалась судьба американской разведки.
- Fuck! В натуре! – поверил Альфред, слыша лишь то, что боялся услышать. – А-а-а! И что делать? И-и…
Парень вдруг резко замер. Его осенило.
- Брагинский в Москве соберет силы, чтобы двинуться на Питер… - вслух подумал Джонс и ринулся к карте. – Черт возьми! Он не отступит просто так: оставил прибалтийские силы, а сам, как он и говорил когда-то, освободит город!
Альфред рванул к выходу:
- Собрать силы! Удержим Питер!
***
- Как обстановка?! – Америка чуть ли не выпрыгнул из самолета, но мороз временно перехватил его дыхание.
Он уже добрался до Санкт-Петербурга, но с пылу, с жару не посмотрел ни на уличную температуру, ни на погоду в целом. Но резкий холод словно отрезвил его. Парень осмотрелся: деревья покрыты ледяной коркой, застывшие, словно ледяные скульптуры. Ветер пронизывал до костей! Казалось, даже кожу режет…
- Генерал Мороз царствует, - ответил кто-то из офицеров. – Аномальная температура даже для России. Топливо на исходе, а все попытки его доставки пресекаются врагами еще в Прибалтике. А сейчас замерзла даже канализация.
- И такое бывает?! – изумился Джонс.
Офицер развел руками:
- Если не отступим – замерзнем.
- Какой отступать?! – рассердился Америка. – Сейчас дадим жара! Пробьем путь к Прибалтике!
- Топлива может не хватить – холода требуют много горючего, - офицер попытался обрисовать реальную картину положения. – А некоторая часть бронетехники и вовсе не заводится из-за морозов. Да и люди тоже замерзают.
Альфред обернулся и увидел пленных: мирные жители тоже остались в ловушке вместе с солдатами.
- Света нет, отопления тоже, - пояснил военный. – Сжигаем мебель для обогрева. Да и вообще все, что горит. Кстати, этому они нас научили.
Он указал на пленных. Альфред подошел к ним. Среди гражданских было много женщин.
- А куда вы их ведете? – вдруг поинтересовался Джонс, глядя на печальные и уставшие лица подневольных.
- В другую часть города, где остались больные и раненые: они медики, а сейчас нужна любая помощь. Да и как нам без женщин? Они не только перевязывают раны, но и готовят еду, стирают, убирают, а если улыбаются, то согревают сердца, - молодой офицер вдруг развеселился и взял за руку одну из девушек. – Ее зовут Аня. Теперь она моя невеста! Если доживем до конца войны, обязательно поженимся.
- Почему помогаешь американцам? – спросил Ал у девушки. – Предаешь Россию?
- Я не Америке помогаю, а людям, - оскорбилась та и нахмурилась.
- Лучше не зли ее! - снова заулыбался его подчиненный.
- Вот как… - на сердце вдруг лег камень, и Джонс решил уйти в штаб.
Он наблюдал, как в эту минуту военного затишья люди разных наций сидели у костра: кто-то играл на гитаре и заводил песню, женщины кормили больных, и он уже не мог отличить, где его люди, а где пленные. Все как-то перемешались…
Хотя нет, если русские и говорили на английском, то их сразу было слышно. Раскатистая «Р-р-р!» выдает, да и «V», вместо «W» тоже. Ал невольно вспомнил, как Брагинский говорил на английском. И вообще, у русских не просто русский акцент – у них русско-британский акцент! Да-да! Именно помесь того и другого вносили в язык такую забавную изюминку, отчего Америка невольно улыбался, а Иван не понимал, отчего тот смеялся.
Особенно Альфреда убивало его «вери мач май френдз», а с английской «Th» у Ивана вообще караул: то «Сенкью», то «Фенкью». А после русского «Хеппи пёзде ту ю!» Альфреда можно было смело выносить ногами вперед. Не поймешь, то ли от души поздравил, то ли это скрытый сарказм такой, с пожеланием счастливых пи..дюлей… Ладно-ладно, не будем материться. После пары таких поздравлений-пожеланий, Америка настоятельно попросил делать это либо на русском, либо на любом другом языке, но только не на английском!
Совсем рядом малыш играл в мяч, но вдруг споткнулся и упал. Альфред поспешил к нему и поднял на ноги:
- Осторожно, не покалечься. Где твои родители?
- Мои мама и папа на небесах! – ответил мальчик, вновь поднимая мяч.
Америка чуть опешил.
- А где ты живешь? – он снова склонился.
- Мои мама, папа и сестры были дома, когда попадали первые бомбы. Я ходил за хлебом, а когда вернулся – дома уже не было. Я – бездомный! – ответил ребенок и печально улыбнулся незнакомцу.
Джонс ощутил, как подкатил ком к горлу:
- И кто за тобой присматривает?
- Дядя американец забрал меня сюда. Я сначала сказал, что не пойду, но он сказал, что я пленный. И я пошел…
Горечь с новой силой надавила на плечи Альфреда. Он вдруг представил себе, что будет, если его офицер и невеста того потеряют друг друга в бою.
- Дяденька, почему Вы плачете? – искренне удивился малыш и даже растерялся.
- Хочется… - Джонс выпрямился и стыдливо прикрыл глаза ладонью.
- Но ведь Вам так много-много-много лет! – для ребенка все взрослые – старики. - И это Америка виновата! Из-за нее страдают все люди на Земле!
Мальчик даже не подозревал, что смело говорит это в лицо той самой Америке.
Альфред замер: он никогда бы не подумал, что в глазах ребенка будет казаться мировым злом! А ведь хозяин уверял его в обратном, что они несут демократию в мир ради мира, а все слова политиканов из других стран – это грязное и наглое вранье! И Альфред верил ему… но не зря же говорят, что устами младенца познается истина?
Мир снова перевернулся вверх тормашками. Руки-ноги задрожали.
«Что ты еще скажешь обо мне?!» - хотел спросить он, но их прервал голос военного.
- Эй, бэби, пошли поиграть! – на ломанном русском окликнул ребенка чернокожий солдат с крутящимся баскетбольным мячом на пальце.
- У него всего одна рука, но я никак не могу его победить, – насупился мальчик, но тут же улыбнулся и побежал к мужчине.
«И вправду – однорукий…» - только сейчас заметил Альфред.
- Let’s go, Vanya! – подгонял его военный.
«Ваня?» - Америка расслышал, как назвали мальчика, да и похож он был на Россию, когда Артур превратил того в малыша.
Альфреда затошнило. Он не понимал, что с ним происходит, но грусть и злость терзали одновременно. Но на что он злился? На себя? На несправедливость? На мир? На хозяина? Или на Брагинского? Америка и сам запутался…
Он покинул людей. Захотелось побыть наедине. Побежал куда глаза глядят, а на душе – мерзкий осадок. Он остановился у одного моста, которых в этом городе тысячи. Схватился за ледяное ограждение и поднял свой взгляд на реку Неву. Режущий влажный ветер ударил в лицо, но сейчас Альфреда больше волновали душевные муки, а не телесные. Вся река покрылась льдом, даже там, где обычно пролегал открытый путь для судов. Все замерзло. Только ледоколом можно было пробить новый путь.
