Владеющая Силой, жаждущий власти и абсолютное оружие 6 страница

– Третий, я Лидер! Боевой порядок «Три–дробь–девять – Ка-240»! Срочно!! вчера!!!

И в следующий миг – уже открытым текстом:

– Шелли! Шелли!.. Где тебя вечно демоны носят, так твою растак?

Закидоны, однако… Каких-то соблазнительных пару секунд землянка подумывала – не оскорбиться ли всерьёз. Где меня носит?! – спроси, друг Джав, у блаженной памяти адмирала Оллтара. Если, конечно, найдётся время и охота для спиритического сеанса.

Впрочем, на обиженных воду возят. Особенно в ситуации, сложившейся ныне. «Три–дробь–девять» (нападение сил противника, превосходящих тебя втрое) – это вам не школьная экспедиция во времени. Плюс ещё «Ка-240» – тяжелый крейсер, один как минимум… нешуточным выхлопом дело пахнет!

Пора, в общем, ребят выручать.

Автоматическим жестом палец потянулся ткнуть в нужную кнопку на пульте… и – отдёрнулся под солёное словцо, кажется на сарнийском. Перцы-имперцы! конфисковали родной, надёжный катерок, а взамен подсунули это одоробло местного производства. На анамезонных (кажется) моторах, с мозгами меньше микробьих и даже без элементарного нуль-привода. И ещё хотят, чтобы Пришелица Ниоткуда, как тот жид, по верёвочке бежала да всюду поспевала: и шпионов вылавливать, и атаки превосходящего противника отражать, и вообще спасать коллективную задницу здешней цивилизации, что уж мелочиться. Куда оперативней было бы – просто пешком по космосу. Жаль, аборигены поймут неправильно.

А посему – тащить тебе, Молодая Волчица, эту проржавевшую обузу к месту событий на собственном горбу. Способом телепортации. Ну-ка…

…Ой-ой-ой!.. вправду, табак дело. Цветные пятна в глазах – следствие небольшого дисбаланса от тяжёлого нуль-пространственного прыжка – ненавязчиво сменяются шикарнейшей пиротехникой в окружающем космосе. Взрывы снарядов распускаются повсюду, затмевая бриллиантовый блеск звёзд, разукрашивая бархатно-чёрный космос всеми оттенками спектра. Этакие симпатичные адские цветики-семицветики. Ну-ка, кто первый составит желание, оно же завещание?

Вместо желаний-завещаний, однако, эфир густо нашпигован ядрёными космофлотскими проклятиями. В реактор их, мол, и в конвертер, в чёрную дыру и в радиозвезду, генетических мутантов, суратьих выкидышей!.. М-да… вот уж воистину – «поле брани»!

В такой сверкающей каше сгоряча и не разберёшь, кто здесь кто и кого дубасят…

Чу! вот он и крейсер. Мудрено не заметить этакого мастодонта: впрямь тяжёлый-растяжёлый, тяжелей некуда, сотни две с лишним мегатонн. Обзор застит на полгалактики (факел «союзников» красуется едва не во весь борт) – и плюётся во все стороны семечками-ракетами. Класс «Джиутар», никак не меньше. Хвала прогрессу ещё, что не торпеды «Илуэ», не самонаводящиеся… И к тому же целый рой истребителей при нём… раз, два, три… в общем, много. Пять-шесть эскадрилий, кроме шуток, против наших двух! Ой-вэй, взяли ребят в оборот!

Вон, кстати, раскуроченный истребитель, из наших: парусник на борту уцелел; но что до остального, жизненно более важного – кхм… судя по виду, всю рубку к ситтховой бабушке разворотило. Хорошо, что пока только один. Вовремя она подоспела…

– …Шелли!.. – опять не то рявкнул, не то взвизгнул голос Джава в передатчике. – Захлопни пасть, в пульсар твою душу, – ракета влетит! Помога-ай!..

