Глава 19.
Яркий свет обжог ресницы. Англия поморщился и отвернулся, но тут же уперся носом во что-то живое и теплое. Он открыл глаза и уставился на мускулистую грудь. Тогда задрал голову и заглянул в лицо спящего Ивана.
Немой крик вырвался из уст ошеломленного британца. С испугу он упал с кровати и больно приложился затылком, хотя головная боль ничто по сравнению с болью в заднице.
- А-а… - Керкленд чуть не заплакал с досады и уставился в потолок.
На белой стене, как на экране в кинотеатре, показались события вчерашней ночи.
«Точно, я нажрался как свинья и той не побрезговали…» - задумался Артур и почесал шишку в волосах.
Затем он осторожно поднялся и опять взобрался на кровать, кутаясь в простыню. Керкленд все отчетливо помнил, отчего щеки запылали сильнее, и он натянул на голову ткань, потерся об нее волосами зачем-то. Потом вновь посмотрел на спящего русского.
Из вчерашнего больше всего ему запало в память… нет, не только труба и веревки! Хотя этого тоже не забыть. Запомнилось хорошее. Тепло… Оно вновь появилось, из-за воспоминаний, это захватывало сильнее, чем самый крутой секс со всевозможными выкрутасами и прибамбасами.
Тогда Артур подполз к России, но тут же остановился, не решаясь будить его.
А еще его радовало хорошее самочувствие, несмотря на выпитое. Штормило не сильно, но особо не раздражало, голова ясная и не болела, кроме шишки, тяжести в желудке не было. Красота!
И что его больше всего удивило – не присущая ему бодрость с утра!
Россия потянулся во сне и перевернулся с бока на спину.
- Солнце… - невольно прошептал Артур и склонился к его губам, для еле ощутимого поцелуя.
В голову тут же полез образ России в окружении подсолнухов. Да, так бы он и лежал в поле.
Керкленд даже прижал правую руку к своей груди. Огненные бабочки снова полетели на свет.
Последний раз он их чувствовал, когда воспитывал малыша Америку.
«Интересно, как часто Альфред видит его таким безмятежным?» - задумался он, и теперь ревность ужалила его.
Он посмотрел на свой телефон, который лежал на прикроватном столике, и в голову пришла очередная коварная идея.
«А ну-ка!» - Керкленд взял телефон и лег поближе к Брагинскому.
Хотя, да что там! Он прижался к нему! Затем включил режим фотосъемки и сделал несколько фотографий. Посмотрел в экран, выбрал самую удачную на его взгляд и отправил по ММS Америке. Да и сообщение прикрепил: «Я же сказал, стоит мне пожелать и Россия мой! Соси!»
***
Джонс проснулся от гудка сотового телефона. Америка не сразу сообразил, где он, но огляделся и тут же вспомнил, что заночевал у Литвы.
- Кому я с утра понадобился? – пробурчал он и увидел сообщение от Англии.
В жилах тут же похолодело – сигнал супергероя уже трезвонил!
Когда он открыл картинку, то ярость заставила вскочить на ноги. Неудержимая ярость!
«Успокойся… это же Англия, он не будет так мило и бодро улыбаться в камеру, тем более, рядом с Россией!» - не поверил он.
***
«Фотошоп?» - пришло сообщение от Америки.
Но Керкленд лишь усмехнулся.
Россия зашевелился и обнял подлеца, и, не открывая глаз, поцеловал в висок. Англия воспользовался случаем и сделал прекрасный кадр.
«Дебила кусок, мы прямо сейчас лежим вместе и нежимся!» - британец ликовал, отправляя сообщение брату с фотографией.
Россия услышал, как британец прямо под носом орудует сотовым. Тот не успел скрыть фотографию и Брагинский заметил компромат.
- Что ты делаешь? – Иван выхватил телефон и как раз высветился отчет о доставке.
- Отдай! – засуетился британец, но Ваня поймал его одной рукой за шею и прижал к себе, другой – залез в исходящие на телефоне.
Да, так и есть, все эти откровенные фотографии адресовались Америке.
«Урод! Я тебе устрою!!! И Рашке большой и жирный привет передай!» - тут же пришло СМС от Альфреда, и казалось, что от его гнева телефон раскалился.
Керкленд воспользовался замешательством русского и выскользнул из-под его руки, схватил трубу и вскочил на письменный стол. Перед собой он держал средство самозащиты.
- Не подходи! Зажатый в углу я страшен! – грозился тот.
Но Россия не собирался на него нападать, лишь с любопытством бросил на него взгляд.
- Надеюсь, ты помнишь, где побывала эта труба? - вдруг побрезговал Иван.
- Мое не пахнет! – не унимался тот, так как решил, что невозмутимость Брагинского – очередная уловка.
- Давай поговорим начистоту? Зачем ты отправил эти фотографии Америке? – Иван поднялся с постели и солнечный свет красиво заиграл на его обнаженном теле, вычерчивая тенями мускулатуру.
- Хорошо, - британец усмехнулся и сел на стол, хотел уже сложить ногу на ногу, принять аристократическую позу, но боль в пятой точке заставила скривиться. – Тогда встречный вопрос: а ты бы ему сам рассказал об измене?