Америка взглянул на солнце: оно краснело и холодело, неподвижно зависнув на небосводе. Казалось, что даже оно не способно растопить тот ледяной панцирь, который застилал весь город. Снега было мало, можно сказать, что его как-то и не было, отчего весь этот мороз казался еще более неожиданным и зловещим.
А с домов свисали огромные… нет, в Питере не сосульки, там есть только сосули! Огромные рельефные, сверкающие своими острыми концами, сосули! Вот пойдешь по узкому переулку, а в мыслях: пришибет – не пришибет?
Альфред вздохнул. Замерз. Поежился. В такой звенящей тишине ледяного царства даже собственное дыхание казалось громким и хриплым. Нужно возвращаться и готовиться к войне.
Невольно вспомнился разговор с братом о России.
- Особый, говоришь? – вдруг усмехнулся Ал и посмотрел на невысокий железный фонарь, украшенный гирляндой из сосулей.
У него тут же возникло желание… съесть их! Эти соблазнительные прозрачные и холодные колышки!
- Это мы еще посмотрим кто кого! Ха-ха-ха! – развеселился герой номер один в мире.
Затем запрыгнул на мостовое ограждение и потянулся к застывшей воде на фонаре. Хрум-хрум-хрум! Ой, а фонарь-то железный!
«Прилип! - Джонс понял, что его губы в ловушке. – А-а-а! Помогите!»
Но, как назло, никого не было рядом, и лишь застывшее солнце равнодушно наблюдало за тем, как один дебил целовался с фонарем в мороз. А может оно и к лучшему, что никто больше этого не видит?
«О! Может смочить слюной?» - придумал он да коснулся еще и языком.
Но стало только хуже.
«А-а-а!!! Боже, умоляю, пусть отпустит, и я никогда больше так делать не буду! Правда-правда! От всей души прошу! – молил Альфред. – Аминь!»
Фонарь вдруг зажегся, ослепляя несчастного пленника, но зато нагрелся и отпустил его.
- Ах! – Америка резко отстранился и полетел с моста. – За что-о-о-о?!!
Ветер свистел в ушах, а кровь вскипела в жилах. Даже появилось чувство невесомости, но гравитация тут же дала о себе знать с ударом об лед. Альфред упал плашмя на спину. К его счастью, лед был достаточно крепок, и ему не пришлось плавать в холодной воде. С моста же попадали сосули и разбились на тысячи осколков совсем рядом с парнем, подарив тому еще одну порцию адреналина и впечатлений.
- Хорошо-хорошо, я пополз воевать с Брагинским, а не с природой и ее сосулями… - пробурчал он и покинул опасное место по-пластунски.
На мосту показался Темный Генерал Мороз и беззвучно рассмеялся. Но Америке все равно послышалось зловредное: «Хе-хе…» Правда, Ал принял это лишь за свое собственное воображение.
***
- Выдвигаемся, - приказал Иван и устремил свой взор на север.
Он был уверен в своей победе. Он знал, что враги сдадутся в окружении. Им нечего защищать, кроме своих жизней. А вот воинам России есть за кого бороться. Он нарочно подобрал тех добровольцев, у кого в Санкт-Петербурге остались родственники и друзья. Они больше всех жаждут их освобождения.
***
- Русские оцепляют нас с юга, востока и запада, - отчитывался разведчик. – Отрезают все транспортные артерии. Даже наши самолеты теперь не способны без потерь прорваться сюда.
- Ясно, - сухо ответил Америка. – Значит, он в любую минуту будет здесь!
Ал снова затрепетал. Как же ему хотелось новой встречи с Россией, но одновременно он и боялся ее.
- Ждем нападения! Мобилизовать все имеющиеся силы! – приказал Джонс.
Он ждал. День…
Другой…
Третий…
- И? – у Америки нервный тик начинался: глаз задергался. – И чего он застрял? Я устал его ждать!
- Русские стоят неподалеку от города, но не нападают, - ответил разведчик.
- И чем они заняты? – осведомился тот.
- Ничем. Просто стоят…
- И чего они ждут?!
- Смерти нашей, - уже ответил кто-то из маршалов. – Запасы провизии на исходе. Если не пробьем путь к Прибалтике в Европу, то нам конец. Гуманитарные грузы не долетают: их сбивают ракеты.
- Вот как? – Джонса вдруг осенило. – Брагинский, так вот оно что! Сидишь в засаде, и тебе хватает провизии, так как она приходит к тебе со столицы, и терпеливо ждешь, как мы тут дохнем с голоду? Как всегда – удивил…
- Что будем делать? Еды не хватит и на неделю. Не только мы погибнем, но и весь город, те, кто тут остался, - маршал указал рукой на лагерь пленников.
- Тоже верно… - цыкнул Америка и достал сотовый телефон. – Попробую дозвониться до этого мерзавца.
Пошли гудки. Связь еще имелась – хорошо.
- Здравствуй, Альфред! – тут же ответил язвительный голос русского. – Как тебе погодка? Не отморозил себе чего-нибудь важного?
- Смейся-смейся! У меня, вообще-то, твои люди. Они тоже замерзают и голодают, - Джонс надавил на его совесть. – Открой дороги, хотя бы ради них!
- Нет, не мечтай, - твердо ответил Россия.
- Чего?! Здесь остались женщины и дети! – рассердился Ал.
- Иногда приходится чем-то жертвовать ради победы и свободы, не находишь?
- Брагинский, ты бесчувственная скотина! Дьявол!
- Что ты! Я не хочу, чтобы мои дети умирали, но если ты отступишь и покинешь мой дом – они останутся живы.
- Не перекидывай свою вину на меня!
- Я тебе уже тысячу раз говорил – это наша вина на двоих. Не смей обвинять только меня, - парировал Иван.
- Тогда я прямо сейчас пойду и надеру тебе задницу! – грозился Америка.
- Зачем ты рассказываешь мне свои стратегически важные планы? – откровенно издевался тот. – Мог бы «сюрпрайз» устроить!
- Россия, твой английский ужасен…
- По крайней мере, чтобы его понимать – много мозгов не надо. А ты даже на «Здравствуйте» десять раз споткнешься.
- Ты специально выставляешь меня дураком?
- А что, не видно?
- Ну, все! Я лично тебе морду набью и нагну! Ты понял меня?! – Ал заскрежетал зубами.
- Ты когда это еще обещал? Или мне три года ждать?
- Дождешься у меня! – Джонс сам бросил трубку.
Взбесился. Он терпеть не мог, когда Россия так высокомерно обращался с ним. И что самое обидное – не получалось переспорить.
- Ребята! – он обернулся к своим людям. – Выдвигаемся!
- Ура-а-а!!! – искренне обрадовались те, уж больно устали от ожидания и этого города.
Альфред с удивлением посмотрел на них:
- Совсем обрусели, что ли?
