Тема 3. ТЕОРИИ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА. (ПОСЛЕВОЕННЫЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ).

Институционализм появляется как «американский институционализм». Во второй половине ХХ века институционализм перестал быть только американским явлением, широко распространившись по развитым странам, он стал развиваться под названием социально-институционального направления. Основным содержанием его было осмысление новых явлений в обществе, складывающихся под влиянием научно-технического прогресса. Основным методологическим принципом институционализма на данном этапе стал принцип технологического детерминизма. Он отводит определяющую роль в развитии общества производительным силам, считая, что социальные процессы развиваются как задаваемые ими. Именно научно-техническое развитие является локомотивом общественного прогресса. На базе таких подходов вырос целый ряд технократических концепций, ставших "лицом" социально-институционального направления.

Технократические (индустриальные) концепции своими корнями уходят у теориям Т. Веблена и даже А. Сен-Симона. Непосредственным же родоначальником теорий индустриального общества считают Питера Дракера (Друкера). Идеи индустриального общества излагаются в таких его произведениях, как "Будущее индустриального человека" (1942), "Новое общество. Анатомия индустриального строя" (1949) и др.

Капиталистическое общество XIX в. Дракер называет "предындустриальным". Появление индустриального общества он связывает с ХХ в., с появлением и ростом корпораций. Дракер возвестил наступление "второй промышленной революции", флагманом которой признает США. Главным принципом революции он считает массовое поточное производство, начало которому положил Генри Форд в автомобильной промышленности. Теорию «второй промышленной революции» развивали также американец Диболд, француз Фурастье. Они считали, что революция приведёт капитализм к «омоложению», сыграет такую же роль в укреплении капитализма, какую сыграл промышленный переворот в 19 веке. Подобный вывод делается на основе новых тенденций в области техники, проявляющийся в росте автоматизации производства, использовании атомной энергии, синтетических материалов.

Главным социальным последствием внедрения массового производства Дракер считает "отделение рабочего от продукта и средств производства". Процесс отделения рабочего от средств производства и продукта Дракер видит в следующем. В "традиционном обществе" XIX в. люди производили продукты самостоятельно. С переходом к индустриальному обществу продукт уже не выпускается отдельным рабочим, он становится коллективным. Отдельный рабочий обычно не может определить свой вклад в производственную организацию и в продукт. Виновник этого процесса - массовое производство с его специализацией. Кроме того, Дракер употребляет понятие "свободное индустриальное общество", образцом которого он считает американское общество.

"Свободное индустриальное общество", по Дракеру, есть сочетание следующих элементов: 1) машинизированное массовое производство со специализацией и интеграцией работ в рамках крупных корпораций; 2) частная собственность на средства производства и деление хозяйства страны на автономные предприятия; 3) сосредоточение управления предприятиями в руках менеджеров; 4) координация деятельности различных хозяйственных единиц и отраслей через рынок, играющий роль регулятора производства и обмена.

Капитализм и социализм для Дракера - две разновидности "индустриального общества", но капиталистическое общество он считает свободным, а социалистическое - рабским.

В 50-х гг. теория индустриального общества находит широкое распространение, однако наиболее законченное и развернутое выражение эта теория получила в трудах американского социолога и экономиста У. Ростоу, французского социолога Р. Арона и американского экономиста Дж. Гэлбрейта. По мнению учёных, индустриальное общество характеризуется высоким уровнем промышленности, ведущей ролью городов, единым внутренним рынком, углублённым разделением труда, широко развитой системой образования, наличием «общих идеалов», в первую очередь - стремления к достижению успеха.

Одной из разновидностей теории индустриального общества является теория «стадий экономического роста» американского учёного У. Ростоу. Так называлась книга Ростоу, вышедшая в 1960 г. и снабженная подзаголовком "Некоммунистический манифест". Замысел автора - противопоставить марксистскому учению об историческом процессе развития общества свою концепцию. Марксистскому делению общества на пять исторических формаций он противопоставляет свое деление на следующие пять стадий экономического роста:

1) традиционное общество;

2) подготовка предпосылок для взлета или подъема;

3) взлет или подъем;

4) движение к зрелости;

5) эра высокого массового потребления.

