Глава 1. Небо и земля.

Мы погрузились на борт нашего обожаемого самолета и Сергеич, наш летчик, взмыл в небо. Многие ребята сразу начали шататься по салону, я сидел напротив Степы, но, как и он, делал вид, что занят созерцанием молнии его куртки.
Он, правда, пялился сначала на мои руки, потом плавно перевел взгляд на губы, обошел глаза, я не видел. Я ощущал. И вообще мне казалось, что мы одни.
Он - мое прошлое, я - его глупость и любопытство. Под шум турбин хорошо думалось, я вспоминал наш первый и единственный раз, наш первый поцелуй и робкое «Сними их, мешают».
Интересно, он кому-нибудь еще говорил также хрипло, и с таким же стыдом отворачиваясь и пожирая взглядом. Я все это вспомнил в какие-то доли секунды – год жизни, как миг.
У Степки родинка на правой ягодице, и он ужасно боялся высоты, обожал минералку и ненавидел клюкву и рыбий жир. Он не курит и начал рано бриться, его первая попытка быть самостоятельным провалилась, и в лес с парнями за грибами я пошел без него.
Я все это перекидывал в голове, как маленькие камушки – воспоминания. Правильность нашего поступка постепенно искажалась. Почему он сделал вид, что мы незнакомы?
Меня отвлек от мыслей взволнованный голос:
- А насколько мы поднимемся?
- На самом деле, твои друзья будут прыгать раньше, также как твой брат, а мы с тобой поднимемся на четыре тысячи метров и будем наслаждаться минутой бесконечного неба.
- Вы любите небо? – все еще нервно сжимая ремешки крепления, спросил Коля.
- Обожаю. – Он вздохнул. – Не переживай, первый раз всегда страшно. – Я ободряюще улыбнулся ему. Его друзья хлопали его по плечу и пытались шутить, но парень явно чувствовал себя не очень комфортно в самолете. – Твой брат ведь прыгал раньше?
- Много раз, он всегда грезил небом, а я, если честно, совсем не понимал его. – Я знал, что Степка нас не слышит и пользовался моментом.
- А чем занимается твой брат? – Коля искренне улыбнулся и выпалил.
- О! У него своя автомастерская. Степа в основном занимается дизайном, а ребята уже осуществляют тюнинг по его проектам. Я, честно, не очень интересовался… - немного смутился он.
Я улыбнулся. Значит, твоя мечта сбылась, и ты занимаешься именно тем, чем всегда хотел. Машины и их красота – земля. А я – небо.
Я поймал твой пристальный взгляд, в глазах цвета лазурита был вопрос. Тебе интересно, о чем я разговариваю с твоим братом? А вот мне интересно совершенно другое…
- Так, товарищи! – проорал Чуба. – На выход. – Заржал он.
Ребята построились и не спеша делали шаг из самолета. Я смотрел, как горят восторгом их глаза. Как они облизывают губы, как Чуба внимательно и серьезно следит за каждым из них.
Ты был последним, я подошел к тебе и, улыбаясь, проговорил:
- Удачи и встретимся на земле.
- Поговорим? – не смотря на меня, спросил ты. Я не нашел в себе ничего противоречивого, в конце-то концов, мы ведь знакомы, мы давно не виделись, нам есть, что рассказать друг другу. И я просто хочу поговорить.
- Обязательно. – Ты лишь хмыкнул.

Наш с Колей прыжок ознаменовался его воплем и моим восторгом. Я снова вспомнил Илью и его искрящиеся адреналином глаза, его пылающие щеки.
Когда Коля приземлился на попу, он выглядел точно также. Сорвал шлем, как только я отстегнул его от себя, и повернулся, почти прыгая, хрипло прошептал:
- Это просто не описать словами, я много читал об этом, но испытать на себе этот восторг! Это-это…
- Понравилось? – улыбаясь, спросил я.
- Очень! – воскликнул он и обнял меня за шею. – Ты лучший инструктор, ты…
- Колян! Ты на земле! – его оттащили от меня и окружили друзья. Они смеялись и делились впечатлениями, а я смотрел только на тебя.