- Ах, точно… В атаку! Е-е-е! Yes!!! – очнулись те. – А то запасы гамбургеров и кока-колы на исходе! Мы должны прорубить окно в Европу!
- Вот, другое дело, - улыбнулся Джонс.
***
- Они наступают, - сообщил русский разведчик и протянул Ивану снимки со спутника.
Темный Брагинский довольно улыбнулся. Он предполагал о таком ходе врага и знал, что делать при этом. У России было разработано несколько планов на тот или иной случай. Можно было напасть сразу и устроить погром в городе танками. Очень быстро и действенно, он бы так и поступил, но… Но это же Санкт-Петербург! Был бы какой-нибудь Крыжопль – не жалко.
А разворачивать огонь и бомбежку среди памятников истории – сродни вандализму. Нет-нет, если бы это было необходимо, то он бы, не задумываясь, разрушил город ради свободы, но если есть другой, менее разрушительный выход, то почему бы его не использовать?
Враг сидит в этом прекрасном городе – ну и что? Пусть сидит, сколько хочет! Жалко, что ли? Пусть любуется его красотой и величием, но без еды и горючего он там долго находиться не сможет. Рано или поздно двинется на поиски провизии, а вот тут его можно и уничтожить.
- Что прикажете? – спросил полковник, чем вывел Ивана из размышлений.
- Слишком близко к городу, давайте заманим их подальше, - решил Россия.
- А как же поселки и ближайшие города?
- Людей заберем, еду и топливо тоже – врагам ничего не достанется, - ответил Брагинский. – Пусть себе покатаются и померзнут...
Россия вновь довольно улыбнулся, представив ярость Альфреда.
- По крайней мере, у меня есть это, - Брагинский запрыгнул на странную бронетехнику.
ДТ-30 «Витязь» - тяжеленный вездеход, похожий на огромную гусеницу. Когда-то, еще в холодную войну он поспорил с Америкой. Альфред смеялся над ним: а как ты будешь защищать и патрулировать заполярный круг? На что через некоторое время американские спутники обнаружили на северных землях России полосу чего-то большого. На все вопросы, мол, что это у тебя там, Брагинский продемонстрировал ему супер-вездеход: двухзвенный, гусеничный, работающий и в минус пятьдесят. Он преодолевает все преграды: болото, лес, снежную целину, брод до двух метров, а плавающим моделям так и вообще море по колено.
Нет, это не танк, стрелять не умеет, но зато в него вмещается до тридцати тонн грузов длиною до тринадцати метров. В нем можно перевозить все что угодно: людей, провизию, оружие, топливо. «Витязь» доставит груз даже туда, где самолету не сунуться; препятствия, ветра и холода ему не страшны. Ему было суждено родиться только на земле русской.
«Он и сейчас меня не подведет», - радовался Иван.
***
- Где русские? Они должны быть тут! – возмущению Альфреда не было конца и края.
Следы на земле говорили, что здесь стояла бронетехника. Причем совсем недавно!
- Они издеваются, что ли? – Америка осмотрелся.
- Спутник зафиксировал их отступление на юг и запад, - доложил разведчик и показал ему фотографии, сделанные двадцать минут назад.
- Отступление?! – изумился Джонс и развел руками.
- Да, - кивнул военный.
- Испугался он меня, что ли? – вслух размышлял Ал, дотронулся до подбородка, почесывая его. – Нет, Брагинский не из трусов. Он что-то задумал, заманивает в ловушку. – Америка снова глянул на карту. – Если я погонюсь за ним, то он продолжит отступать, пока моя армия не удалится достаточно далеко от Питера. Тогда он может обойти нас с тыла, занять город и, вообще, взять нас в кольцо. Но если отступим мы и вернемся в Санкт-Петербург, то Брагинский снова будет удерживать нас там, пока не умрем с голоду. Вот зараза! Ждет, когда мы ослабнем! Хороша стратегия, ничего не скажешь, но что теперь делать мне?
- Мистер Джонс, горючего может не хватить даже на погоню. Когда оно закончится, то мы просто встанем посреди леса, и нас перебьют, - вмешался маршал. – Мы исследовали соседние поселки и города: нет ни людей, ни еды, ни топлива – ничего.
- Да, но и вернуться в Питер, значит, что мы впустую потратим ресурсы! – возразил Альфред.
- Часть бронетехники уже замерзла и не заводится, - заявил разведчик и махнул рукой в сторону танковой дивизии.
- Этого нам еще не хватало! – Америка устремился к своим танкистам. – Что тут произошло?
- Мы заглушили часть машин лишь на время, а теперь они и вовсе не заводятся, - виновато ответили те.
- Зачем вы заглушили моторы? Вы совсем без мозгов, что ли? Такая холодина вокруг! – разгневался Джонс, схватив одного из парней за грудки.
- Простите, сэр! – испугался солдат. – Но горючее в баке на исходе, и я всего лишь хотел его сэкономить! Я не думал, что железяка так быстро замерзнет…
- Не гневайтесь, - этот же разведчик поймал Альфреда за плечо. – Мы возьмем танки на буксир, не оставим тут.
- Зачем нам не работающие консервные банки?! – еще сильнее разошелся тот, и оттолкнул от себя ребят. – Когда вы их заведете? До весны ждать будете? Теперь они просто металлолом!
***
- На американской стороне разлад из-за неработающих танков, - доложили Ивану.
- Замечательно, все идет так, как я и хотел, - Россия порадовался. – Я покажу ему, что значит настоящая холодная война.
- Может, нападем на них? – не терпелось кому-то из полковников.
- Нет, пусть их отчаяние наберет силу. Когда их боевой дух упадет, тогда и приблизимся, - возразил Брагинский. – А пока понаблюдаем.
- Вы так беспощадны к врагам, - отметил полковник.
- А с ними только так и надо. Хотят сражений? Пусть сначала покажут, чего достойны. Пусть сначала выберутся из ловушки и найдут меня. А там и сразимся, а то губу раскатал наш нетерпеливый герой Америка.
На самом деле Брагинский просто наслаждался тем, как ему ловко удалось расставить свои сети и просто хотелось немного помедитировать над бабочкой, бьющейся в паутине.
***
- Если мы вернемся, то проиграем! – Альфред залез в один из работающих танков. – Догнать! Когда мы их нагоним и развяжем бой – только тогда мы победим! Кроме того, мы сможем отобрать необходимые ресурсы и технику!
- Да!!! – поддержали его солдаты и бросились в погоню за русским войском.
***
- Они движутся к нам, - заявил разведчик.
- Правда? Они таки решили оставить город, - Иван хрустнул суставами пальцев. – Тогда, заставим их израсходовать горючее. Давайте побегаем! Заманим поглубже в страну, места у нас много, слава Богу. Есть где разгуляться!
- Куда их вести?
- К югу, к Москве или же, если они разделятся: к западу – к нашему тылу на прибалтийском фронте.
***
- Русские отступают… - разведчик развернул ноутбук с фотографиями из космоса.
- Они нарочно гоняют нас туда-сюда! – разгневался маршал.