Отчаяние лихого командира, следует заметить, вполне извинительно. Только сию секунду едва успел увернуться от какой-то смертоносной пташки: чуть ближе к затылку, и вечный покой. Однако что-то и правда она размечталась. Пора брать ситуацию под контроль, иначе одной жертвой дело не ограничится. Итак…

Прежде всего, пожалуй, стоит защитить свою команду единым силовым полем. А после шугануть Нехороших Парней в три шеи – соответствующим телепатическим импульсом, нацеленным на безотчётную панику. Сойдёт и классический: «Полундра, спасайся кто может!!!» Незачем ей тут гора костей и лужа крови. Довольно будет, если эти самонадеянные ребята-«союзнички» оторвут отсюда стабилизаторы подобру-поздорову.

Так… наши и теперь держатся кучно – да хотелось бы перегруппироваться ещё тесней, чтоб удобнее работать.

«Парни, – мысленно передала всем землянка, – боевой порядок «Алмаз» позади меня, живо!»

Живо, так живо. Без лишних разговоров все – включая Джава – устремились к её катеру. Преисполненные святой веры в тактико-стратегическую непогрешимость Пришелицы Ниоткуда. Даже «союзники» на миг опешили: что за нечаянный-негаданный манёвр?

Остаётся только оправдать…

Ничтоже сумняшеся, палец ткнулся в давно привычную точку на пульте. Корпус истребителя содрогнулся в родовых конвульсиях; откуда-то из чрева его выползла здоровая дура с обтекаемой боеголовкой и хвостовым стабилизатором, рыгнула пламенем из дюз – и была такова. Тысяча чертей! ну когда она уже затвердит накрепко, что посудина, которую ей отныне пилотировать, – чужая?! «…Вот, Шелли, – опять забубнили в уши давешние извинения Джава, – лучшее, что могу тебе предложить. В сравнении с твоим зверем, не спорю, каменный век; но чем богаты… Даже одна «Илуэ» в арсенале осталась, самонаводящаяся…»

Неужто этой самонаводящейся, одной-разъединственной на всё побоище, и шарахнула сгоряча? Лазер тебе в глотку, Молодая Волчица!

Тупо следила – ничего умней не придумала! – как со сверхсветовой скоростью, с убийственной точностью суперторпеда вышла прямёхонько на огромную массу союзнического крейсера, на жар его реактора. Как сумасшедшая вспышка, на миг ослепив, разом очистила обзор; да ещё несколько истребителей, имевших несчастье ошиваться поблизости от левиафана, угодили в общий ад. Как уцелевшие «союзники» (в смысле, противники) не мудрствовали лукаво – развернулись как по команде и дай Бог дюзы: никакой специальный «пси-фактор безотчётной паники» не потребовался. Вполне осознаваемых поводов для паники предостаточно. А Светлое Небо ведает, сколько ещё «Илуэ» в запасе у этого новоприбывшего скромняги? а вдруг за штурвалом этого невзрачного корыта – сама, язык не поворачивается, Пришелица Ниоткуда?! Тяжёлый крейсер в одночасье на атомы разметала, дорого не взяла, – а нам болезным много ли надо?!

Полундра, спасайся кто может!!!

Что-то там облегчённо-поздравительно-победное вопили парни на всех мыслимых частотах; любовно честили спасительницу последними словами; сплотились вокруг ещё тесней, никаким уже не боевым порядком – просто себе бестолковым, ликующим роем, словно тянулись через вакуум хлопнуть по плечу… А землянка всё бесчувственно сидела за пультом, пронзённая – впервые столь определённо! – отвращением к убийству. Двадцать лет в Конфедерации не проходят даром… и хватит, как страус, прятать голову в пиратское прошлое. Тем более, подобные гекатомбы и в худшие времена были – не в её вкусе… Сколько бишь народу входит в экипаж тяжёлого крейсера? – полтысячи? больше?..

– Ну, Шелли! ну, внебрачная суратова дочка! – пробился сквозь давящий шум в ушах зычный рык Джава. – Не знаю, из какого «ниоткуда» ты свалилась на наши головы, – но что б мы без тебя делали?!

– Летали б уже по Светлому Небу, всей эскадрильей, – скептически хмыкнул ещё кто-то, кажется Айгор. – Как думаете, парни, улучшилась бы таким образом наша боеспособность, а?