Традиционное общество, по Ростоу, характеризуется примитивной ручной техникой, незначительными размерами производства на душу населения, высоким удельным весом сельского хозяйства в производстве, иерархической социальной структурой и наличием политической власти в руках землевладельцев. К этой стадии он относит всю историю человечества до конца XVII в.

Вторая стадия - переходное общество - характеризуется проникновением научных открытий в производство, расширением национальных и мировых рынков, накоплением капиталов, появлением нового типа предприимчивых людей, созданием единой национальной власти и т.п. Однако эти новшества занимают небольшое место в обществе.

Третья стадия - подъем. Для Англии он приходится на конец XVIII - начало XIX в., для других стран - позже. Эта стадия характеризуется тем, что резко повышается технологический уровень промышленности и сельского хозяйства, образуется капитал общехозяйственного назначения (транспорт, связь, дороги и т.д.), увеличивается число фабрик, растут города и новый промышленный класс.

В конце ХIX в. Западная Европа, по Ростоу, переживает четвертую стадию экономического роста - движение к зрелости. Для него типично следующее: хозяйство страны становится частью мирового хозяйства. 10-20% национального дохода инвестируется, от чего рост продукции обгоняет рост населения. Центр тяжести с отраслей угольной, металлургической промышленности, тяжелого машиностроения переносится на станкостроение, химическую и электротехническую промышленность.

Пятая стадия - век высокого массового потребления. Здесь Ростоу показывает экономику современного капитализма, полностью подчиненную задачам личного потребления, в ней нет ни погони за максимальной прибылью, ни концентрации капитала, ни господства монополии, ни эксплуатации рабочего класса. Революция в потреблении - вот что, по Ростоу, отличает данную стадию в развитии общества от предшествующих. Возникает новый средний класс: специалисты, техники, квалифицированные рабочие, мелкие и средние предприниматели и др. Ростоу считает, что на данной стадии капитализм теряет свою агрессивность, а капиталистические государства сосредоточивают свое внимание на удовлетворении потребностей собственного населения и отказываются от внешней экспансии.

Впоследствии Ростоу приходит к выводу, что век массового потребления не принёс удовлетворения массовому потребителю. Характерными чертами 5-й стадии стали безработица, рост преступности, обострение экологических проблем и др. Всё это заставило говорить о переходе американского общества к новой, 6-й стадии, которая называется «поиском качественного улучшения жизненных условий человека» («поиски качества»).

Концепция "индустриального общества" Р. Арона

В наиболее систематизированном виде концепция Арона изложена в его книгах "18 лекций об индустриальном обществе" (1962) и "Три очерка об индустриальной эпохе" (1966).

Индустриального общества Арон определяет как общество, где крупная промышленность является наиболее характерной формой производства.

Арон выделяет пять типичных черт индустриальной экономики:

1) предприятие полностью отделено от семьи;

2) промышленное предприятие вводит своеобразный способ разделения труда;

3) промышленное предприятие предполагает накопление капитала;

4) всякое индустриальное общество строится на строгом экономическом расчете;

5) во всяком индустриальном обществе, каков бы ни был статус собственности на орудия производства, имеется концентрация рабочих.

Следующее звено концепции Арона - выделение в рамках общего понятия "индустриальное общество" двух его типов, или различных режимов - капиталистического и социалистического.

Для капиталистического режима он выделяет следующие черты:

1) частная собственность на средства производства;

2) децентрализованное регулирование экономики через рынок;

3) деление общества на нанимателей - собственников средств производства - и наемных работников, обладающих только рабочей силой;

4) роль главного двигателя играет погоня за прибылью;

5) наличие стихийных колебаний рыночных цен и циклических колебаний экономики.