- Нечестно! Почему они не выходят сражаться лоб в лоб? – недоумевал Америка. – Ведь я так ждал этого!
- То, что они делают, называется стратегической тактикой. Как бы противник не был силен – правильная и расчетливая тактика решает многое, - пояснил военный. – И если честно: наша тактика в полной жопе. А самое страшное: враг это знает и пользуется своим преимуществом.
Альфред не знал что ответить. Ему не хотелось быть еще одним побежденным врагом в истории России. Ведь он не Франция и тем более не Германия! Он – Америка! Самая развитая и лучшая страна в мире!
- Прибавить хода! Не позволим им смеяться над нами! – приказал он.
***
Спустя несколько часов…
- Они держат прямой курс на запад, - кто-то из разведчиков вывел Альфреда из дум. – Если они захотят воссоединиться с фронтом в Прибалтике, то мы проиграем.
Америка в молчании уставился на карту, сделанную спутником. Так и есть, Брагинский заманивает его в очередную ловушку.
- Сэр! Часть техники застряла и заглохла. Что делать? Буксировать или бросить? – раздалось из рации.
Джонс неохотно ответил:
- Бросайте, не воскрешайте трупы, - мрачно ответил он.
- Понял! – отозвался солдат и прервал связь.
«Неужели победа за Россией в бою за Санкт-Петербург? – расстроился Ал. – Если оглянуться, то все уже устали и замерзли. Люди хотят тепла и еды, а не гоняться за врагом по бесконечному бездорожью. Да и я уже за это время ничего не ел, кроме той сосули на фонаре, будь она проклята…»
- Не останавливаемся и ни в коем случае не глушим моторы! – приказал Америка, а сам посмотрел на уровень горючего в баке. - Сколько у нас с собой?
- Еще на одну заправку!
- Почему так мало? Вы же сказали, что на неделю хватит!
- Мы не рассчитывали на погоню! Часть топлива осталась в городе под караулом!
- С ума сошли! Пусть пришлют самолетом из Питера! Если моторы заглохнут – нам конец! – приказал Альфред.
- Слушаюсь!
***
- Враги в Санкт-Петербурге погружают горючее в самолеты, - оперативная разведка тут как тут.
- Разделяемся! Зенитки земля-воздух к Питеру! – распорядился Брагинский. – Не позволим самолетам долететь!
- Так точно!
***
- Сэр, войска русских разделились: зенитный отряд огибает нас с юга! Их цель: наши самолеты, которые готовятся к взлету! – разведчик снова развернул ноутбук к Америке. – Что прикажете?
Америка уже устал злиться – не любил проигрывать, конечно, но нужно было что-то предпринимать.
- Сэр? – торопили его люди.
- Погрузить на борт самолета пленных! – вдруг приказал Джонс.
- Что?! – изумились военные.
- Будем играть по его правилам! Взлетим с пленными, а я позвоню ему и скажу не стрелять, а иначе они погибнут, - пояснил Америка.
- Прошу Вас! Не делайте этого! – взмолился тот офицер, чья невеста осталась в лагере пленных.
- Это война! Нечего распускать сопли! – Альфред уже решился.
- Умоляю! – офицер упал на колени перед ним. – На этой войне я нашел ту, ради которой хочу жить! Умоляю! Мне не жаль своей жизни, но не губите мою невесту!
- Как раз расскажу твою историю любви Брагинскому, и тогда он точно не выстрелит, - да, на это Альфред и надеялся.
- Даже если он не выстрелит, то Аннушка окажется на поле боя! Я не хочу этого!
- Вот и будешь защищать ее, - Америка был непоколебим.
***
Иван как раз находился в зенитных войсках. Приказывал высматривать самолеты, как на радаре, так и глазами в небе на тот случай, если это окажутся самолеты-невидимки и их радар не засечет. А в небо запустил Сухие. Пусть патрулируют.
Вдруг заиграла мелодия СМСки. Иван глянул в текст: «У тебя есть с собой военный ноут? Вот мой скайп. Выходи и я скажу то, что тебя очень расстроит…»
- Дайка на минуточку, - Брагинский отобрал ноутбук у своего разведчика.
Кстати о военных ноутах: они подзаряжаются прямо с машины, имеют GPS-приёмник и очень прочный корпус из магниевого сплава. Иван не раз ронял его на бетон и даже умудрялся переехать его колесом, а тому хоть бы хны. В общем, он пыле-влаго-ударо-вибростойкий, а сам жесткий диск подвешен на гелиевой подушке и экран из органического стекла. Сам ноутбук – тяжелый и прочный настолько, что можно им отмахиваться от медведей и волков, продолжая раскладывать пасьянс. Правда, делая так, Иван однажды потерял его в болоте, но, недолго думая, нашел миноискателем и поехал дальше, играя в пасьянс с того места, где остановился.
Такой же он и дома себе поставил, после того, как потопил в чае (и пиве) десятый по счету ноутбук. Единственное неудобство – если упадет на ногу, то ой как больно! Да и у соседей с потолка сыплется…
И еще, пожалуй, один минус, чисто косметический: он не тянет на футуристическую машину, радующую глаз. Скорее он похож на ящик для инструментов с ручкой, потертый временем.
- Я слушаю тебя, мой ненаглядный герой, - Россия вышел в скайп.
- Так-так… изображение подвисает… - ответил Америка.
- У меня ноут старый и задумчивый, - хмыкнул Брагинский, но как только он это сказал, связь наладилась.
- О! Родил! – обрадовался Альфред и хитро-хитро растянул губы в улыбке.
- Что ты задумал? – с ходу спросил Россия.
- Хочу сообщить тебе, мой дорогой, что те самолеты, которые ты планируешь сбить, на своем борту будут вести не только необходимые мне ресурсы, но и твоих людей. Смотри! – Америка нажал на кнопку, и в чате появилась ссылка на видео. – Глянь!
Иван без лишних слов загружал видео. Это взгляд с камеры на борту самолета: там сидели пленные женщины и дети. Брагинский тут же нахмурился.
- Их всего по сорок в каждом самолете, - пояснил Ал и улыбнулся так, что тут же захотелось ударить его. – Поэтому, прошу тебя, позволь им долететь, а иначе их кровь будет на твоих руках.
- Даже если я не выстрелю, зачем ты их привозишь на поле боя? Ведь они в первую очередь могут пострадать под обстрелом. Или потеряться и замерзнуть, если вздумают покинуть его пешим ходом, - в глазах Ивана вдруг заиграла ярость. – Гражданские и так часто гибнут в военное время, так зачем их нарочно ставить под удар?
- В том-то и дело, Россия – это война! Но погибнут они сразу или часть из них выживет – это теперь тебе решать! – Америка поставил его перед выбором.
Иван захотел накричать на него, обозвать ублюдком, идиотом и прочими «нехорошестями», но сдержался. Лишь глаза и стиснутые зубы выдавали его злобу.
- Тогда не удивляйся, если все закончится очень трагично, - сказал Темный Брагинский.