Кстати о Светлом Небе, оно же Последний Предел… В поле зрения опять попал злосчастный раздолбанный истребитель – и прочно занял ведущую позицию в череде первостепенных забот, и заставил наконец встряхнуться.

– Эй, парни… – Горло пришлось прочистить не раз, пока из звериного хрипа не родилось нечто осмысленное. (Если повезёт – спишут на помехи в системе связи). – Кому досталось?

– Локу. – Хмуро умолк Джав; и синхронно притихли на прочих волнах. – Получил своё, прохвост… да пребудет на Светлых Небесах.

В обход печально-торжественной ритуальной фразы, ниточка мыслепоиска уже тянулась, нащупывала: ну-ка, что там? Ага, грудная клетка, брюшная полость… нога сломана в двух местах… кости, кровь, потроха – всего-то. Главное – мозг не затронут; остальное – подлатаем. Немного дезинфекции, немного регенерации, – на несколько часов напряжённой работёнки, как раз к возвращению на базу будет как новенький. Эшрэй, понятно, справился бы оперативней… ну да лучше камень, который есть, чем лазер, которого нет.

Короче, отставить панику. Если к списку сегодняшних жертв прибавится и Лок, по её милости…

– Получил своё? – выдала вслух, на весь эфир. – Да чёрта с два!

Счастье ваше, ребята, если в данный момент никто не поддерживает со мной видеосвязь. И не наблюдает, как бедолага Локви – раскуроченный почище своего корыта – в лиловатом мерцании материализовался на полу моей рубки. Хо-хо! то ли ещё будет, достойные этши!

Но истребитель, уж не обессудьте, чинить не возьмусь…

 

15.

Последний, мягкий телепатический импульс – и космофлотский гигант Локви, всхлипнув по-детски, приоткрыл полубессознательные глаза.

– Где… где я?..

– На Небесах. – Землянка ухмыльнулась. – На Светлых. А я – райская гурия… Давай очухивайся, хорош симулировать!

Она держала его руки, ладонь к ладони, переливая жизненную энергию. Хм-м… райская гурия?– или адская фурия?!

– Шелли, ты? Всё тот же сарказм… – Кряхтя и гримасничая, пациент взглянул на мир уже куда яснее: верно, Сила впрок пошла. – Здорово меня шарахнуло? Ни дьявола не помню…

– Счастье твоё. Размазало тебя по космосу порядком. Потроха пришлось ложкой соскребать. – Выдержав актёрскую паузу, Шейла осклабилась новому перлу чёрного юмора. – А вот мужское достоинство твоё, приятель, так и не нашли, и не потому, что плохо искали. Видать, на атомы распалось, прости-прощай. Петь тебе сопрано всю оставшуюся.

– Эй, не шути так! не то…

– Что – «не то»? Изнасилуешь меня прямо здесь? В благодарность за труды? или – чтоб доказать всем желающим, что ты не евнух?

– Та-ак, – вклинился Джав по аудиосвязи. – Дошло до дискуссий на отвлечённые темы – значит, управились. И вовремя. Подлетаем к Туарелю.

– Слава прогрессу, – буркнула Шейла на родном галакто.

– По буквам, пожалуйста. – Физиономия Джава – вполне благодушная, надо сказать – нарисовалась на мониторе видеофона. – И позволь-ка, кудесница, взглянуть на чудом исцелённого.

– Да сколько угодно, – чуть подвинулась Шейла. – Смотрины бесплатные – не ахти какой музейный экспонат.

Локви сколь возможно подтянулся в кресле, даже козырнуть попытался.

– Служу Империи, коллега-капитан.

– Ты ещё каблуками щёлкни. Что-то раньше не водилось за тобой излишнего патриотизма, равно как и чинопочитания. Или решил переоценить кое-какие ценности, узрев Светлое Небо вблизи?

Довольно быстро, впрочем, Джав перевёл глаза с «чудом исцелённого» обратно на «кудесницу».

– Ты ж имей в виду, Шел… после рапорта начальству – не исчезай дальше Рамова заведения. Подвиги твои обмыть не грех: не всякий день выскальзываем из таких узких мест без потерь. С Лока – бутылка, с остальных – закуска… не возражаешь, Локви воскресе?

