Социальное равенство полов как тенденция исторического развития

ХХ век ввел в широкую социальную практику понятие равенства классов, наций и полов. В самом его начале появились труды, где доказывалось наличие в каждом индивиде мужского и женского начал одновременно [124. С. 183; 20. C. 12; 97. C. 153-154]. Принцип относительности времени и пространства Альберта Эйнштейна появился на свет примерно в то же время, что и принцип относительности половых различий. Если работа великого физика возвестила начало научно-технической революции, то книги физиологов, психологов и философов, посвященные проблемам пола, стали отправной точкой массовой эмансипации женщин. Оба эти явления оказали огромное влияние на судьбы ХХ века. Хотя, разумеется, дело здесь не в книгах: лучшие из них лишь формулируют потребности исторической тенденции. А историческая тенденция состояла в экспансии на весь мир массового капиталистического производства, что привело к господству европоцентристской модели общественного устройства индустриального типа.

Квинтэссенцией современной европоцентристской цивилизации выступает Капитал, который, подобно богу Саваофу, лепит по образу и подобию своему нового человека, закладывая в его сознание фабулу поведения, отвечающую его, Капитала, нуждам и потребностям. Применительно к нашей теме можно сказать, что глубинной причиной, вызвавшей женщин к активной общественной жизни, является потребность индустриального общества в дешевой рабочей силе, которая для него не обладает половыми признаками. Капитал, неважно даже, частный он или государственный, игнорируя половые различия людей, продуцирует рабочую силу, обладающую функциональной универсальностью, способностью быстро "перетекать" из одной сферы труда в другую, а также достаточным потребительским потенциалом для обеспечения постоянного сбыта произведенной продукции.

Исторически новые требования на рынке труда стали стремительно разрушать традиционные образы так называемых "настоящих мужчин" и "настоящих женщин", сформированные в средневековую доиндустриальную эпоху. Практически с начала ХХ века начался процесс массовой нивелировки социальных статусов индивидов с различной половой принадлежностью. Апологитирующая Капиталу идеология пропагандирует эту тенденцию как прогрессивное дело установления социального равенства женщины с мужчиной. Процесс нивелировки, "уравнения" полов происходит, так сказать, на встречных курсах: мужчины в условиях психологии пассивного потребления все больше и больше феминизируются, а женщины, овладевая "мужскими" сферами общественной деятельности, постепенно маскулинизируются.

Женщины стали посягать на важнейшие сферы мужской самореализации: науку, философию, даже политику и государственное управление. Мужчины переживали женскую экспансию чрезвычайно болезненно. Чтобы убедиться в этом, достаточно

познакомиться с высказываниями на эту тему Фридриха Ницше или Отто Вейнингера. Но и женщинам - первопроходцам в мир мужских ценностей - это стоило очень дорого. Показательны в этой связи последние, малоизвестные страницы жизни Софьи Ковалевской, яркая научная и общественная судьба которой стала эталоном для миллионов эмансипированных женщин во все мире. Своими воспоминаниями о С.Ковалевской поделился Илья Ильич Мечников, близко знавший ее на протяжении более двадцати лет. "В молодости, - писал он,- когда она так увлекалась математикой и театром и когда она сама была очень увлекательна, любовная сторона жизни была ей совершенно чужда". Добившись вершины почета и славы на мужском поприще, она, однако, чувствовала себя очень несчастной, и в день присуждения ей премии Парижской Академии наук она писала одному из друзей: "Со всех сторон я получаю поздравительные письма, но в силу непонятной иронии судьбы я еще никогда не чувствовала себя столь несчастной". Причину этого недовольства она выразила в словах, обращенных к ее лучшему другу: "Отчего, отчего никто не может меня полюбить?" - повторяла она" [81. C. 197]. Дело, стало быть, даже не в неудовлетворенной потребности материнства, т.к. Ковалевская была матерью, а в упущенной возможности полюбить и быть любимой. Отказ женщины от своего природного и общественного предназначения, как оказалось, в конце концов, мстит ей жестоким разочарованием даже в столь удачной, на первый взгляд, жизни. Как это ни парадоксально, но женская эмансипация, вылившаяся в погоню за "мужскими" стандартами, больнее всего ударила именно по "деловым" женщинам, лишив их преимуществ женственности, но так и не одарив неуязвимой самодостаточностью мужчин. Это заметил злой критик европейской цивилизации Фридрих Ницше. Благодаря эмансипации, писал он, "женщина вырождается...; в то время как она, таким образом, завладевает новыми правами, стремится к "господству" и выставляет женский "прогресс" на своих знаменах и флажках, с ужасающейся отчетливостью происходит обратное: женщина идет назад. Со времен французской революции влияние женщины в Европе умалилось в той мере, в какой увеличились ее права и притязания" [87. Т. 2. С. 357].