- Кстати, о трагедиях: видишь вон ту девушку? – Джонс акцентировал его внимание на Ане. – Она возлюбленная моего офицера. Помнишь Шекспира? Ромео и Джульетту? Если выстрелишь, то похожая трагедия снова оживет, но уже с помощью твоих рук!
- Наших рук, Альфред, наших, - перебил его Россия и прервал связь.
- Что будем делать? Там, волей случая, промелькнули и мне знакомые рожи, - сказал полковник-питерец.
Ему бы не хотелось стрелять по тем, кого он знает лично. Но Иван промолчал…
***
В самолете.
- Тетя Аня, а куда мы летим? – беспокойно спросил малыш, сидя на коленях у девушки и выглядывая в окно.
- Ох, Ваня, если бы я только знала, - вздохнула девушка и прижала мальчика к себе плотнее.
- Тетя Аня, почему ты плачешь? Тебе страшно? – мальчик оторвался от окна и завертелся.
Девушка лишь погладила его по голове и вытерла слезы.
- Я боюсь за одного человека, - ответила она.
- Он на войне?
- Да…
- Он может умереть?
- Да…
- Тогда и я боюсь за одного друга, - нахмурился Ванечка и перестал вертеться.
Притих.
- За кого? – девушка развернула мальчика к себе лицом.
- За друга. Он черный, правда, и безрукий, но все равно хороший, смешной и добрый, - ребенок вдруг заулыбался. – Он так забавно разговаривает! Ха-ха! А еще он обещал научить меня играть в баскетбол. А раз обещал, то не умрет… он ведь обещал… - глаза мальчика наполнились слезами.
- Ясно, - вздохнула Аннушка и поцеловала Ваню в лоб.
- А ты за кого боишься? – поинтересовался он.
- Мой жених сейчас на фронте, - призналась она.
- А это не тот американчик, который тебя поцеловал, когда ты перевязывала ему руку, а затем треснула по его лицу кулаком так, что он уснул?! – вдруг вспомнил мальчик, да так громко, что их услышали окружающие, чем вызвал волну хохота. – Я тогда как раз мимо проходил и все видел!
Аня закрыла рот малышу, а сама покраснела, как рак.
- Тише, ты… - засмущалась она и убрала руку со рта Вани. – Да, это он.
- А зачем ты его тогда ударила?
- Тогда он не был моим женихом…
- А почему он тебя поцеловал? – он задавал простые, но смущающие вопросы.
- Потому что… - глаза девушки вновь заблестели от слез. – Потому что полюбил меня, но не знал, как признаться и просто поцеловал.
- А почему ударила?
- Я его не так поняла и вообще! Ты слишком маленький, чтобы знать такие вещи! – отругала его румяная Аня. – Вырастешь – узнаешь!
- А что, если я никогда не вырасту? – опечалился он.
- Что за глупости?!
- Вдруг, пока мы разговариваем, ракета попадет в наш самолет, и мы все умрем? У меня дома были игрушки. И я часто сбивал вертолет резиновой ракетой…
Аня задрожала. Такого страшного конца она боялась.
- Тогда будем надеяться, что все будет хорошо, - ответила она и обняла мальчика.
- А если умрем, то быстро? – заволновался ребенок. – Как мои мама и папа? А то я не хочу умирать долго. Я еще маленький и не хочу умирать в муках, как солдаты…
- Да, дорогой, можешь даже поспать, - девушка плакала. – Если ракета взорвется, то ты даже не успеешь проснуться.
- Правда? – обрадовался Ваня и пересел на соседнее кресло. – Тогда я так и сделаю…
Мальчик откинулся на спинку сидения и задремал, а девушка не могла и глаз сомкнуть. Боялась.
«Если так подумать, то нам так и не сказали: куда нас везут и зачем? – размышляла она. – А что, если мы заложники в чьей-то серьезной игре? Господи, умоляю, спаси нас!»
***
Американский офицер с ужасом смотрел на монитор – на свою невесту в кабине самолета.
- Сэр Луиз? – Альфред вывел его из ступора. – Не волнуйтесь, Брагинский не сделает этого.
- Он не нападал на нас в городе, ждал, когда мы замерзнем и умрем с голоду, - ответил офицер. – Он уже дал понять, что пойдет на все ради победы. Пленники обречены. И моя Аня…
- Не будь таким пессимистом! – возразил Джонс. – Я слишком хорошо знаю Россию: как бы он не злился, он пожалеет людей. Он на самом деле не такой злодей, каким я его выставляю. Иван не выстрелит.
- Простите, сэр, но я не верю…
***
- Американские самолеты в поле зрения, - сообщил командир эскадрильи.
- Держите на мушке, пусть подлетят ближе к нам, - Брагинский готовился к огню с зениток.
***
- Сэр Джонс! – к Америке поспешил солдат. – Сэр Джонс!
- Что такое? – тот аж опешил.
- Один из наших танков отклонился из войска и уходит в противоположную сторону! – задыхаясь ответил тот.
- Чего?!
- И вот что еще нашли ребята! – он протянул Альфреду какие-то разорванные напополам бумаги.
Это были военные контракты: Самуил Луиз – офицер, тот самый жених русской девушки Анны, и Джонатан Картер – по документам пилот ВВС США, но из-за потери руки этот чернокожий парень выполнял работу простого командования.
- Они угнали наш танк! – возмутился солдат и смешно вытаращил глаза.
- Куда держат путь эти предатели?
- К зенитным войскам русских. Что прикажете? Мы можем их догнать, поймать и на трибунал!
- Нет, - Альфред вдруг выбросил бумаги. – Оставьте их.
- Но они предатели! – изумился солдат, правда, тут же заткнулся под серьезным взглядом старшего по званию.
- Я знаю, зачем они едут к Брагинскому, - таки ответил Альфред и сел за ноутбук, просматривая карты со спутника, разыскивая одинокий танк среди этой погони. – Если они уговорят его не стрелять по самолетам, то нам это только на руку.
- Понятно, - кивнул солдат и удалился.
«Эти ребята отказались от своего долга ради любимых, - с грустью подумал Америка, рассматривая движущуюся темную точку на мониторе. – Они предали меня. Но я не могу их судить за это… Брагинский, как ты поступишь?»
***
- Картер, не жалеешь, что поехал со мной? – улыбнулся Самуил, выжимая из танка все, что можно. – Я, как-никак за невестой, за своей женщиной. Но неужели этот ребенок важен для тебя так сильно, что готов рискнуть жизнью и свободой?
- Это не просто мальчик: он мой ученик и друг, - ответил чернокожий парень. – Если честно, то из всех, кого я знаю, он оказался самым лучшим другом! Он задавал мне такие вопросы, на которые я не могу ответить до сих пор. Он поменял мое мировоззрение в принципе.
- И что он такое поменял?
- Например, раньше я ненавидел всех детей, - рассмеялся Джонатан. – Я даже не знал, с какой стороны к ним подходить! Они мне казались инопланетянами, сопливыми, крикливыми, капризными. И вообще они меня всегда даже смущали своим присутствием, но, увидев его, грязного мальчика на холодной обочине среди руин и мусора, я просто не мог не остановиться. Он смотрел на меня с таким живым интересом…
- Наверное, потому что ты черный, - усмехнулся Луиз.