– Я даже не против, если Шейлу нашу представят к повышению, и она станет ходить в равных с нами чинах. – Лок, ещё слабый как новорожденный (в известном смысле так и есть), нашёл-таки силы двинуть землянку кулаком в плечо. – Или медальку какую-никакую пожалуют, от щедрот горячо любимого государя императора. Достойная награда за спасение моей драгоценной шкуры. Ну, и за тот крейсерок разнесённый ко всем чертям… Эй, подруга, ты в порядке? Прости, забыл, какая ты у нас скромняга…

Заключительной, неуклюжей остроты Шейла уже напрочь не восприняла. Снова, как наяву, по обнажённым нервам хлестнул слитный вопль ужаса сотен в одночасье погибших. Сотен испепелённых заживо – собственноручно ею…

– Эй, девочка! – Сквозь телепатический ад с трудом пробился чей-то жиденький голосишко (на самом-то деле, конечно, командный рёв!) – Ты себя с утра нормально чувствуешь? Весь день – то горячку порешь, то в транс впадаешь, попеременно. Просто по-человечески себя вести нельзя?

В недрах опустошённости неоткуда почерпнуть воли, даже чтобы элементарно огрызнуться. В числе прочей эскадрильи её (чужой!) катер успел между тем войти в атмосферу Туареля – на автопилоте. Вот так же и она после сегодняшних «беспримерных подвигов». На автопилоте. Верно подмечено, друг Джав.

На мониторах внешнего обзора стремительно неслись навстречу – снизу вверх – индустриально-милитаристические ландшафты столицы. Принимай героев своих, родная империя… где фанфары, в пульсар твою душу?!

– Ого-го, ребята! – Ещё один – изумлённо-радостный – возглас достучался извне до сознания землянки. – А к торгашам, между прочим, приземлилось нечто подозрительно знакомое. Случайно не «Мару-Алаффи», взгляните-ка?

После секундного – для идентификации достаточного – замешательства загалдели, захмыкали, загикали все разом, друг друга особо не слушая.

– Как же не «Мару-Алаффи»?

– Оно самое – старое корыто Урма Трока!

– Столько новых собутыльников – как кстати!

– С новыми байками, с экзотическими закусками…

– Кэп, а кэп? Отбей ты этот чёртов рапорт господину полковнику прямо сейчас, трудно, что ли? Так уж обязательно живьём к нему на ковёр являться, после блистательного-то разгрома противника?

– Что ж, этого ватуромгского жулика Трока ещё пускают в приличные, тем более в столичные космопорты? Со всей его контрабандой?

– Куда ж столичным портам – без контрабанды? Рука руку моет. Учись, курсант!

– А совсекретность в отчётах ему милашка Ламси обеспечит. В своём деле она дока – почище всех имперских спецслужб!

– Гм, повезло Урму с его благоверной. Как… ну, примерно как всем нам – с Шелли, а?

– Гы-гы-гы!..

– Всё, парни, расслабьтесь. – Последнее веское слово, как всегда, осталось за капитаном Джемберри. – Рапорт отослал в штаб, получение подтвердили. Гуляем с чистой совестью.

Среди общего предвкушающего шума-гама затерялось характерное пощёлкивание: Джав нащупывал новый канал связи.

– Эй, там, на «Мару»! свистать всех наверх! Джав вызывает, капитан Джемберри – помните ещё такого?… Урм, старый жирный ворюга, в пульсар твою душу! ты что, опять свою частоту поменял, конспиратор хренов?!

На обзорных мониторах, изрядно замедлившись, разворачивалась панорама соседнего – торгового – порта. Помним, помним. Любимое развлечение в свободное время – встречаться на нейтральной территории, вместе бражничать, травить вперебой байки о собственной доблести, подзуживать друг друга «жирнозадыми торгашами» да «тупоголовыми вояками»… На самом-то деле, лучше нам сотрудничать, чем конкурировать. Рука руку моет – очень справедливое замечание. И ремёсла наши одно другого стоят: не больно-то разжиреешь или отупеешь, знай оборачивайся. И у вас, у торговцев, ребята молодец к молодцу подобрались, отчаюги. Все на контрабанде завязаны, а кто и на откровенном пиратстве. А как иначе жить прикажете?! – от трудов праведных да палат каменных…

Можно, конечно, разглядеть, которая из выводка купеческо-рейдерских посудин внизу – искомая «Мару-Алаффи», «Блуждающая Звезда» в переводе. Можно – да нужно ли? Не то настроение, не говоря об энергоресурсах.