Набравший силу капитализм востребовал женскую рабочую силу, более дешевую, аккуратную и лояльную, к тому же зачастую не уступающую мужской по производительности труда. Именно эта экономически обусловленная эмансипация женщины стала необратимой, постепенно охватывающей все слои общества. Негативные последствия такого переворота в традиционной системе распределения половых ролей сразу же проявились во всей своей остроте. Массовое вовлечение в производственный процесс женщин привело к повсеместно отмечаемой катастрофе пролетарской семьи, нравственной деградации целого социального класса в конце XIX - начале ХХ века. Этот фактор нельзя сбрасывать со счетов при анализе причин революционных цунами, захлестнувших Европу в это время.

Наиболее сильно декадентское разложение коснулось среднего класса и аристократии. Но причина разложения среди них заключалась, скорее, не в эмансипации женщин, а в феминизации всего образа жизни этих социальных классов, что особенно бросалось в глаза в отношении мужского пола. На этот раз, в отличие от феминизированных мужчин XYIII века, обошлось без париков и "мушек", но распад духа и идеологии мужественности был более глубоким и социально более масштабным. "Мужеподобность страшно понизилась в Европе",- констатировал русский философ В.В.Розанов [100. С. 200]. Освальд Шпенглер, выражая общие настроения, заговорил о закате Европы. Фридрих Ницше предрек скорую гибель всей женственной европейской цивилизации, расслабленной в сытом прозябании, лишенной творчества и твердости героического мужского духа.

Европа и на самом деле едва не погибла. Правда, не от женского "сосуда греховного и мерзостного", а как раз от ничем не сдерживаемого агрессивного мужского начала. Две Мировые войны показали самоубийственность возврата к идеологии фашизма, порожденного крепким мужским духом римских fascis и тевтонских отрядов, дружин викингов и самураев. Гипертрофированная мужественность опасна не только для отдельного индивида (средняя продолжительность жизни мужчин даже сегодня в среднем на 10 лет меньше, чем у женщин), но и для всей человеческой цивилизации. Как закономерная реакция на разгул мужской стихии с середины ХХ века поднимается третья волна женской эмансипации. На этот раз это настоящий "девятый вал", вобравший в себя практически все социальные слои человечества почти на всей территории Земли. Ныне феминистские движения захлестывают мир. Враждовавшие общественно-политические системы оспаривали друг у друга пальму первенства в решении "женского вопроса". Созданы всемирные женские организации, собирающие делегаток со всех концов Земли. Центр феминизма переместился из Европы за океан. В Америке еще Теодором Рузвельтом была узаконена так называемая "положительная дискриминация", обеспечивающая женщинам и неграм преимущества при поступлении на работу и в учебные заведения.