Арон утверждает, что перечисленные пять признаков характеризует только "чисто капиталистический" тип индустриального общества, однако "чистых" экономических систем в действительности нет. Реально существующий капитализм, по мнению Арона, в ряде отношений отступает от "чистого" и приближается к социализму. Так, Арон считает, что в современном капиталистическом обществе имеется коллективная социалистическая собственность, возникшая в результате национализации ряда предприятий после Второй мировой войны. Сближает он два типа хозяйства и в отношении распределения национального дохода. Арон утверждает, что неравенство доходов одинаково характерно как для социалистического, так и для капиталистического типа. Доходы на капитал - незначительная часть общих доходов, а главный фактор неравенства - неравенство зарплаты, которое определяется неравенством способностей и производительности работников.

Теория "Нового индустриального общество" Джона Кеннета Гэлбрейта.

Книга с таким названием вышла в 1967 году. Трактуя современный капитализм как "новое индустриальное общество", Гэлбрейт считает его главным составным элементом индустриальную систему, под которой подразумевает систему крупных корпораций, которые контролируют все сферы хозяйства, производство, научно-технический прогресс, рынок, капиталовложения.

Второй характерной экономической чертой нового индустриального общества у Гэлбрейта выступает существенное усиление экономической активности государства.

Третьей особенностью экономики индустриального общества является ее плановый характер. Гэлбрейт полагает, что современная зрелая корпорация устраняет конкуренцию, а вместе с ней и стихию рыночных отношений. Более того, она стремится ликвидировать рынок как таковой и обеспечить плановое ведение хозяйства. Планирование капиталистической экономики Гэлбрейт выводит из потребностей производительных сил. Своим тезисом о плановом характере индустриального общества он стремится доказать свою центральную идею о переходе от капитализма к некапиталистическому обществу.

Четвертой чертой индустриального общества, по Гэлбрейту, выступает процесс слияния "индустриальной системы" с государством. Этот процесс он непосредственно выводит из требований современной техники. Он пишет: "Требования, диктуемые технической организацией общества… - вот что определяет облик экономического общества". Эта идея проходит красной нитью через всю его книгу. Роль крупных корпораций, замену рыночного механизма планированием, государственное вмешательство в экономику - все это Гэлбрейт выводит из требований научно-технической революции.

Рассматривая современное "западное общество", Гэлбрейт акцентирует внимание на коренном изменении его социально-экономической сущности, на преодолении капиталистической, буржуазной природы. По его суждению, Маркс был прав по отношению к прошлому, но в современных условиях все изменилось: капиталисты утратили свое господствующее положение. Власть переходит от собственников капитала к "техноструктуре", т.е. к коллективу специалистов-управляющих. Техноструктура занимает автономное положение в корпорациях; она отказалась от принципа максимизации прибыли действует в интересах всего общества.

То, что Гэлбрейт называет техноструктурой, фактически представляет собой рабочий аппарат управления корпорациями – это инженеры, учёные, администраторы. Он полагает, что буржуазия сходит с исторической арены. Меняется социальная структура общества. Имеет место "депролетаризация" рабочего класса, что проявляется в возрастании под воздействием НТР доли наемных рабочих, занятых в большей или меньшей мере умственным, квалифицированным трудом. Они составляют «новый класс» - «белые воротнички», который является продолжением техноструктуры. Гэлбрейт делает заключение о том, что антагонизм интересов, ранее характерный для отношений рабочих и предпринимателей, теперь устраняется. В связи с этим резко падает значение профсоюзов как социальной силы.

Принципиальное различие социально-экономических систем капитализма и социализма с точки зрения теории индустриального общества представляется несущественным. Будущее, по Гэлбрейту, - это конвергенция, т.е. сближение и слияние различных систем, представляющих собой лишь особые разновидности индустриального общества.