– …Урм, свободный ты торгаш! вот ты, значит, как – старых друзей забывать…

– Капитан в данный момент занят, – безупречно-вежливо просипели наконец по вновь открытому каналу. – Даю суперкарго. Приём.

– Шелли, Шелли! – невесть с чего, оживился Джав в адрес землянки. – Подстройся и ты, код 1 – 3 – 8 – 8… Ламси Трок, суперкарго с «Мару», – помнишь, посулил вас сознакомить? Вот, прошу любить и жаловать… моя, кстати, землячка, с Алайонела… может, хоть она тебя развлечёт…

– В бесплатные клоуны не нанимаюсь, забыл, что ли, сынок?

Монитор Шейлиного видеофона раздвоился; рядом с Джавом образовалась давно обещанная Ламси Трок, суперкарго с «Мару».

И с первого взгляда Шейла решила раз навсегда, что Ламси Трок её, пожалуй, не развлечёт. Более того: сомнительно, что такая вообще способна развлечь кого бы то ни было.

Суперкарга ты, мамаша, а не суперкарго! – едва удержалась от язвительной телепатеммы землянка. Занудная типоза с физиономией престарелой барракуды, сразу ж видно. И мозги, наверняка, под завязку закачаны сплошными финансами и дебитом-кредитом… Великий Космос! Такого только подарка судьбы ей недоставало, под занавес этого по всем статьям удачного дня…

Впрочем, трудновато на неё угодить, когда она в таком настроении.

– Признавайся, Ламси, старушка. – Вот уж кто откровенно развлекался, так это Джав. – Далеко ли были, высоко ли летали? и кого обокрали?

– Не настолько далеко, чтоб не прослышать о вашей знаменитой Пришелице Ниоткуда. Вся чёртова галактика только про неё и трубит – уже, кажется, больше, чем даже про Аррк Сета. Это, стало быть, она и есть?

Уставилась в упор выблекшими карими гляделками: бесцеремонность, свойственная всем варварам. Ну разумеется, ты-то представляла, что Пришелица Ниоткуда повыше ростом, да облом не дремал в конечном итоге… Вообще вся ты, мамаша, какая-то слинявшая, как после многих стирок. И кожа, когда-то медная, как у Джава (землячки-и!) И волосы, когда-то, возможно, блестяще-чёрные. И голос – как у андроида с претензиями на человекообразие.

И такую-то друг Джав прочил ей в «близкие по духу»! Вон, и теперь бормочет нечто вроде: «Шелли, это Ламси… Ламси, это Шелли…» Космос, Космос! ну почему все эти воинствующие феминистки, за редким исключением, – либо воблы сушёные, либо дуры набитые, а чаще то и другое разом?!

Хотя, справедливости ради, поживи-ка ты при развитом мужском шовинизме, Молодая Волчица. Поварись в этом соку с рождения, хлебни своей неизбывной второсортности сполна и с процентами. Что б ещё из тебя выросло, в этакой среде обитания.

– Что ж, лейтенант, если хоть четверть легенд о вас – правда… – продолжала между тем суперкарго с «Мару-Алаффи».

– Вспомнила! Шелли никогда их не сочиняла. – Джав, похоже, начал с огорчением догадываться, что две «родственные души» отчего-то не сходятся характерами. – Но вот тебе строго достоверный факт: сегодня она лично размазала по космосу тяжёлый крейсер – атомов не собрали. И, тем самым, спасла все наши задницы от верного поджаривания. Можешь сама в бортовой журнал заглянуть.

– И по этому поводу нужно – что? – встрял Локви из-за Шейлиного плеча.

– Кто там ещё у вас в рубке, лейтенант? – Старая вобла прищурилась с видом завзятой дуэньи. – Конечно же Локви, кому кроме. Первый греховодник во всём Имперском Космофлоте.