Однако остережемся усматривать в этом бескорыстное желание политиков освободить несчастных женщин от тяжелых семейно-брачных оков. Дорогостоящей филантропией не могут страдать идеологи и чиновники государств, экономической основой которых является Капитал. В этом обществе все должно окупаться, и если женщин всеми средствами выманивают из семьи в сферу общественного производства, то, значит, это кому-то очень выгодно. Меркантильный интерес проповедников женской эмансипации не всегда афишируется, однако и она имеет свою стоимость. По оценкам правительства Швеции, национальный доход даже этой экономически сверхразвитой страны мог бы быть увеличен еще на четверть, если бы полностью были использованы возможности привлечения женщин к труду в общественном производстве [133. С. 16]. Ясно, что столь высокодоходные ресурсы стали подвергаться усиленной разработке. В период послевоенного восстановления Европы, когда Капитал нуждался в рабочей силе, привлечение женщин в общественное производство достигло пика. Всего за 20 лет, с 1950 по 1970 год доля работающих по найму женщин увеличилась в той же Швеции с 29,3% до 39,4%, в США - с 31% до 38,8%, в Японии - с 25,7% до 31,9%. Государственный Капитал социалистического общества достиг еще более высоких темпов извлечения женщин из темной рутины семейного быта в сферу просветляющего общественно полезного труда. По тем же - в первую очередь, чисто экономическим - причинам лишь за десятилетие с 1959 по 1970 год численность женщин, занятых в домашнем и личном подсобном хозяйстве, уменьшилась втрое - с 17,9 миллиона до 5,9 миллиона человек [133. С. 7, 44]. Сегодня уже не осталось сферы труда, где бы ни работали женщины, составляющие более половины совокупной рабочей силы в нашей стране. Даже в космосе доля женщин составляет уже треть всех побывавших там (у американцев). Женщины-полицейские, женщины-военные, летчики и капитаны океанских лайнеров. К концу ХХ века уже все, казалось бы, сделано для устранения первой, по словам Фридриха Энгельса, в истории человечества формы неравенства между мужчиной и женщиной. Но вот тут-то и возникла проблема, указывающая на необходимость серьезной коррекции всей гендерной политики. Процесс социального уравнения женщины с мужчиной зашел так далеко, что на сегодняшний день уже фактически осуществлен переход к социальной относительности полов. Решающее влияние на этот процесс оказала система производства. Как современное массовое производство "требует стандартизации изделий,- пишет, в частности, Эрих Фромм,- так и социальный процесс требует стандартизации людей. И их стандартизация называется равенством" [125. С. 13]. В современном "капиталистическом мире понятие равенства изменилось,- продолжает Эрих Фромм.- Равенство сегодня означает "тождество" в большей степени, чем "единство". Это тождество... людей, которые работают на одних и тех же работах, имеют похожие развлечения, читают одни и те же газеты, имеют одни и те же чувства и идеи... Женщина становится равной, потому что она больше не отличается от мужчины... Мужчина и женщина стали похожими, а не равными, как противоположные полюса" [125. С. 12].

Дело усугубляет тот факт, что навстречу процессу эмансипации женщин "на всех парах" движется феминизация мужчин. Ведь производству нужны работники, гармонично сочетающие в себе мужской творческий потенциал с женской исполнительностью и послушанием. В итоге нынешняя экономическая система в массовом порядке воспроизводит совершенно новый подвид Homo sapiens – человека двуполого. Или бесполого, что одно и тоже. Речь пока идет о бесполости не в биологическом, а в социальном и психологическом смыслах. Хотя еще Платон, говоря о мифических андрогинах (буквально: "муже-женщинах"), упоминал три их породы: мужчин, порожденных Солнцем, женщин - от Земли, а также – обоеполых детей Луны [94. Т. 2. С. 98-100]. Миф мифом, однако, в начале ХХ века В. В. Розанов был вынужден констатировать, что европейская цивилизация "вышла не из головы Зевса и не из бедер Афродиты, а как отсвет натуры Паллады и Ганимеда" [100. С. 200]. Паллада Афина, как известно, была непобедимой воительницей, а Ганимед прославился в роли нежного любовника. Не случайно, что именно в конце ХIX века появился термин "бисексуальность", который немного позже Зигмунд Фрейд сделал популярным. Современные исследователи двуполость именуют "вершиной процесса" [9. С. 268]. "Двуполая сущность,- пишет, например, французская исследовательница Э. Бадентер,- подразумевает взаимодополнение, мозаику мужских и женских свойств, сила проявлений которых сугубо индивидуальна" [9. С. 270-271], то есть уже больше не зависит ни от биологического, ни, тем более, от социального полового статуса. Двуполые мужчины и женщины будут вести себя в каждой конкретной ситуации в соответствии с различными поло-ролевыми нормами. Собственно говоря, и норм-то никаких по половому признаку не будет; стиль индивидуального поведения вне зависимости от пола определит производственная или служебная инструкция. А между полами останутся лишь "тонкие различия": в строении тела, тембре голоса и т.д. [9. С. 271].

Историческая логика неумолима. Вероятно, к двуполости дело и идет. Возможно даже, что пользы от этого с экономической точки зрения будет больше, чем вреда. Но конкретные мужчины и женщины навсегда обречены стремиться к вечной женственности и несокрушимой мужественности - этим двум непохожим, в чем-то диаметрально противоположным полюсам гармоничного единства.