- Да, он так и сказал: «Дядя, я видел негров только по телевизору!» - продолжил Картер. – Представляешь, он сказал «негр»! Этот русский пацан сказал мне это слово прямо в лицо!
- И ты рассердился?
- Нет, я просто удивился! В Америке я бы подал на его родителей в суд за такое, но это же Россия! Я не успел что-либо сказать или отругать его за это, как он подошел ко мне и протянул руки. «Можно посмотреть Вашу руку?» - вот что он попросил. Знаешь, я отнесся к нему снисходительно, присел на корточки и протянул обе руки. Он коснулся меня и улыбнулся. «Кожа толстая, как я и думал!» - сказал он, а я-то решил, что он скажет что-то про мои белые ладони. Представляешь?
- И что было дальше?
- Тогда я убедился в том, что дети искреннее и логичнее многих взрослых. Говорят то, что думают. «А ты убьешь меня или отпустишь?» - вдруг спросил этот мальчишка. Я снова растерялся! Представляешь? Я бы перед врагом так не терялся, как перед ребенком! «Зачем мне тебя убивать?» - ответил я. «Ты же американец, - ответил он, переходя сразу с «вы» на «ты». – Американцы напали на нас. Они убили всех, кого я знал, но я не злюсь на тебя, ведь самолеты не знают, куда упадет бомба, ведь так?» Чувак, знаешь, мне захотелось уйти в какой-нибудь паб и нажраться до поросячьего визга! Дело в том, что я как раз участвовал в первых бомбардировках Питера! И велика вероятность того, что именно мой самолет сбросил бомбы на его дом! Мне стало так грустно… До сих пор грустно…
- Чувство вины – оно беспощадно, - вздохнул Самуил. – Но, в отличие от русских солдат, мы – контрактники. Мы пришли сюда по разным причинам: кто-то из патриотизма, кто-то из ненависти к русским, а кто-то из-за прибыли. Проще говоря, все мы – наемники.
- Да, я тоже пришел сюда ради денег! Я думал, что война – это круто, это приключение, как в боевиках! Почувствовать себя крутым мачо, супер-пилотом! Но все что я получил – одни разочарования…
- Как мальчик оказался в лагере? Ты забрал его?
- Да, но он еще и идти не хотел! «Россия победила фашистов, значит и американцев победит!» - заявил этот паршивец, гордо развернулся и пошел прочь. Ты прикинь! Я так оскорбился, что нас сравнили с фашистами! Пусть он и ребенок, но я не смолчал: «Эй! Рашен бой! Мы не фашисты, мы сделаем Россию более пригодной для людей, как только… - я не знал, как ребенку объяснить некоторые политические нюансы. – Как только поменяем президента и правительство! Люди здесь заживут счастливее, чем когда-либо в жизни!»
- И что тебе ответили? – поинтересовался Самуил.
- Малец развернулся и спросил: «А мы разве были несчастны?» В его глазах читалось столько искреннего удивления. Я аж опешил. Объяснять ему тонкости их политического режима в таком возрасте, все равно, что высшую математику. Даже начинать не хотелось, но он продолжил. «Я не знаю, как живете вы, но я знаю, что с родными мне было лучше…намного лучше…» Ребенок заплакал, а я понял, какой же я идиот: пытаюсь вдолбить ему политику, когда для него важнее мама, которую он потерял. Я вспомнил себя малого: для меня тогда мать была целым миром, защитой и опорой! А для этого ребенка теперь мир рухнул. «Пошли со мной», - вдруг предложил я и удивился самому себе. «Зачем? – насторожился он. – Я никуда не пойду, здесь останусь!»
Самуил вдруг рассмеялся:
- А я всегда любил детей, они такие забавные!
- Не перебивай! Так вот. Я решил поиграть с ним. «Пойдешь – ты мой пленный! Ты обязан следовать за мной!» - объявил я. «Правда? - удивился малыш. – А если я не пойду?» Тогда я снова сел на корточки и заглянул в его светлые глаза. «Тогда мне придется применить силу», - пригрозил я. Он вдруг задумался, даже застеснялся, как мне показалось. «Меня зовут Ваня» -вдруг представился он и чуть отступил, глядя на меня волком. Видимо понимал, что я сильнее его и никуда он от меня не денется. «А меня Джонатан, можно просто Джон, - представился и я. – Пошли за мной». Он шел рядом, схватив меня за штанину, отчего мне было очень неудобно, потому я взял его за руку. «Джон, а ты убивал?» - вдруг спросил он. «Не знаю, - задумался я. – Может, кто-то и умирал от моего огня, но лично никого не убивал». Я признался честно. «А хотел бы убивать?» - все спрашивал и спрашивал он меня. «Нет, - ответил я. – Не хотелось бы…» Тогда ребенок вздохнул и продолжил: «Как хорошо, что я маленький для призыва в армию, и мне не надо никого убивать, ведь и у солдат есть мамы…»
Джонатан вдруг замолчал. Задумался.
- Ребенок не знает, что ты здесь по контракту? – догадался Луиз и посмотрел на своего коллегу.
- Да, в ту минуту я уже не чувствовал себя крутым мачо, напротив, ощутил все лицемерие своего существа – я по доброй воле ради денег и славы согласился на убийства людей, оправдывая себя тем, что с высоты полета я не увижу их страданий. Я хотел быть героем ВВС США, а этот ребенок убедил меня в том, что я всего лишь наемник, ничем не лучше тех киллеров, которым платят за убийства, понимаешь? Мне стало так хреново…
- Знаешь, я раньше тоже очень легкомысленно относился к тем убийствам, которые не видел, из-за книг и фильмов, что изобилуют насилием, чувство смерти и вины как-то притупилось, похоже… - согласился с ним Самуил и вздохнул. – Я тоже с удовольствием смотрел на бомбежку города, пока поближе не познакомился с жителями. Русские оказались хорошими ребятами! Очень жаль, что люди погибают из-за каких-то политических интриг. Я больше не хочу этого видеть и тем более участвовать. Хочу забрать свою любимую и жить спокойной жизнью.
- Да, жаль, что я не могу усыновить Ваньку.
- Почему? – изумился Самуил. – Ведь он беспризорник теперь!
- Да, но я-то холостяк! Законодательство не позволит, да и подумают еще, что педофил какой-то, народ он такой: шаг влево, шаг вправо – расстрел!
- Точно, ведь только женатым парам позволено усыновлять, какой я глупый…
- Слышь, чувак! – вдруг оживился чернокожий парень. – А давай, когда ты и Анька поженитесь – усыновите его, а я буду к вам приходить в гости и играть с ним!
- С ума сошел, что ли?!! – Луиз чуть в дерево не въехал от изумления.
- Ну, ты же сказал, что любишь детей! Заберешь этого и еще своих нарожаете! – уговаривал его Джонатан.