– Лам, это совсем не то, что ты думаешь! – от души оскорбился Лок, и не без оснований на сей раз.

– Так что ваша команда, присоединяется? – Джав, дипломат-самоучка, поспешил сгладить острый угол. – А то мы приглашаем всех желающих, победу праздновать. Встречаемся у Рама, через… часа вам на сборы достаточно?

– Кой-кто и за пять минут управится. – Ёж бы понял, что идея грандиозной попойки не больно-то по душе суровой, как мать игуменья, суперкарго. – Что до меня лично и до Урма – не обессудьте. Приземлились вот сию минуту, хлопот полон рот, с одной только таможней… Остальные – как знают, бездельники.

– Ну, ребята хоть захватят из загашников, что поэкзотичней? – Лок, похоже, по натуре своей не приспособлен смириться с той аксиомой, что всех на свете не обольстишь.

– Ещё чего! Мы в этом дельце не участвовали – с какой стати должны выпивку ставить?

Угум… мало того что зануда, так ещё ханжа и сквалыга впридачу. Подумаешь, обойдёмся без твоего общества, да и без твоей выпивки тоже. Не больно-то и хотелось.

– Так мы ждём… – скрепил Джав совсем уже упавшим голосом. – Я-то надеялся, девочки, вам найдётся о чём потрепаться.

– Рада знакомству, лейтенант. – Без тени радости Ламси Трок склонила голову. – Возможно, в будущем мы его возобновим.

– Поживём – посмотрим, умрём – увидим, – вполне вежливо согласилась землянка.

– Шел, ну зачем так мрачно. – скривился Джав.

Физиономия суперкарги с «Мару» исчезла с монитора – какое облегчение! Торговый космопорт уплывал назад; военный надвигался навстречу. Мозг продолжали терзать призрачные вопли загубленных душ… вот так же кричали тавалла в дни своего атомного апокалипсиса. По крайней мере, к убийству (вернее, самоубийству) тавалла лично Шейла руку не приложила. Скорее напротив, честь ей и хвала…

В кого ты превращаешься здесь, Молодая Волчица? Не кажется ли тебе, что заслуженный отпуск заходит слишком далеко?

Ох, не завершить бы его – примеряя чёрный плащ по ту сторону Силы!

Может, не так плоха идея – нарезаться вдрабадан сегодня вечером у Рама. Может, под это дело она даже отважится показать ребятам, как играют в «Луноход». Или даже – в «Камасутру». Отчего бы нет? – наверняка о таких вещах тут ни сном и ни духом.

И уйдут все заново пробуждающиеся замашки Тёмной – в дуракаваляние, в безобидную хохму… чем плохо?

Напиться… забыться… ничего не помнить…

Хотя бы на ближайшую ночь.

 

16.

– Тётя…

Слабенький голосишко чудом пробился через двойную шумовую завесу: вовне и внутри, в баре и под черепом. Похмельная головушка (с утра что-то лень бороться с атавизмами вчерашнего кутежа) с натугой оторвалась от кружки пива, мотнулась через плечо: кто там ещё?

Девчушка. Лет около десяти. Худенькая до нездоровья – дитя асфальта, картофельный росток. Не в лохмотьях – но недалеко от того.

И мордашка, и глазёнки! слишком уж серьёзные, много видавшие, много страдавшие… не-ребячьи.

А может, просто – голодные?

Рука дорассудочным порывом нырнула в карман…

– Да я не про то, тётя! – Слегка даже отпрянув, девочка скроила гримаску: как котёнок от запаха нелюбимой еды.– Ты ведь… тоже – космофлотская?

Угу – кивнула как болванчик; казалось, голова сейчас отвалится. О-ох, велик бодун! зело велик…

– А разве другие тёти бывают – космофлотские? – рассуждает чадо далее, словно сама с собой наедине.

– Я – не другие тёти. – Прорезался наконец и голос: через хрипы, скрипы, трески, как через радиопомехи. – Я – это я.

– Понятно.

Шмыгнула философски, пигалица; чумазым кулачонком поелозила по носу-курносу. Откуда и зачем вообще ребёнок – здесь?