Брагинскому уже этот разговор не понравился, и он покраснел от злости. Керкленд же усмехнулся:
- Ты же знаешь Америку, он считает, что вы пара; если для тебя спать со мной – стечение обстоятельств, то для него – предательство. Ты сейчас злишься на меня, но измена на тебе, ты такой же лицемер, как и я! Спорим, что вчера я об Альфреде вспоминал чаще, чем ты?
Артур спустился на пол и осторожно приблизился к России:
- Или ты скажешь, что я во всем виноват? Нет, Брагинский! Ты говоришь, что Америка сам полез к тебе в ту ночь! Но раз ты позволил ему быть рядом, то неужели тогда ты не в ответе за того, кого влюбил в себя? Ведь ты мог оттолкнуть его с самого начала, если не лежит душа, а не разбивать чужое сердце! – Англия коснулся его груди.
Несмотря на внешнее спокойствие Ивана, сильные удары из груди выдавали волнение.
- А ты оказывается безответственный сердцеед, Раша, - добавил Керкленд, наслаждаясь его душевной агонией.
Иван готов был вцепиться в горло этой кобры, но…
«Он чертовски прав… - невесело подумал русский. – Я в ответе перед Альфредом…»
- Хорошо, я виноват! – все-таки вспылил он и Артур отпрянул. – Я – злодей и тому подобное, ты это хотел услышать?
- Не совсем, - уже без лишнего высокомерия ответил Керкленд. – На самом деле я бы хотел, чтобы ты сделал выбор.
- Выбор?! Неужели ты хочешь…
- Нет, Россия, не между мной и Альфредом, все гораздо серьезней, - все тем же тоном говорил британец.
Брагинский недоверчиво прищурился, чувствовал подвох, но не мог понять где.
- Будешь ли ты продолжать отношения с Америкой и делать вид, что любишь его, врать ему каждый божий день, терпеть, или расстанешься с ним сейчас, пока не поздно?
Да, Артур был, простите за выражение, хитровыеб..нным мерзавцем, знал за какие нити дергать и в каком виде преподнести правду так, чтобы она работала на него:
- Мой тебе совет: тогда, полюби его, а если не можешь, то отпусти, если имеешь хоть каплю уважения к его чувствам. Бросать на «авось» - безответственно, лицемерно, не находишь?
«Отчитали, как школьника, по полной программе…» - приуныл Ваня и молча пошел собирать свою одежду.
Керкленд тоже одевался и повернулся к нему спиной, чтобы тот не видел дьявольскую улыбку.
- Я только одного не пойму, - вдруг нарушил тишину Брагинский и покосился на британца. – А с какого перепуга ты так печешься об Америке? Разве ты не получаешь удовольствие от его неудач и страданий?
- Ну-у… он мой младший брат как-никак…
- Врешь, - прямо заявил Россия, - будь твоя воля, то уничтожил бы его.
- А?! – возмутился тот и развернулся. – Я не так ужасен, как ты думаешь!
- Я знаю, - подмигнул ему Россия и грустно улыбнулся. – Кстати, что делать нам с нашими отношениями?
- Мы друг другу ничем не обязаны, такие как мы не влюбляются, - махнул рукой Артур.
- Говори только за себя, - Россия чуть покраснел от злости. – Да и Америка что-то подобное говорил… Хотя ты – не Америка.
- Вот именно. Так что, беспокойся только за себя, Иван, - Англия все же не смог сдержать улыбки.
Что-то зловещее было в ней.
- Я начинаю тебя бояться, - пошутил Россия, чем смутил и развеселил британца.
- Ха-ха! А ты разве боишься чего-то еще, кроме домогательств Беларуси?
- Поверь, у меня страхов гораздо больше, чем ты думаешь, - серьезно ответил Брагинский, но затем улыбнулся и целомудренно поцеловал Артура в щеку. – Но о них я тебе, негодяю, не скажу.
- Хм, - усмехнулся Керкленд, но по телу разлилось приятное тепло. – Как интересно…
- Я – домой, - отвернулся Иван.
- И я к себе…
***
Когда Брагинский ушел, Керкленд приступил к делу – разыскивал Америку. Вернее, ему это не составило труда: вчера, когда Керкленд разувался перед тем, как войти в дом Ивана, он спрятал передатчик в обуви Америки.
- Так-так, где же ты, братик? – он покрутил мобильный радар и поймал сигнал. – Вот как, ждешь Брагинского на пороге его дома? Ну-ну, тебе ничего не светит, я в этом уверен, хех…
Англия снова заулыбался и, не долго думая, отправился шпионить.
- Ах… - Керкленд схватился за поясницу и поморщился. – Ох, боги меня наказывают, но это стоило того…
***
Россия шел по дороге домой уже в полном унынии. Он все обдумывал слова Артура и искал подвох…
И как назло в памяти всплывали любовные признания Альфреда, его забота, даже защита и помощь в трудные минуты, но все это ничего, кроме чувства благодарности, не вызывало. Не лежала душа и все тут. Совесть же безжалостно терзала его, как яростный зверь.
