Другие имена в истории отечественной японистики

Помимо вышеназванных ученых японистов значительный вклад в развитие японоведения внесли Людмила Тимофеевна Нечаева, Александр Алексеевич Холодович, Евгений Семёнович Штейнер, Владислав Никанорович Горегляд, Игорь Александрович Латышев, Сергей Анатольевич Старостин, Николай Александрович Сыромятников и другие. Все они посвятили свою жизнь востоковедению.

Что касается Людмилы Тимофеевны Начаевой, то она защитила кандидатскую диссертацию (1974), которая была посвящена вопросам синтаксиса японского языка, в частности, однородным сказуемым. Л. Т. Нечаева — автор и соавтор большого количества учебных пособий по практическому японскому языку, статей по лингвистике японского диалога. Автор статей по отдельным вопросам методики обучения японскому языку. Учебники по японскому языку Л. Т. Нечаевой включены в учебные программы ведущих ВУЗов России и стран СНГ.

На сегодняшний день Л. Т. Нечаева является научным руководителем аспирантов по методике преподавания японского языка. Среди защищённых диссертаций: «Система обучения иероглифической письменности», «Методическая типология трудностей как основа обучения грамматике японского языка на начальном этапе», «Особенности обучения японскому языку студентов — международников», «Использование комиксов (манга) при обучении японскому языку».

Александр Алексеевич Холодович еще одна немало важная фигура в области японоведения. Ранние работы в основном по грамматике корейского и японского языков, в том числе монографические описания синтаксиса японского военного языка (1937) и строя корейского языка.

В работах 1960—1970 гг., Холодович выступает как смелый новатор и оригинальный теоретик, выдвинувший программу типологического изучения грамматических категорий в языках мира (универсальной грамматической «библиотеки смыслов»). С начала 1960-х гг. он стал одним из первых (в отечественной теории грамматики) сторонников вербоцентрического подхода к синтаксису предложения (возможно, под влиянием работ Л. Теньера).

В соавторстве с И. А. Мельчуком предложил теорию залога, основанную на исчислении всех возможных значений грамматической категории. По намеченной Холодовичем программе исследований и под его руководством были осуществлены коллективные описания каузативных (1969) и пассивных (1974) конструкций; эта работа была продолжена и после его смерти в рамках деятельности петербургской типологической школы.

Владислав Никанорович Горегляд один из крупнейших русскоязычных японистов второй половины XX века. Представитель петербургской школы японоведения. Специалист по истории японской литературы, переводчик памятников классической японской словесности, знаток скорописи и японской рукописной традиции. Перевел часть знаменитого японского классического произведения Повесть о Гэндзи, «Дневник эфемерной жизни» Митицуна-но хаха, «Дневник путешествия из Тоса» Ки-но Цураюки и другие. Занимался не только научной деятельностью, но и практической работой в качестве переводчика, например, на промышленной выставке СССР в Японии в 1961 году. Так же в 60-е годы и в начале 70-х годов В. Н. Горегляд по несколько месяцев в году работал переводчиком при Госинспекторе СМ РСФСР по контролю за выполнением рыболовной конвенции между СССР и Японией на японских рыбоохранных судах.

Что касается Сергея Анатольевича Старостина, то он выдающийся российский лингвист, полиглот, специалист в области компаративистики, востоковедения, кавказоведения и индоевропеистики. Окончил Отделение структурной и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ им. Ломоносова в 1975 г. В качестве основного языка изучал японский. Ещё студентом опубликовал работу по реконструкции праяпонского языка, которая произвела большое впечатление на специалистов

Занимался установлением дальнего родства между языковыми семьями, продолжая традиции ностратической школы В. М. Иллича-Свитыча, А. Б. Долгопольского, В. А. Дыбо и др. Его анализ отличался тщательностью и учётом всего языкового материала (многие языки изучал в экспедициях, подробно работал с текстами, производил реконструкцию с нижнего уровня). Именно Старостин обосновал принадлежность японского языка к алтайской семье. Опубликовал этимологический словарь алтайских языков, содержащий почти три тысячи корней и служащий доказательством существования алтайской языковой семьи (включающей тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские, корейский, японский)[5].