Концепция индустриального общества господствовала в 50-60-е годы. Но в дальнейшем её господство оказалось подорванным, и этому во многом способствовали исследования, проводимые под эгидой Римского клуба. Доклады учёных этого клуба стали всемирно известными и обратили внимание человечества на глобальные проблемы современности, такие как растущая диспропорции между человеческим, природным и техническим факторами, между развитыми и развивающимися странами. Был поставлен вопрос о несостоятельности индустриальной цивилизации. Т. е. 70-е годы отмечены так называемой антитехнологической волной. Но уже в начале 80-х годов она уравновешивается позицией сторонников так называемой новой технократической волны. В центре её оказалась концепция информационного общества. Причём, новые идеи информационного общества появились ещё в 60-е годы. Тогда их авторы для подчёркивания дистанцирования от теорий индустриального общества использовали приставки «пост», «нео», «супер», и т.п.

Основоположником теории «постиндустриального общества» является американский социолог Даниел Белл (10.05.1919-25.01.2011). Белл приводит 5 признаков постиндустриального общества:

1. Переход от экономики обрабатывающих отраслей к экономике услуг.

2. Растущее преобладание в экономически активном населении работников умственного труда, в особенности научно- технических специалистов.

3. Всё большее применение в сфере управления и принятия решений электронно вычислительной техники.

4. Главенствующая роль теоретических знаний в качестве основы нововведений и формирования политики.

5. Важнейшими организациями нового общества становятся не корпорации, а университеты и исследовательские центры.

Бразды правления в постиндустриальном обществе переходят от капиталистической олигархии к технократической элите, владеющей новой технологией принятия решений.

Белл является сторонником теории «депролетаризации» современного капиталистического общества и выступает против марксистского положения о рабочем классе как о ведущей революционной силе общества.

Белл полагает, что по мерее становления постиндустриального общества частная собственность теряет своё значение. Вместе с тем образуются новые виды собственности. Главное место среди них занимают обязательства государства по отношению к личности. Отсюда Белл заключает, что постиндустриальное общество превращается в «коммунальной общество», в котором механизмом распределения благ служат скорее социальные решения, чем рынок.

Белл признаёт остроту социально-экономических проблем, с которыми сталкивается капитализм в 60-70-х годах. Источник противоречий капитализма Белл видит в «разъединении сфер» - технико-экономического строя, с одной стороны, и культуры – с другой. Способность справиться с проблемами зависит, по мнению Белла, от принятия выдвигаемой им концепции «общественного хозяйства», под которой понимается гос. регулирование доходов и расходов, якобы направленное на удовлетворение общественных потребностей. Эта концепция призвана обосновать усиление гос. вмешательства в экономику и социальную сферу.

Вариантом идей «постиндустриального общества» является теория «супериндустриального общества», выдвинутая американским социологом Алвином Тоффлером (3.10.1928). По мнению Тоффлера, в 60-70-е годы человечество переживает новую технологическую революцию. Ведущую к непрерывному обновлению социальных отношений и созданию сверхиндустриальной цивилизации. «Революционные изменения, - пишет Тоффлер – потрясают сегодня социальные институты и политические отношения». Указывая на волнения студентов, захватывающих университеты, рост забастовочного движения, «открытые нарушения старых законов частной собственности» и некоторые другие противоречия капитализма, Тоффлер заключает: «Всё это бесспорные признаки социальной структуры, свидетельствующие о том, что общество уже не может больше выполнять свои функции прежними способами. Это общество находится в агонии перемен».

Тоффлер объясняет эту ситуацию как «кризис всего индустриального общества независимо от его политической формы. Кризис должен разрешиться в ходе супериндустриальной революции. Характеризуя супериндустриальное общество, Тоффлер отмечает важность для него такого явления, как усиление «эфемиризации» - т. е. темпа обновления явлений повседневной жизни. Возрастает, например, тенденция к одноразовому использованию вещей (одноразовая посуда, носовые платки из бумаги и т. д.). В результате резкого ускорения темпов жизни «эфемиризация» охватывает все стороны жизни индивида. В результате учащения контактов между людьми происходит сокращение времени этих контактов, развивается «эфемиризация» человеческих отношений.