Еще издали он увидел у порога дома Альфреда. Тот прислонился к стене и, сложив руки на груди, терпеливо ждал своего неверного. Выражение лица у него было самое обиженное и яростное, которое только видел Россия.
«Чему быть, того не миновать… - вздохнул Иван и приблизился. – Или подождать, когда он успокоится? Так, что я там говорил про страхи? Вот это как раз тот случай, когда мне страшно неловко…»
Брагинский бросил на Альфреда мимолетный взгляд, но затем потянулся к замку.
- А сначала извиниться не желаешь, прежде чем меня игнорировать? – спросил Джонс на удивление спокойней, чем можно было бы подумать.
Он поставил руку на пути Ивана, оперев ее об дверь. Ваня снова посмотрел на него.
- А ты простишь? – вдруг сорвалось с его губ.
- Ублюдок! – разгневался Джонс и сгоряча влепил пощечину той самой рукой, которая остановила Россию.
Альфред сжал кулаки в ярости:
- Мерзавец! Неблагодарный!
- Прости… - Брагинский даже не коснулся своей пылающей щеки.
- Да как ты вообще связался с этим… - неистовствовал Америка, но вдруг замер и замолчал, когда снова бросил взгляд на предателя.
Россия стоял в почтенном поклоне, склонив голову.
- Спасибо тебе за заботу, за любовь, но не проси у меня большего, - заговорил он.
Джонс даже опешил и не смог больше проронить ни слова.
- И прости, Альфред, - Россия выпрямился и поймал его взгляд. – Но я не люблю тебя. Давай разойдемся, пока совсем не разрушили наш и так хрупкий мир.
- Что? – теперь Америка забеспокоился. – Чего там Артур тебе наговорил?!
- Не принуждай меня! Я и так виноват, что позволил тебе «играть в любовь». Поверь, дальше – только хуже.
- Нет! – Америка вцепился в него. – Не бросай меня! Я и до того знал, что ты меня не любишь так, как я тебя, но позволь быть рядом! Прошу тебя!
Иван растерялся, а Джонс прижался к нему.
- Не проси! – упрямился русский.
Америка понял, что уже роняет слезы, но отчаяние было сильнее стыда. Ноги подкосились, и он упал на колени, заключив Ваню в объятия.
- Я не прошу любить, меня устроят и безответные отношения, но не гони меня! – умолял он.
Брагинский задрожал от волнения.
- Отпусти, Альфред… - на самом деле он думал, что закричит. – Встань! Уходи…
- Нет! – противился тот. – Я хочу быть с тобой…
- Уходи… я больше повторять не буду, и ты это прекрасно знаешь, - в голосе Ивана проскользнула скрытая угроза.
- Если я сейчас уйду, то встретимся мы уже врагами! Слышишь? Врагами! – Америка вдруг вскочил на ноги и отпрянул, он снова разгневался.
- Но если останешься, то все равно разбежимся еще более лютыми врагами, чем во времена холодной войны, - нашелся Россия и развернулся к двери. – Иди домой.
«Это конец… это и вправду конец!» - испугался Джонс, и отчаяние охватило его.
- Негодяй!!! – в сердцах выкрикнул он и закрыл глаза, так как понял, что слезы снова душат его.
Россия услышал его плач, уже хотел было развернуться, но одернул себя, так как знал… знал, что смягчится и обнимет его.
- Уходи… - чуть ли не с металлическим скрежетом в голосе произнес Брагинский и закрылся у себя дома.
- Я этого так просто не оставлю! Ты слышишь?! Будь ты проклят, Рашка! Будь проклят навеки! – послышалось за дверью.
Но Иван уже не слышал его угроз, рукой схватился за грудь – невероятная боль, словно копьем, пронзила его сердце. Он прислонился спиной к двери и закрыл глаза, горькие слезы тоже скатились по его щекам. Он ненавидел… предавать…
***
Англия же искал брата по радару и стал свидетелем разлуки. Когда Россия скрылся в доме, а Америка ушел, извергаясь проклятиями, Артур чуть не расхохотался в голос.
«Блестяще! Все прошло так быстро и гладко, что даже не верится, - ликовал он. – Парни, вы просто не представляете, что у меня на уме! Но нужно немного потерпеть…»
Теперь Альфред ему был не нужен, поэтому отправился домой.
- Дня три, пусть остынет парнишка, а потом перехожу ко второму плану, - сказал Керкленд и сел в кресло, а в руках у него был эль – он праздновал победу. – Россия, что касается тебя, то…
Англия отхлебнул и мечтательно улыбнулся:
- …То лучше подкопи сил, мой ненаглядный, ведь грядет битва не на жизнь, а на смерть. А я буду, как мастер игры, водить тебя по миру, подкидывать монстров, чтобы ты сразил их. Да, солнце, покажи мне, как ты сияешь, ведь мне так скучно, когда ты не воюешь…
Керкленд откинулся на спинку, румянец коснулся его лица, а с губ сорвался тихий стон:
- Ах, жду не дождусь, моя любимая куколка, повесели старика, покажи очередное чудо или же погибни…