Глава 19. Изабелла

26 ноября 1504 года, Кастилия.

Хуана с трудом понимала Изабеллу. Как бы то ни было, у Хуаны были на то свои причины: мать ввела запрет без объяснения, что и привело к вражде. Хотя Хуана с матерью и не были врагами, но запрет на коронацию регентши расширил и без того огромную пропасть между ними. И в то же время, обе безумно тосковали: мать по дочери, а дочь по матери. Как старо это чувство, как естественно оно должно было быть: встреча разных поколений! Как счастливы должны быть дочери, не испытавшие разрыва с их матерями и сыновья, не знающие споров с их отцами!

Увы, но в этой жизни Хуане придётся жить с чувством глубокой недосказанности, с чувством непроходящей тоски упущенного времени. Как часто мы упрекаем себя за то, что нам неподвластно. Как высокомерно мы думаем, говоря: "Я мог бы всё сделать лучше".

Вот и Хуане слишком тяжело даётся собственное прощение, особенно тяжело оно в час траура. Изабелла умерла и пропасть между матерью и дочерью никогда больше не будет пройдена. Королева Кастильская умирала весь последний год от продолжительной и неизвестной болезни. Эта болезнь истощила Изабелле нервы и выпила все её жизненные силы. В последние месяцы, мать была похожа на опавший осенний лист, в котором не было ничего, кроме костной оболочки.

Изабелла, словно чувствуя приближающуюся смерть, подготовила всё для собственной траурной церемонии: заказала более трёх тысяч чёрных одежд и около полугода назад доставила в Кастилию тысячу лошадей, которые должны были сопровождать погребальную процессию, а после, перейти в дар церкви. В средневековой Европе особы королевских кровей сами расписывали сценарий своих похорон. Точно так же, с приближением старости Фердинанда, уже шьётся траурная одежда для короля и километры поминальных чёрных тканей время от времени завозятся во дворец. Год за годом портные кроят погребальные комзолы и платья, день за днём монахи красят чёрными красками пару свечей, чтобы зажечь их в день траура. Были ли эти традиции пугающими, возможно, но то, что были они честными - несомненно. Разве не приближаемся и мы к своей собственной траурной процессии, разве не откладывает каждый новый день и нам по одной чёрной свече?

И вот уже розданы одежды, и вот уже звучат нижними тонами церковные колокола: королева мертва. Разосланы тысячи приглашений и знатным вельможам из Рима, и кастильским рыцарям, и даже крестьяне оставляют свои дела и спешат увидеть пышную процессию, которая сопровождает королеву к месту её последнего пристанища. Погребена Изабелла не будет: её тело, одетое в богатые одежды провезут по главным улицам города и вернут на повозке в церковь для отпевания. Затем отвезут пустой королевский гроб к месту захоронения и опустят гроб в землю. Само же тело отнесут в церковный подвал и засыпят цветами и там пролежит умершая весь последующий год. По прошествии года, кости усопшей поделят между приходами (здесь-то и начнётся борьба за королевские мощи, которая завяжется между святыми отцами за право владения ими, и эта борьба затянется на пять последующих лет) и будут освящены они как святые реликвии.

Весь год в Испании продлится траур и все окна во дворце завешают чёрными покрывалами. Близким родственникам вручат шёлковые простыни, на которых им нужно будет спать до конца года в память об умершей. Три последующих месяца, по воскресеньям, будет даваться поминальный бой. А король Фердинанд Арагонский, принимая гостей по тем или иным делам, будет восседать на троне держа за руку манекен своей жены, размещённый на помосте рядом. Манекен воссоздадут по росту и очертаниям королевы: на голову наденут парик с золотистыми волосами, такими же, какие были у Изабеллы, а на тело наденут белое платье, которое королева носила по праздникам.

Три месяца муж будет держать за руку холодные гипсовые пальцы манекена, изображающего теперь его жену. Подданные же, заходя в тронный зал, будут склоняться в знак приветствия перед Фердинандом, а затем перед застывшей гипсовой статуей, как будто это и есть сама королева. Три месяца Фердинанд будет ужинать за столом, накрытым на двоих: для него и его жены. За ужином слуги станут прислуживать на том месте, где сидела королева: нальют суп, затем унесут его нетронутым на кухню; отрежут кусочек ягнёнка и покладут его в пустую тарелку, как будто королева лично повелела им; затем принесут десерт. Фердинанд же, соблюдая традиции, негромко скажет: "вкусного ужина, Изабелла". Три месяца муж будет ложиться в постель, застеленную чёрными шёлковыми простынями. А на той стороне кровати, где обычно спала его жена, будет лежать свежевыстиранная ночная рубашка Изабеллы. Как бы ни тяжело это давалось королевской семье, таковы были традиции того времени.

По ночам, в комнате завешанной тёмными покрывалами, Фердинанд станет обнимать ночную рубашку умершей жены, вдыхая еле уловимый её запах, оставшийся в комнате. И сквозь душащие горло слёзы он будет молиться за ту, с которой прожил самые счастливые годы своей жизни. Молиться до той поры, пока веки его не отяжелеют от усталости, а сам он не забудется беспокойным сном.