Степан.
- Коля, вы с ребятами куда сейчас? – немного строго спросил ты у брата.
- В кафе, отмечать мой первый прыжок! – с энтузиазмом ответил он и, подпрыгивая, подошел к Степе. – Ты видел, как я летел?
- Конечно, братишка. – Ты обнял его, а я невольно прикусил язык, наверное, это странно, ощущать такие эмоции. Немного завидовать ему в твоих объятиях, я никогда раньше не задумывался о том, что увижу тебя вновь и захочу обладать. Странно и непонятно.
Но эти мысли заставляли невольно задуматься.
Почему?

После того, как распаковался и сложил парашют, а ты проводил брата, мы, молча, прошли в ангар, в ту самую подсобку, где я пытался всего несколько месяцев назад совратить очаровательного парня.
Я не сказал бы, что одумался и стал благородным сводником, нет, просто я видел Илью насквозь, в отличие от тебя.
Ты сел на диван и расставил ноги, примостив на них локти, оперся подбородком на сложенные пальцы.
Я открыл холодильник и достал пакет виноградного сока, разлил по стаканам, подал тебе и все в молчании.
Не сказал бы, что в тягостном, но неприятном, как будто мы расстались тогда, много лет назад, разругавшись в пух и прах.
Я помню, что ты просто не захотел продолжения, испугался? Раньше я думал, что да, но со временем все стерлось из памяти, и я не смог бы сказать, что двигало тобой в прошлом. Что двигало сейчас?
- Ты изменился, Натан. – Отпив из стакана, проговорил ты.
- Могу надеяться, что в лучшую сторону.
Ты улыбнулся.
- Немного. – Степка отставил стакан и отклонился на спинку дивана. – Был удивлен, когда понял, кто передо мной.
- Я тоже. Совсем забыл, что у тебя был младший брат, он вырос. – Разговор был ни о чем, но я кожей чувствовал, что это только начало. Ты и в школе вечно был таким – все вокруг да около, а потом, в самый неподходящий момент, говорил по существу.
- Да, вырос и, кажется, пойдет по моим стопам, также поведется на твои глаза. – Я расхохотался и совсем не ожидал, что ты вскочишь и прижмешь меня к стенке около холодильника. – Я не позволю тебе совратить моего брата. – Спокойно и серьезно проговорил ты, я смотрел на тебя и понимал, что в крови все еще бушуют гормоны, что ты так вкусно пахнешь, что, черт возьми, я не целовался столько месяцев…
- И с чего ты взял, что я могу заинтересоваться твоим братом, Степка? – ты придерживал меня предплечьем, и я ощущал потребность близости наших тел.
- Вы так любезно разговаривали в самолете, перед прыжком… - прошептал ты, придвигаясь. Мятное дыхание опалило все мое существо, кончики пальцев закололо от желания притянуть тебя ближе. – Натан, он слишком маленький.
- А ты? – и после этого невинного вопроса ты отскочил, от твоих поспешных действий упал стул, но мы не обратили внимания на это.
- Я завязал. – Я снова расхохотался.
- С чем? – немного успокоившись, спросил я.
- С-с мальчиками. – И отвернулся. Я внимательно следил за каждым твоим жестом и не мог понять - врешь ты или говоришь правду.
- Степка, ты в порядке, а то, может, прыжок начисто вымел из твоей белобрысой головы все здравые мысли? Мы о чем говорим? – я оттолкнулся от стены и сел на диван.
- Я видел твой заинтересованный взгляд. Я все еще помню его… - Степан стоял ко мне боком, а после этих слов отвернулся. Помнит? – Такие глаза, как у вашего семейства, очень сложно забыть.
Я облизнул губы. Взрослые игры в квадрате два на два, лицемерие земли и неба. Я вздохнул и резко встал с дивана, помнишь? Прекрасно, но всегда лучше напомнить, как горят мои глаза, когда я обладаю тем, чего жажду.
Я сделал всего полшага и обнял тебя за бедра, придвинулся совсем близко, ты застыл в моих руках.
- Вспомним вместе? – прошептал я тебе на ухо.