С ростом «эфемиризации» происходят фундаментальные изменения в отношениях собственности. Целью экономической деятельности становится не максимизация прибыли, а «психологическое удовлетворение». Вместе с тем подрывается стремление к обладанию собственностью; потребители начинают коллекционировать впечатления, как они прежде коллекционировали вещи.

Большую известность приобрело произведение Тоффлера «Третья волна», написанное в начале 80-х годов. По мнению Тоффлера, развитие науки и техники осуществляется рывками, по его терминологии, - волнами.

Сначала была первая волна, которую он называет "сельскохозяйственной цивилизацией". От Китая и Индии до Мексики, от Греции и Рима возникали и приходили в упадок цивилизации, у которых, несмотря на внешние различия, были фундаментальные общие черты. Везде земля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации. Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, рабы или крепостные. Везде власть была жестко авторитарной. Везде социальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономика была децентрализованной, каждая община производила большую часть необходимого.

Триста лет назад произошел взрыв, ударные волны от которого обошли всю землю, разрушая древние общества и порождая совершенно новую цивилизацию. Таким взрывом была промышленная революция. Эта вторая волна пришла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов.

К середине ХХ в. силы первой волны угасли, на земле воцарилась "индустриальная цивилизация". Создались сталелитейные и автомобильные заводы, текстильные фабрики, предприятия по переработке продуктов питания, железные дороги. Все общества второй волны начали извлекать нужную им энергию из угля, газа и нефти. Впервые цивилизация стала разрушать основной капитал природы. Скачок к новой энергетической системе происходил параллельно гигантским достижениям в технологии. Заводы стали символами целой индустриальной системы. Возникли крупные промышленные города, из которых поступало бесконечное количество продукции. Установилась система массового производства.

Вторая волна, изменив техносферу, революционизировала и социосферу: изменилась форма семьи, возникла специальная подготовка людей к машинному труду, появились гигантские корпорации, усилилась роль профсоюзов, государства, политических партий, развилась связь, массовая циркуляция газет, журналов, книг и т.д.

Индустриализм разрушил единство производства и потребления, отделил производителя от потребителя. Для их взаимодействия стал необходим обмен, рынок. Коммерческие ценности стали главными; экономический рост, определяемый размерами рынка, стал первоочередной целью всех правительств. Взрывоподобная экспансия рынка внесла свой вклад в самый быстрый рост жизненного уровня, который когда-либо переживал мир.

Согласно Тоффлеру, у каждой цивилизации есть свой скрытый код - система правил, или принципов, проявляющихся во всех сферах ее деятельности подобно некоему единому плану. Для общества второй волны эти принципы таковы: стандартизация, специализация, синхронизация, концентрация, максимизация, централизация.

Мощным интеграционным двигателем становится правительство. Технократы завладели "средствами интеграции", а отсюда получили бразды правления в сферах социальной, культурной, политической и экономической жизни. "Руководители общества второй волны - интеграторы", - говорит Тоффлер.

Всевластие второй волны было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мир стала накатывать новая - третья по счету - волна, несущая с собой новые институты, отношения, ценности.

В 1973 г. Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), прекратив поставки сырой нефти миру, отправила всю экономику второй волны в "вызывающий дрожь штопор". ОПЕК ускорила революцию, которая уже назревала в техносфере второй волны.

Тоффлер отмечает, что примерно с середины 50-х гг. промышленное производство стало приобретать новые черты. Во множестве областей возросло разнообразие типов техники, образцов товаров, видов услуг. Все большее дробление получает специализация труда. Разнообразнее делаются организационные формы управления. Разнообразие расшатывает традиционные структуры индустриального века, так как они строились на массовом выпуске стандартизированной, унифицированной, единообразной продукции.