Козявка в муравейнике. Набегут, загрызут, умнут – недорого возьмут.

– Ты что тут делаешь-то, кроха?

– Живу я тут.

Укорный взгляд искоса: разве, мол, без глупых вопросов не ясно? а ещё – космофолотская!

Никогда не умела общаться с детьми, Молодая Волчица. Утром с опохмелу – наипаче.

А что тут предпринять? разве – кивнуть приглашающе.

– Коль так – садись. Потолкуем.

Дважды упрашивать не приходится. Проворно, без стеснения вскарабкалась, кнопка, в высоковатое для неё пластиковое кресло.

Мол, за тем и пришла – потолковать. По душам.

– Меня – Диса зовут, – отрекомендовалась степенно. – А тебя – Шейла, я знаю.

Погуживало в меру осиное гнездо Рамванова заведения (полюбилось оно, однако! сама не заметила, как в завсегдатаи записалась). Пили с похмелья; и пили просто так; и куражились; и девочек щипали. Но – в некотором отдалении: почтительный вакуум образовав вокруг одинокой женщины в униформе Космофлота, с лейтенантскими «крылышками».

Знали, хорошо знали, на что способна неистовая вояка, Пришелица Ниоткуда, если привести её в соответствующее настроение. И завязываться не тянуло как-то. Пусть даже – нализавшись вдрызг.

А значит… значит… подле неё и чудо это чумазое, такое здесь неуместное – в безопасности?..

Полунедоумённая мысль зародилась – странной тёплой точкой.

Как раз там, где уж два десятка лет кряду была – одна стылая пустота.

– И ещё ты дерёшься здорово. Я видала.

Мысли мои, что ли, читаешь? замухрышка ты, замухрышка…Замолкла опять. Посверкивает остренько – из-под свалявшихся вихров цвета неразличимого. Прицеливается: задать ли свой главный к грозной «тёте» вопрос? В принципе можно догадаться – какой именно.

Приотвыкла, Молодая Волчица, от вида детей, не окружённых многоуровневой заботой: родных, Наставников, врачей… всей Конфедерации. Разбаловалась в безмятежном уюте формулы: «чужих, мол, детей не бывает»…

Где как, где как, достойные этши.

– Ты меня… научишь классно драться? И летать тоже?

Решилась, выпалила-таки главный вопрос. Слишком знакомый, до ноющей боли всего нутра. Дитя, дитя… представляешь ли, на что идёшь?

– Зачем тебе?

– Ка-ак – зачем?! – Горькая, не по возрасту, складка обозначилась в углу детских припухлых губ. – Выскочить отсюда… хоть в Космофлот!

И ещё смотрела. Слишком пристально; слишком понимающе.

– Ты потому учить меня не хочешь, что мне – платить нечем?

– Давно… ты здесь? (Космос, Молодая Волчица! чем нести подобную чушь – не лучше ли найти подходящую тряпочку, да и помолчать в неё?!)

– Я тут – родилась. Хлана-Золотце – мамка моя.

Опять притихла. Погашенно как-то; пригорбясь.

– Только застрелили её, третьего дня. Пьяная драка, шальная пуля.

Слёз утраты, такой недавней – не было ни в глазах её, ни в голосе. Ослепительная, пустынная сухость…

И, ощутив ответную сухость в горле, – ощупью землянка опрокинула в себя остатки пива из кружки.

Глазами Дисы смотрело на неё – собственное её детство без детства.

Или даже хуже.

У неё, по крайней мере, был – брат Шерлок. И были с братом – равные возможности на старте.

А эта дочь портовой шлюхи – есть ли у неё что-то, кроме безотрадного предопределения?

Мудрено ли, что так до срока цинизм взрослой жизни застлал детские глаза – пеплом небывшего детства?

– А у тебя в глазах пепел, тётя Шейла.

Так спокойно было отмечено; почти мимолётно. Делаешь успехи, Молодая Волчица: не так уже это ужасно, как на первых порах. По крайней мере – дети и животные, чуткие души, больше не шарахаются от тебя как от прокажённой.

Хотя, наверное, смотря какие дети. Дису вот мало что способно удивить, поразить, напугать в жестоком окружающем мире, на десятом-то году жизни. Всякого насмотрелась.