- Зачем тебе этот ребенок?
- Я же сказал – он стал моим лучшим другом! Прозвучит странно, но я хочу растить его: он, так же как и я, любит баскетбол! Он клёвый и честный! С ним весело, рядом с ним я чувствую себя свободнее, чем с кем бы то ни было… Этот гребанный мир, почему мужчина не может воспитывать детей в одиночку? Я не хочу его оставлять без присмотра, волнуюсь за Ваньку, все время думаю, чтобы он не замерзал и не голодал. Я не хочу, чтобы он был беспризорником! Вдруг его будут обижать? Вдруг он погибнет? Я бы играл с ним в машинки, в баскетбол, в приставку, кстати, я умею хорошо готовить! Мы бы готовили вместе… А еще у меня есть гитара!
Самуил покосился на замолчавшего парня.
- Да ты сам большой ребенок…
- Не спорю.
- У тебя, видимо, не было братьев?
- Нет, я единственный в семье, - ответил тот.
- Ну, что ж, посмотрим, чем закончится наше безумное приключение в России.
***
- К нам движется американский танк на всех парах, - раздалось из рации.
Брагинский отвлекся от ожидания появления вражеских самолетов:
- Как? Всего один?
- Да, - ответил солдат. – Что прикажете?
- Наблюдайте, если начнет стрелять – ответьте огнем, - распорядился он, а сам сел за «Витязь» и поехал в сторону вражеского танка.
Противник приближался, но вдруг остановился в зоне видимости, а из открытого люка показался белый флаг.
- Это дезертиры с американской стороны, - подоспел разведчик.
- Привести ко мне, - приказал тот.
«Происходит что-то интересное», - оживился Брагинский.
Чуть позже…
- Здравствуйте! Вы «тот самый человек»? – с ходу спросил Луиз, когда оказался со своим другом перед Иваном.
- Да, что вы тут забыли? – недоумевал Россия.
Из рации вдруг послышалось: «Самолеты в поле зрения зениток. Ждем приказаний!»
- Умоляю!!! – взмолился Самуил и в мгновение ока очутился на коленях перед Брагинским, хватая того за плащ. – Не сбивайте! Там моя невеста!
«Этот тот самый офицер, о котором мне говорил Альфред», - трудно было не догадаться.
- Не надо воды, не нужно было вам вообще воевать против меня, - не поддавался Темный Россия.
- Самолеты приближаются к центру зоны досягаемости зениток! - проговорил настойчивый голос из рации. – Ждем Ваших приказов!
- Нет! Не делайте этого! Даже если наши войска получат те ресурсы, этого все равно недостаточно для победы! – затараторил Самуил, не отпуская Ивана и глядя тому прямо в глаза. – Разобьете нас завтра или через три дня – неужели это так важно? Умоляю, не губите своих же людей! Пропустите их! Лучше спасите их, когда они окажутся на земле. Я прошу вас, спасите их! Плените остатки наших войск, но не трогайте мою невесту! Я уже разорвал контракт и молю Вас!
- Если бы мой солдат так предал меня и убежал к Америке, то я бы убил его за это, - сказал Брагинский.
- Иногда людям приходится выбирать между долгом и любимыми, - парировал тот. – Возможно, я плохой солдат и не понимаю, каково быть олицетворением целой страны, но поймите и нас, простых смертных – порой мы готовы жить там, где есть любимые, где мир и покой. Что это за страна и нация мне уже не так важно!
Россия вдруг посмотрел на однорукого чернокожего парня.
- Жизнь у нас всего лишь одна, сжальтесь и сохраните нам наших же близких, ради всего святого! Мы ничего не можем предложить, но будем безмерно благодарны! – просил и тот.
- Мы ждем приказа! Самолеты покинули центральную зону! – глава эскадрильи уже заволновался. – Прошу, ответьте!
Брагинский дотянулся до рации. Офицер впился в него глазами и даже затаил дыхание – решалась судьба его любимой и его самого тоже.
Россия смотрел в глаза умоляющего и набрал в легкие воздуха для приказа. В памяти вдруг всплыли глаза умоляющего Италии, когда тот просил остановить ядерную программу.
- Отставить огонь, приказываю преследовать, - выдохнул Иван.
Самуил открыл рот в изумлении. Он даже не знал, верил или не верил в удачу – просто надеялся.
- Боже… - голос офицера охрип, а слезы скатились по щекам. – Я… я…
Он обнял Брагинского за шею и прижался.
- Спасибо! Боже мой, как же я благодарен! Спасибо! Спасибо! – он не уставал благодарить, от счастья даже расцеловал его лицо.
Каждое «Спасибо!» теплой волной разливалось по всему телу Ивана. Счастье оживило и его душу…
- Большое спасибо! Век не забуду! – теперь и Картер благодарил его.
Иван даже не мог подобрать слов, чтобы им что-либо ответить, а энергия Самуила ему тут же напомнила об Альфреде – такой же навязчивый и любвеобильный.
- Ладно-ладно! Будет тебе! – он таки отстранил от себя американского офицера одной рукой, другой – вытер рукавом лицо. – Обслюнявил всего уже!
- Я первый раз так целую кого-то из мужиков! – признался Луиз. – Честное слово! Я так рад за вашу доброту! Спасибо! Превеликое спасибо!
- Чувак, а я думал, что это я импульсивный! – удивился Джонатан и рассмеялся.
- Хорошо, раз Альфред ждет боя, то так тому и быть, - сказал Иван и развернулся к «Витязю». – Набью ему морду лично…
Американцы переглянулись.
- Черт возьми, - промолвил Картер и почесал темечко. – А ведь Россия против Америки – самое страшное, что есть на свете…
***
- Сэр, наши самолеты приближаются к аэродрому в установленном месте. Долетели все, - сообщили по рации.
- Правда? – Альфред неожиданно для себя удивился. – Замечательно. Пусть приземляются. Выгружаем и готовимся к бою.
Альфред прервал связь и закрыл лицо руками.
«Им это удалось, - не верилось ему. – Россия не тронул их. А ведь офицер практически убедил меня в хладнокровии и бездушии Ивана. Но он ошибался…»
Ал чувствовал, как дрожали его ладони. Еще бы, он поставил под угрозу тех, кого встречал лично, с кем разговаривал и кому даже улыбался…
- Сэр! – из размышлений его вывел резкий голос из рации. – Войска русских остановились и группируются. Они ждут, когда мы нагоним их.
В Америку словно жизнь вселили:
- Да неужели?! – обрадовался он. – Тогда скорее собираем все ресурсы и в бой!
- Понял! Конец связи…
Ал готов был запрыгать от счастья, вырвать все волосы и сгрызть ногти. Тут же отправил сообщение в скайп Ивану: «Россия! Я знал, что ты прелесть! Моя прелесть и ничья больше! Люблю, целую, трахаю! Неустанно!!!»
***
Россия покосился на сообщение от этого мудака. Даже не знал, что и ответить на это…
«Дурак озабоченный…» - отправил он таки.