- И чей-то это? – спросил Чубака, заходя в подсобку, я прижал полотенце к лицу.
- Ничего. – Буркнул в ответ.
- Этот парень вылетел отсюда как ошпаренный. И фингал под твоим глазом говорит о том, что все же что-то произошло. – Как Чуба умудрился протиснуться в комнатку и достать лед из морозилки, я не знал. – Давай, а то твой уже растаял. – Мы заменили лед в полотенце, и я откинулся на диван.
Врезал Степа мне знатно, я даже не ожидал такого отпора.
- Чуб, ты сегодня что делаешь вечером?
- Что хочешь, пригласить меня на свидание?
- Прости, милый, но ты не в моем вкусе. – Я улыбнулся и тут же пожалел об этом, скулу и висок прошило болью. – Но вот напиться в твоей компании я бы очень хотел.
- Это можно. Дома или куда пойдем?
- Дома, Чубака, дома. – Я прикрыл глаза и предался мыслям об упругой заднице почти в моих руках. – Анкеты парни заполняли?
- Да, а что?
- Хочу почитать бумаги того парня, который прыгал со мной в связке.
- Ща принести или завтра сам почитаешь? Я, правда, уже позакрывал все…
- Завтра. – Я встал с дивана и стряхнул лед в ведро. – Поедем ко мне, по дороге возьмем коньяк, и проведем отличный вечер, заливая горе.
Чубака улыбнулся и обнял меня за шею.
- Прекрасная идея и ты мне расскажешь, что это за парень такой, а если нет, то я обязательно познакомлю тебя со своей сестрой! – пригрозил он мне, мы засмеялись, я снова поморщился.

Напиваться с Чубой было удобно, он после пятидесяти грамм становился разговорчивым и вставал на одни и те же рельсы – философско-повседневные байки из квартирки в две комнаты и с кучей родственников и питбулем по кличке Сонар.
- … Я сестричке давно предлагал переехать уже к бабке, на что она мне отвечает, что ее Сонарчик один не может, а бабушка его боится. – Продолжил изливать свое горе Чубака. – Я, между прочим, его тоже боялся с первой минуты нашего знакомства. У этого пса красные глаза! – он опрокинул очередную порцию выпивки и крякнул, заел элитный коньяк лимончиком. – Ты, Натан, только представь – ночь, луна, ты храпишь себе, видя пятый сон по сценарию Кинга,… и тут в комнату входит ОН. Да так входит, что ты невольно забываешь, что в тебе сто килограмм и что ты можешь от резкого движения сломать кровать.… Глаза горят, рычит… - я улыбнулся, потому что Чуба замахал руками, и стул под ним заскрипел. – А я о чем! А о том, что я испугался и кинул в него подушкой! И что ты думаешь? Эта скотина разорвала ее в клочья и спокойно развернулась и ушла… - он вздохнул. – Я предлагал купить щенка Йоркшира, на что был послан, и она притащила этого огромного зверя.
Я налил еще и сам выпил только третью. Ничего не хотелось. Мысли были какие-то туманные и не из-за алкоголя. Мне все казалось, что я уплываю в прошлое, туда, где остался наш не законченный акт. Акт пьесы под название «Земля и небо».
Да, мы были именно такие, непохожие, совершенно разные во всем и в принципах тоже. Я считал, что нужно идти вперед, несмотря ни на что, покорять вершины и быть независимым, ты все время повторял, что лучше и теплее родного дома быть не может. И по жизни, видишь, так и случилось. Ты остался на земле, в родном доме, присматриваешь за братом, а я один в голубом небе.
- Меланхолия… - прошептал я.
- Ладно, обо мне ты и так знаешь, давай-ка лучше о тебе. – Выпив очередную порцию, проговорил Чуба. – Кто этот парень?
- Мой старый знакомый. – Смотря на дно бокала, проговорил я. – Старый и почти забытый, но вдруг всплывший из воспоминаний о детстве и юности первого раза…
- Хм… - многозначительно хмыкнул Чубака. – Первый парень?