"Массовизация" подверглась критике, поскольку стало очевидным, что машины лишают людей индивидуальности, а массовая технология вносит рутинность во все сферы общественной жизни. Тенденция к унификации породила контртенденцию. Появился запрос на новую технологию. Сущностью Второй волны производства были длинные серии миллионов одинаковых, стандартизированных продуктов. Напротив, сущностью Третьей волны производства является короткая серия частично или полностью изготовленных на заказ изделий.

Тоффлер стремится обрисовать будущее общество как возврат к доиндустриальной цивилизации на новой технологической базе. Экономическим костяком вновь возникающего мира становятся, по Тоффлеру, электроника и ЭВМ, космическое пространство, использование глубин океана и биоиндустрия. Это и есть третья волна, которая завершает аграрную и промышленную революции.

Доминантой преобразований в обществе служат глубокие изменения в техносфере, к которой Тоффлер относит энергетическую базу, производство и распределение. Однако он связывает изменение в технике с экологическими, социальными процессами.

К концу ХХ в. человечество завершает переход к новому строю, и никто, и ничто не может остановить этот объективный процесс. Но что такое "новый строй"? Это не капитализм, не социализм. В нем взаимодействуют разные формы собственности, нормой становятся сотрудничество, договоренность. Это то, что Ш. Фурье называл строем "социального гарантизма", где сохраняет свое значение государственное регулирование, где развивается демократия.

"Цивилизация третьей волны не сформировалась окончательно. Но как для бедных, так и для богатых она открывает новые возможности, может быть, несущие освобождение", - говорит Тоффлер. Он говорит, что третья волна исторических изменений представляет собой не прямое продолжение индустриального общества, а радикальную смену направления движения, зачастую полностью отвергая прошлое. "Происходит полная трансформация столь же революционного характера, как приход индустриальной цивилизации триста лет назад", - утверждает Тоффлер.

Более того, происходящее сегодня - не просто технологическая революция, а приближение совершенно новой цивилизации в полном смысле слова.

Характеристику новой цивилизации Тоффлер продолжает в произведении «Адаптивная корпорация» (1985). Здесь он делает акцент на продвижении общества от машинной цивилизации к информационной. Выделяются два момента: во-первых, оттока производства из главных городских центров, а во-вторых, приближающегося упадка фабрики как основной формы производства.

По мере продвижения от машинной к информационной экономике прогресс в области телекоммуникаций позволит человеку участвовать в производственных процессах, находясь в местах, удаленных от крупных городов.
Сокращение расходов на передачу информации, уже приведшее к широкому распространению индивидуальных средств связи, сделает ненужной концентрацию рабочих в нескольких центрах и будет способствовать дальнейшему рассредоточению производства и переносу его в домашние условия, в офисы, конференц-залы и центры оперативной связи, где взаимодействующие группы специалистов будут встречаться для решения задач текущего характера. По мере того, как все большие объемы работы начинают зависеть от личных усилий и манипуляций символами, громадные индустриальные объединения начнут рушиться. Вполне возможно, что мы приблизимся к новой форме "кустарного промысла", основанного на суперсовременной технологии.
Конечно, это не означает, что фабрики исчезнут или что массовое производство прекратится. Это лишь значит, что они перестанут играть главную роль в нашей жизни и как производительная сила, и как модель для других институтов.

В эпоху индустриализма бюрократия оставалась доминирующей формой организации. Как фабрика производила стандартизированную продукцию, так и бюрократия была машиной, принимавшей стандартизированные решения. Бюрократии присущи формализованное разделение функций, выполнение рутинных операций, постоянство и строгая иерархичность. Высшее руководство принимает решения, выпускает инструкции, которые передаются вниз, где и совершается работа. Такая система способна выполнять ограниченное количество повторяющихся функций в относительно предсказуемых обстоятельствах. Поэтому она стала основной формой человеческой организации в индустриальную эпоху.
В супериндустриальном обществе бюрократия будет постепенно вытесняться адхократией, координирующей работу множества временных рабочих групп, возникающих и прекращающих свою деятельность в соответствии с темпом перемен в окружающей организацию среде.

