Стадии постижения исторического сознания

Первоначальный тип исторического сознания часто называют

стихийным, ибо сам исторический процесс, как содержание ис-

торического времени, представлялся античным авторам в ка-

честве некой нецелесообразной данности, смысл которой че-

ловек постичь не в состоянии (см. об этом: Гертнер С.Л. Исто-

рическое сознание как тип духовности // Новые пути наук

о культуре. Тезисы международной научно-практической кон-

ференции. 4.1, М., 1995, с. 20-23). По мнению автора, последу-

ющее изменение исторического сознания в античную эпоху

связано с усложняющимися условиями общественного произ-

водства, углубляющейся дифференциацией социума и приро-

ды. В результате человек перестал ощущать себя игрушкой Ро-

ка, а стал хозяином своей судьбы.

ь средние века, считает С.Л. Гертнер, историческое сознание при-

обретает иную структуру существования. «Время по-прежнему

не выступает в качестве главенствующей субстанции в жизни

человека, но уже по иным причинам. Если в синкретизме ми-

фологического сознания время прошедшее и настоящее слива-

ются воедино, и событие, произошедшее в далеком прошлом,

воспринимается одинаково значимо, как и событие, происходя-

ГлаваХП. Культура и история 193

i культурология

щее сейчас, то незначительность времени средневекового созна-

ния имеет иную природу. Бог выступает не только источником

жизни отдельного человека, но и человечества, не только ис-

точником конкретного действия, но времени вообще. Время —

это Бог, Бог даже больше чем время, он творит его. Нет време-

ни без Бога, нет времени до Бога, может вообще не быть време-

ни, но Бог будет всегда. Поэтому для средневекового человека

триада: прошлое — настоящее —• будущее не играет важной

роли, не отражается в его сознании как нечто значимое» (Герт-

нер СМ. Историческое сознание как феномен культуры. Авто-

реф. дисс. на соискание ученой степени кандидата культуро-

логических наук. 14., 1999, с. 10).

По мнению С.Л. Гертнер, в новое время осознание связи с эпохой

происходит через воспоминание истории. Яркое разграниче-

ние кежду прошлым, настоящим и будущим, между опытом

и ожиданиями, надеждами укореняется в эпоху Возрождения.

Настоящее понимается уже как переход от прошлого к будуще-

му. Современность, нейтрализованная христианской историче-

ской традицией, выступает главным в исторической жизни.

Напряженным становится историческое сознание на рубеже XIX

— XX веков. Многие мыслители, в том числе А. Шопенгауэр,

B.C. Соловьев, 0. Шпенглер, П. Тивлих, Н.А. Бердяев, создают

обостренные версии исторического сознания. Историческое

сознание приобретает исследовательскую конкретность. Так,

B.C. Соловьев, анализируя древнюю историю, подробно рас-

сматривает роль государства и влияние войны на ход событий.

(Соловьев B.C. Оправдание добра // Соловьев B.C. Соч. в двух

томах, т. 1, М., 1988, с. 467-470).

Существует ли логика истории? — этот вопрос 0. Шпенглер зада-

ет в первом томе «Заката Европы». Не скрывается ли за всеми

случайными и не поддающимися учету единичными событиями,

так сказать, метафизическая структура исторического челове-

чества, по существу, независимая от бросающихся в глаза по-

верхностных культурно-политических явлений? Не повторяют-

ся ли великие моменты всемирной истории в форме, позволяю-

щей проницательному взгляду делать обобщения? А если так, то

как далеко простираются границы такого рода обобщений?

(Шпенглер 0. Закат Европы. Т. 1, М., 1993, с. 5).

194 /ло'ео Ж Культура и история

Немецкий культуролог задает вопрос и о том, что быть может, по-

нятия рождения, смерти, юности, старости, продолжительности

жизни, лежащие в основе всего органического, имеют в отно-

шении истории еще никем не раскрытый строгий смысл? Не ле-

жат ли, словом, в основе всего исторического всеобщие биогра-

фические изначальные формы? (там же, с. 5).

Вот как формулирует Шпенглер свою задачу: «Если мы хотим уз-

нать, каким образом происходит угасание западной культуры,

то нам необходимо сперва выяснить, что такое культура, како-

во ее отношение к видимой истории, к жизни, к душе, к приро-

де, к духу, в каких формах она проявляется и в какой мере эти

формы — народы, языки и эпохи, сражения и идеи, государст-

ва и боги, искусства и художественные произведения, науки,

право, хозяйственные формы и мировоззрения, великие люди

и великие события — являются символами и должны как тако-

вые истолковываться» (там же, с. 6).

Шпенглер считал, что не только для первобытного человека, но и

для человека некоторых высших культур не существовало все-

мирной истории, не существовало мира как истории. Истори-

ческое исследование в широком смысле слова, заключающее

в себе все виды психологического анализа чужих народов,

эпох и нравов, имеет то же значение для души целых культур,

какие дневники, автобиографии и исповеди имеют для отдель-

ного человека.

Что такое всемирная история? — спрашивает Шпенглер. Несо-

мненно, каждый, кого бы ни спросили, убежден, что он ясно и от-

четливо созерцает периодическую структуру истории. В дейст-

вительности образ всемирной истории есть, по Шпенглеру, не-

проверенное духовное достояние. Культуролог критикует

схему: «Древность — Средневековье — Новое время». В преде-

лах очень узких границ, составляющих предпосылку этой значи-

тельной концепции, она была, безусловно, правомерной. В круг

рассмотрения здесь не входит ни индийская, ни даже египетская

история.

Человечество, по мнению Шпенглера, есть пустой звук. Каждая

из культур дает собственную форму своему материалу — чело-

вечеству. Каждая из них несет собственную идею, собственные

страсти, волю, чувство и собственную смерть (там же, с. 27).

А вот и общий вывод Шпенглера: способность переживать ис-

торию и способ, каким переживается история, и особенно соб-

ственное становление, у разных людей различны.

Глава XII. Культура и история 195