И теперь только плечами жмёт, безразлично. Подумаешь, невидаль: пепел в глазах.

Сами не лучше.

– Говоришь – зачем мне. – Дальше развивает, с угрюмой, взрослой убеждённостью. – Небось сама знаешь. Космофлот – сила. Космофлотцев все боятся. И уважают. А заниматься… тем, чем мамка? дудки.

– Так уж обязательно – в Космофлот?

– Куда ещё? – Хохотнула безрадостно: мол, что за притча – взрослой тёте элементарные вещи растолковывать? – Принца-маркизета какого охмурить, чтоб за себя взял? сказочка для младенцев и дурачков.

Шумел притон вокруг – по утреннему делу вполглотки. Временами ржали парни, взвизгивали девицы. Того самого сорта девицы, не быть причисленной к которым твёрдо решила для себя Диса.

– И то, так ведь тоже выходит: продалась. За крупные за денежки. А в Космофлоте – сама на ноги встанешь, да и человеком станешь.

И последний вывод крохи защемил сердце грустной гордостью.

Что ж – не пропадёт твой скорбный труд, Молодая Волчица? Похоже, кое-кто из здешних особ женского пола начал переоценивать ценности в плане мужского шовинизма, под твоим-то дурным примером. Вот как эта пацанка.

Лёд тронулся, господа присяжные заседатели? Только кто будет парадом командовать?

Может, изначально стоило ей тут – не страдать ерундой? не шпионов Аррк Сета выуживать – но таких вот всепонимающих беспризорников?..

– Ше-ейла!..

Здрасьте! Джав громогласный ввалился… как некстати. Не дал до конца додумать.

– Похмелиться – мысль дельная, после вчерашнего. – Вот он уже рядом; по плечу хлопает; недоумённо замечает Дису. – Эт-то что за чудо оборванное?

– Её – не трожь!! – для себя самой неожиданно, рявкнула-вызверилась землянка.

– И не собирался… – Полуоглушённый акустическим ударом без причины, Джав как-то съёжился внутри мундира; присвистнул робко, глаза квадратные. – Дочка, что ли?

– Не твоё дело!

Опять огрызнулась… как пантера, защищающая детёныша, и то правда. И Диса вон ощетинилась ежом на капитана бравого; глаза – льдинки. Не за что ей любить таких вот разбитных «дядей»-космофлотцев, всласть попировавших с «мамкой», пока та была ещё жива…

А ведь какой-то из них – виновник её жизни… Дочка, брат кэп, – да не твоя ли?!

– И брысь-ка ты, Джав, – завершила Шейла уже устало. – Не до тебя.

– Ла-адно… мне-то что… – бормотнул тот, испаряясь послушно.

Эх, мир понарошку, игра в войнушки… А ведь попадаются отдельные люди – если и не совсем реальные, то настоящие. Диса вот… Джав тот же… зря парня обидела под горячую руку!

Автор ли бестселлера их такими выписал? или самопроизвольно зародились?

Ледок в глазах Дисы подтаял с краешка – от тепла восхищения.

– Здо-орово ты его оттянула! (Что ж тут «здорового»? дитя, дитя…)

– А я тебя с ним часто вижу, – развивает далее Диса. – Он, что ли, твой дружок?

– Не дружок, а друг, – поправила Шейла внушительно. – Разницу понимаешь?

– Ну-у… разве так бывает?

– Хочешь верь, хочешь нет.

И – безотчётным порывом, на лету созревшим решением, – обхватив чумазую мордочку девчушки ладонями:

– И ещё – бывает место, куда лучше Космофлота. Отведу, если не боишься.

– Бояться? – Диса смотрела серьёзно, не отстраняясь. – Хуже, чем тут – вряд ли где будет.

– Тогда – идём.

Сквозь человеческий муравейник, сквозь хмельной чад проводила кроху к выходу. В самых дверях детские пальцы доверительно, без принуждения охватили ладонь. Взрослую, аномально взрослую ладонь, чьим уделом до сих пор была ласка – лишь лучевого меча, да клавиатуры компьютеров, да рычагов управления в звездолёте.