Адхократии завтрашнего дня потребуются работники, обладающие совершенно новыми свойствами. Возникнет потребность в людях, способных быстро переучиваться и наделенных воображением. При решении впервые возникающих или единичных проблем сотрудник корпорации завтрашнего дня будет действовать не "по учебнику". Он должен уметь выносить суждения и принимать сложные оценочные решения, а не механически выполнять спущенные сверху распоряжения.

Он должен уметь свободно ориентироваться среди множества задач и организационных обстоятельств и учиться работать с постоянно меняющимся коллективом.

(Мощное давление процесса дестандартизации, набирающее силы в богатых странах, требует фундаментального перераспределения, при котором больше власти должно перейти от центра к территориально-административным единицам

Социум устремлен к фрагментации, а не к единству, к рассредоточению власти, а не к ее дальнейшей концентрации.
В то же время равные по мощи силы действуют в противоположном направлении. Одновременно с частичным перераспределением власти от общенациональных институтов к территориально-административным образованиям происходит ее движение вверх - от общенациональных к наднациональным структурам. Возникновение международных экологических проблем - например, в результате того, что швейцарские предприятия сбрасывают отходы своего производства в Рейн и наносят вред экологии Германии, а вредные отходы, сбрасываемые немцами в тот же Рейн, текут в Голландию, - требует создания регулирующего органа надгосударственного уровня. Эту тенденцию отражает движение за объединение Европы, как и великое множество малоизвестных или недооцененных международных соглашений, призванных регулировать разные отрасли экономики (например, воздушный транспорт), метеорологическую службу и службу воздействия на погоду, охрану морского дна и т.д. Возникновение многонациональных корпораций, влияние которых выходит за пределы национальных границ, ускоряет перемещение политической власти вверх.
Последствия этих внешне парадоксальных воздействий будут состоять в том, что общенациональные институты в столицах отдельных государств в течение следующих двух десятилетий лишатся значительной части своей власти.)

Не менее важно и то, что супериндустриализм принесет свою систему ценностей, сменяющих традиционные ценности индустриального общества.
Особое значение для корпорации имеет грядущее крушение системы ценностей, в основе которой лежит достижение материального богатства. Бунт молодежи, феномен хиппи, движение защитников окружающей среды, растущий интерес к оккультизму, нежелание многих молодых людей, принадлежащих к среднему классу, поступать на работу, единственным вознаграждением за которую служат деньги, их настойчивое желание вместо этого получить работу "осмысленную", "приносящую удовлетворение" или "общественно полезную". Все это свидетельствует о мощной тенденции перехода от системы материальных ценностей индустриализма к тому, что может быть названо "постэкономической" системой ценностей.

Постэкономическая система ценностей, характерная для супериндустриального общества, потребует от компаний и людей, которые в них работают, принять новые критерии оценки труда. Когда социум в общем и целом достигнет изобилия, людей и само общество будут больше заботить не экономические, а психологические, моральные, социальные и эстетические проблемы.

Хозяйственная рецессия приносит с собой частичный возврат к материалистическим ориентирам, но если не последует глубокий экономический кризис, маловероятно, что мы снова придем к слепому приятию традиционных материальных ценностей.

С уменьшением роли материального достатка как главной личной побудительной ценности тесно связана проблема экономического роста и расширения предприятий. Широкое обсуждение доклада Римскому клубу, озаглавленного "Пределы роста", в котором главное внимание уделяется конфликту между ограниченностью ресурсов, нагрузкой на окружающую среду и ростом населения, отражает утрату обществом веры в цели экономического роста. Модель Римского клуба может быть подвергнута критике как недостаточно разработанная, но руководители компаний совершат большую ошибку, недооценив его выводы. Во Франции, Японии, Германии, Голландии и в других странах вопрос о целесообразности роста стал острой политической проблемой, повлекшей за собой поляризацию общественного мнения, причем в дебатах принимают участие государственные деятели и политические лидеры.

