II. Различение системы и окружающего мира

Чтобы революционизировать парадигму теории общест­ва, мы отказываемся от традиций социологической дисцип­лины и обращаемся к теоретическим ресурсам, которые привносим в социологию извне. При этом мы ориентируем­ся на новейшие тенденции в теории систем, а также в теори­ях, функционирующих под иными названиями: например, кибернетике, cognitive sciences*, теории коммуникации, тео­рии эволюции. В каждом случае речь идет о состоянии междисциплинарных дискуссий, которые за последние два-три десятка лет претерпели радикальные изменения и не имеют почти ничего общего с понятиями 50-х — начала 60-х гг. Это совершенно новые, завораживающие интеллек­туальные тенденции, которые впервые позволяют избежать старого противопоставления наук о природе наукам о куль­туре или противопоставления предметных областей, дан­ных либо в форме закона либо в форме текста (герменевти­чески).

Самая глубокая, совершенно неизбежная для понимания всего остального перестройка состоит в том, что речь теперь идет не об объектах, но о различениях. Прояснить это мож­но с помощью понятия формы, на котором Джордж Спенсер Браун основывает свои «Законы формы»[43]. В соответст­вии с ним формы следует рассматривать уже не как обра­зы (более или менее красивые), но как линии границ, мет­ки различия, которые вынуждают четко определить, какую сторону ты обозначаешь, т. е. на какой стороне формы на­ходишься и где, соответственно, должны начинаться все последующие операции. Другая сторона линии границы («формы») дается одновременно. Каждая сторона формы есть другая сторона другой стороны. Ни одна из сторон не есть нечто совершенно самостоятельное. Сторона актуализо-вана только в силу того, что обозначают ее, а не другую сторону**.

* Когнитивных науках (англ.).

** Ниже Луман приводит дословно лишь две аксиомы Спенсера Брауна. Мы процитируем начальные положения «Законов формы» более по­дробно:

«1. ФОРМА

Мы принимаем как данную идею различения и идею обозначения, а также, что мы не можем совершить обозначение, не проводя различе­ния. Мы принимаем, следовательно, форму различения за форму.