- … - я долго молчал. Признаться в том, что он был не первым парнем, а первым человеком, затронувшим самые тонкие струны души, первым, кто оставил ожог на хрупкой структуре сердца? Хм… нет, я не могу. – Почти, Чуба. У тебя было когда-нибудь чувство, что все, что происходит, не должно повториться, что если ты свернешь с заданного пути, то провалишься в пропасть пустоты?
- Это и есть то чувство, которое ты испытываешь глядя на это парня?
- Наверное. – Тихо ответил я.
- Разреши поставить тебе диагноз, Томат? – я кивнул, смотря на люстру.
- Это безысходность. – Заключил я.
- Нет, Томат, это любовь. – Я рассмеялся.
- Что-то мы с тобой, Чубака, перепили походу. Любовь должна дарить крылья, делать тебя почти невесомым и направлять на подвиги… А у меня как-то на душе неспокойно, удивляюсь все время тому, что не могу нормально вздохнуть… Степа - мое прошлое, Чубака, он хлопнул дверью, ушел, оставил. И знаешь, я не винил его до этой встречи, я просто выкинул мысли о нем, нет, иногда всплывалииии… и даже образы проносились перед внутренним взором, но я никогда не думал о нем, как о любимом.
- Ты уже сказал - у тебя меланхолия, а это значит, что здраво мыслить ты не в состоянии, тебе все время кажется, что все плохо и проходит мимо тебя.
- Фу, Чуба, тебе совершенно не идет этот образ профессора… - мы рассмеялись. – Но если честно, то да, я немного хандрю. Может показаться странным, но даже прыжок не помог привести мысли в порядок.
- О, диагноз. – Чуба крякнул. – Слушай, пригласи этого Степана на нашу ежемесячную вечеринку.
- Думаешь, он пойдет? – я рассмеялся. - Он мне врезал, между прочим, за то, что я его полапал, и обвинил в совращении своего брааатааа… А ты на вечеринку, может, еще парк аттракционов? – Чубака заржал и закивал мохнатой головой, я понял, что пора завязывать.

Когда такси отъехало от подъезда, увозя похрапывающего Чубу домой, я сел на лавочку на детской площадке и закурил. Мысли все также меланхолично стукались друг об друга и отскакивали в потаенные уголки сознания. Но были и такие, что алкоголю не подвластны, они все время вертелись рядышком, и покидать почти пустую голову не желали.
Ты появился как раз тогда, когда моя земля начала уходить из-под ног, когда я уже перестал видеть смысл в чем-либо, кроме неба, ты, снова ты…
Я затушил сигарету и встал, немного пошатываясь, вернулся в квартиру, скинул ботинки и направился в ванную.
Теплая вода вернула мне смысл жизни, я улыбнулся. А может быть, предложение Чубы и неплохое?
Ежемесячное мероприятие проходило обычно в каком-нибудь клубе, который заранее резервировался отцом. Компания шумная, веселая, атмосфера не интимная и подозрений не вызовет.
А потом мне пришла странная мысль: Почему я должен что-то подстраивать и умолять? Если ты откажешься со мной встретиться, то значит, и не было ничего, и все это мне показалось, и сердце щемит просто от одиночества, а не от того, что я вспомнил, как ты кричал от наслаждения подо мной. Все просто.

Утром, первым делом, я перерыл анкеты и нашел заветный листочек с именем «Николай Горлов». Оказывается, твоя семья жила все там же, куда вы переехали, когда мы закончили школу. Я знал этот адрес, но никогда не был у тебя в гостях, ведь за месяц до выпускных экзаменов между нами «пробежала кошка». Так подумали все и мы с тобой не разубеждали, ведь легче согласиться, чем объяснять…
Твой брат аккуратным почерком даже телефон написал, я улыбнулся и набрал номер.
- Да? – раздался на том конце провода женский голос.
- Здравствуйте, могу я услышать Степана Горлова?
- Сейчас, минутку. – Послышались шаги по паркету и глухое, – Степашка, это тебя. – Я улыбнулся, твоя мама никогда не изменится.