Альфред: «Я тебя смутил? Признай!»
Россия: «Хорошо, но мой автомат Калашникова смутит тебя сильнее».
Америка: «О-о-о! Вот как ты теперь называешь свое достоинство? Впечатляет!»
Россия: «Извращенец! Не пиши мне больше!»
Америка: «Я снова тебя смутил, не так ли?»
Россия: «Вы..бу!»
Америка: «Да ты только все обещаешь, а сам скромняшка… Даже Темный!»
Россия: «Хорошо, мне неприятно принуждать кого-либо к интиму, скорее проще черепушку проломать такому гаду, как ты…»
Америка: «Жестокий!»
Россия: «Не правда, я наказываю не просто так, а по делам».
Америка: «Подожди-ка, ты не считаешь себя жестоким?»
Россия: «Я не жестокий, сами такие».
Америка: «Ха-ха! Боже мой, какой ты, однако… э-э… милый, что ли…»
Россия: «Ты не веришь в мое миролюбие?!»
Америка: «Я не знаю: ты это серьезно или прикалываешься?»
Россия: «Серьезно…»
Америка: «Ох, как все сложно оказывается…»
Россия: «Альфред, давай прекратим войну и вернем все, как было до того злополучного карантина?»
Америка: «Слишком поздно!»
Россия: «Нет, не поздно. Разойдемся каждый на свою сторону, и я даже ничего не попрошу у тебя».
Америка: «Я сказал: «Нет!»
Россия: «Почему?»
Америка: «Не будет так, как было до карантина: к тебе подкатит Англия, и ты не сможешь его прогнать! Звонил мне недавно этот негодяй! Он не собирается так просто отпускать тебя! Нечестно, ведь мы были вместе, а он разлучил нас… Это он во всем виноват! Ненавижу его!»
Россия: «В который раз сожалею, что подпустил вас обоих к себе настолько близко».
Америка: «В любом случае, я не позволю вам быть вместе, а тебе жить спокойно! Теперь отвечай за свои поступки!»
Россия: «Ты снова за старое! Вы оба причиняете мне больше боли, чем когда-то Германия, Франция, Пруссия и Золотая Орда вместе взятые! Ты говоришь, что я жесток, а я отвечу, что безжалостней, чем вы никого еще не встречал. Утверждаете, что я одержим, но одержимее вас я никого не знаю. Но все, что бы я вам ни говорил – вы не слышите и даже не пытаетесь понять…»
Америка: «Ты так говоришь, потому что жалеешь себя! Это ты не слышишь меня и не желаешь понимать!»
Россия: «Я устал спорить с тобой. Мы просто перебьем друг друга, или же останемся у разбитого корыта. И, слава Богу, если никто не пострадает. Не хочу повторения истории с Пруссией».
Америка: «Смерть Гилберта на твоей совести…»
Россия: «Опять ты винишь меня во всех грехах?»
Америка: «Хорошо! Ты, прибалты, твои сестры и Польша воевали на восточном фронте. Кенигсберг – сердце Гилберта, кому оно досталось?»
Россия: «Это долгая история, но если я тебе расскажу всю правду – лопнешь от ревности, так что лучше не спрашивай…»
Америка: «Вы были любовниками?»
Россия: «Нет, больше…»
Америка: «Друзьями?! Я бы не сказал…»
Россия: «Нет, мы всегда враждовали и соперничали с самого детства. В частности, я не знал, куда и деваться от этого высокомерного типа».
Америка: «Что же произошло тогда?»
Россия: «Знаешь, иногда враги не могут жить друг без друга сильнее, чем возлюбленные. Вот такие у нас были отношения…»
Америка: «Ты видел, как он исчез?»
Россия: «Да…»
Америка: «Что ты чувствовал?»
Россия: «Грусть…»
Америка: «А вы были близки физически?»
Россия: «Нет, хотя этот урод однажды поцеловал меня в детстве!»
Америка: «Чего?!»
Россия: «Я спал сидя под деревом, отдыхал после нападения Золотой Орды. Чувствую – тень нависла. Открываю глаза, а передо мной в крайность наглая рожа этого надоедливого придурка! Я так удивился и испугался, что не успел что-либо предпринять, а уже оказался поцелованным в губы…»
Америка: «Боже мой! (Много-много смеющихся смайликов) А я-то думал, что Гил пассив!»
Россия: «Пошел к черту! Не смейся! Я тогда был маленьким и очень стеснительным!»
Америка: «И что ты сделал потом?»
Россия: «Не скажу…»
Америка: «Почему? Интересно же! Расскажи! Я прошу тебя!!!»
Россия: «Нет, не расскажу…»
Америка: «Да ладно тебе, ты же был ребенком! Дай поумиляться!»
Россия: «Ладно-ладно! Я врезал по его надменной морде, заплакал и убежал жаловаться Украине…»
Америка: «Ха-ха-ха! Боже, да ты ему нравился, потому он и шагу не давал ступить!»
Россия: «Его рожа мне потом в кошмарах снилась долгое время! Лучше бы я стал мишенью для его стрел, а не поцелуев. Этот гад даже не извинился, все так же преследовал меня».
Америка: «Какой ты впечатлительный! Ха-ха! Как жаль, что меня тогда не было…»
Россия: «И, слава Богу! Вот только тебя там как раз и не хватало! Я бы тогда совсем свихнулся…»
Америка: «Ладно, я тебя не ревную к Пруссии, ведь его сейчас нет. Это дело прошлого».
Россия: «Альфред, ты как всегда думаешь только о себе. Не стыдно?»
Америка: «Хороший соперник – мертвый соперник!»
Россия: «Знаешь, а я скучаю по нему. Хотелось бы сказать ему то, что так и не смог…»
Америка: «Ты часто грустишь по прошлому. Оставь это, смотри на будущее!»
Россия: «Стараюсь не думать об этом, но порой это сильнее меня. Да и будущее у меня вечно туманное и непредсказуемое. Иногда я не знаю, что меня ждет завтра, чего уж планировать на годы вперед?»
Америка: «Может, именно поэтому Гил решил тебя поцеловать?»
Россия: «А?»
Америка: «Если ты тогда грустил, то пруссу всего лишь захотелось тебя взбодрить, но в привычной для него наглой манере».
Россия: «Мы были детьми, вряд ли он об этом задумывался».
Америка: «Но он не стрелял в тебя из лука тогда, ведь так? Он поцеловал не для того, чтобы унизить тебя…»
Россия: «Этого мы больше не узнаем».
Америка: «Россия, я тоже люблю тебя, вернись ко мне…»
Россия: «Какие же мы с тобой упрямые!»
Америка: «Не увиливай от ответа!»
Иван резко захлопнул ноутбук.
- Я к контакту недоступен! – воскликнул он и откинулся на сидении.
Закрыл глаза и вздохнул.
Только он расслабился, как сотовый телефон заставил его вздрогнуть.
СМС-ка: «Я уже еду к тебе! Не отвертишься!»
Россия уронил лицо в ладонь и тяжело вздохнул…