Постэкономические ценности проявляются и в том, что общественность все чаще требует от компаний решать помимо экономических также и социальные задачи. Об этом же свидетельствуют попытки выработать количественные критерии социальной деятельности. Активность таких образований, как общества потребителей, этнические меньшинства, представители различных субкультур, направленная на получение представительства в правлениях корпораций, тоже связана с представлением о том, что компании не должны больше преследовать единственную (экономическую) цель, что им надлежит превратиться в "многоцелевые" организации, вписывающиеся в социальное и экологическое окружение.

Главное различие между индустриальной и супериндустриальной эпохами заключается, однако, не в переходе от материальных к постэкономическим критериям, а в дроблении ценностей, сопутствующем процессу социальной дестандартизации. Компании не смогут полагаться на общественный консенсус, а будут вынуждены действовать в обстановке обостряющегося конфликта ценностей между общественными группами.
Таким образом, новая технология ведет нас не в оруэлловский мир роботизированного, стандартизированного одномерного общества, но к социальным структурам, в небывалой степени дифференцированным, причем каждая из них, оставаясь в широких рамках всего общества, будет создавать свои подсистемы ценностей. Корпорациям придется адаптироваться к небольшим и недолговечным группам субкультур, активно демонстрирующим, пропагандирующим и пытающимся реализовать свой уникальный набор ценностей. Частично совпадающие, иной раз усиливающие друг друга, но чаще противоречащие одна другой, эти системы ценностей поставят персонал компаний перед труднейшей проблемой выбора и окажут сильнейшее давление на интеграцию как личного, так и корпоративного самосознания с соответствующей им ролью.
Тоффлер считает, что никто не в состоянии детально описать нарождающееся супериндустриальное общество, но основные его черты можно сформулировать следующим образом:

· Когда основные, минимальные нужды людей будут удовлетворены, жизненные запросы большинства из них не будут совпадать, и для многих одного материального вознаграждения будет не достаточно для мотивации труда.

· Существуют пределы экономии, получаемой за счет масштабов деятельности - как корпорации, так и государственного учреждения.

· Информация играет столь же важную, если не большую, роль, как земля, рабочая сила, капитал и сырье.

· Мы движемся от массовой фабричной системы в направлении "кустарного" производства, "штучного" интеллектуального труда, в основе которых лежат информация и супертехнологии. Конечным продуктом этого движения будут не миллионы стандартизированных законченных изделий, а индивидуализированные товары и услуги.

· Организационная форма наиболее эффективна, если строится не по бюрократическому принципу, а по принципу адхократии. Каждый организационный компонент в этом случае представляет собой модуль, созданный для решения одной конкретной задачи, и взаимодействует со многими другими по горизонтали, а не только в соответствии с вертикальной иерархией. Решения, принимаемые в компании, подобно товарам и услугам, не стандартны, а индивидуальны.

· Развитие технологии не обязательно равнозначно "прогрессу" и, если не будет постоянно контролироваться, может фактически уничтожить уже достигнутые результаты.

· Для большинства людей работа должна быть разнообразной и ответственной, требующей способности принимать решения, выносить собственные суждения и оценки.

 

Дополнить: Мануэль Кастельс Информационная зпоха: экономика, общество и культура. Мануэль Кастельс о развитии постиндустриального общества – Сербина

. Р.Коэн «Социальные последствия современного технического прогресса» - Скрынникова

. Турен. Теория информационного общества. «Способны ли мы жить вместе? Равные и различные» - Фетисова

Белл Д. Социальные рамки информационного общества

. т. стоуньер«Информационное богатство: профиль постиндустриальной экономики». – Гулей

Фукуяма