- Мам, мне уже слишком много лет, чтобы называть меня детским прозвищем, тем более, когда на том конце могут услышать. – Твоя мама фыркнула, и ты поднес трубку и серьезно проговорил. – Да?
- Привет, Степашка. – Я пытался сдержать улыбку, но не смог с собой справиться.
- И почему я так и думал, что ты мне позвонишь, Натан?
- Скорее всего, потому что хотел услышать мой голос…
- Не мечтай. – Но я уловил улыбку в голосе. – Так что побудило тебя позвонить мне с утра пораньше?
- Решил попытать счастье.
- Оно умерло в агонии от твоей пытки, Нат. – Я уже не мог сдержаться и засмеялся. Ты реагировал на меня, ты шутил, и это означало, что я мог рассчитывать на встречу.
- Степашка, как на счет встретиться сегодня вечером? – стало тихо, я слышал твое дыхание и даже закусил губу от ожидания.
- Если я скажу «нет», то ты спокойно повесишь трубку? – тихо спросил ты.
- Возможно. Но ты ведь не сказал это страшное и обидное слово. – Ты хмыкнул и вздохнул.
- Натан, я не верю в судьбу, в предрасположенность и в потусторонние силы. И то, что мы встретились так нелепо и случайно, ничего не значит.
- Степ, я разве сказал, что хочу уложить тебя в постель и повторить опыт прошлого?
- Да, брось, Нат, я же видел твой взгляд на моего брата, ты лапал меня… Черт!
- Что тебя задело больше всего - то, что я смотрел на твоего брата? Или то, что я не смог сдержаться и прикоснулся к тебе?
- Натан! Не в этом дело…
- Боже, да пойдем, выпьем в баре, посидим, поговорим, как взрослые люди. Я не вижу проблемы.
- И я не вижу… - как-то грустно проговорил ты.
- Степ.
- Знаешь, я работаю сегодня до шести, если хочешь, можем встретиться.
- Если бы не хотел, то не позвонил бы. – Ты хмыкнул.
- Да.
- До вечера. – Ты продиктовал мне адрес и повесил трубку. А я присел на стул и закрыл лицо руками, чтобы не напугать своей улыбкой окружающих людей.
Сердце билось как сумасшедшее, и я дышал через рот. Счастье? Не очень я верю в сладкие сказки, но мечтатель во мне все еще хочет надеяться на чудо.

Я еле дотерпел до без двадцати пять и подъехал к твоей автомастерской, нетерпеливо постукивая по рулю, я жадно ловил каждое движение двери.
А потом вдруг успокоился и подумал о том, что веду себя неестественно. Я по жизни спокойный, и никогда не нервничал на первых свиданиях.
Помню, у меня даже было свидание вслепую.
Забавный, кстати, опыт. Мы с тем парнем потом смеялись долго, потому что найти друг друга у метро так и не смогли, а когда догадались позвонить и, наконец, встретились, то решили не тянуть и поехали в отель. Он был горячий и страстный, но сказал, что я не в его вкусе. Обидно? Нет, потому что земля - это не небо, где встречаются все ветра…
Дверь, наконец, открылась, выпуская тебя, я позволил себе полюбоваться тобой.
Ты всегда был яркий, но с возрастом стал почти неотразим, куда там твоему брату… Хотя, возможно, я предвзято смотрю на вещи и не могу оторвать взгляд от твоей подтянутой фигуры и рельефных мышц под серой футболкой.
Ты легкой походкой подошел к машине и улыбнулся, открыл переднюю дверь рядом со мной.
- Привет. Долго ждешь? – в груди потеплело. Я медленно повернулся и снял очки, отбросил их назад. Снова уловил твой вздох и улыбнулся.
- Нет, приехал чуть раньше. Давно работаешь здесь?
- Да, сам собрал команду,… кстати, машина у тебя классная, прокачать не хочешь? – конечно, Степашка, я все хочу… прокачать. Я отвернулся от тебя и завел мотор.
- Возможно.
Ты ничего не ответил, но мы оба отчетливо понимали, что это всего лишь предлог, если я сделал первый шаг к земле, то тебе будет намного трудней подняться в небо, Степка.