Ветхий завет

Оставь то, что имеешь, освободись от всех пут: будь! – это одна из главных идей Ветхого завета.

История иудейских племен начинается с того, что первый иудейский герой – Авраам – получает приказ покинуть свою страну и свой род: "Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую я укажу тебе" [Бытие, XII, 1]. Авраам должен оставить то, что имеет,– свою землю и свою семью,– и отправиться в неизвестность. Но потомки Авраама, пустив корни на новой почве и создав новые кланы, оказались под еще более тяжким бременем. В Египте иудеи разбогатели и обрели могущество – и именно поэтому они стали рабами: они утратили идею единого Бога, Бога своих предков – номадов-кочевников, и начали поклоняться идолам – богам богачей, ставших впоследствии их властителями.

Второму иудейскому герою – Моисею – Бог поручает освободить его народ, вывести иудеев из той страны, которая стала для них домом (хотя в конечном счете они были в этом доме рабами), и уйти в пустыню, чтобы "праздновать". Весьма неохотно и с большими опасениями иудеи последовализа своим вождем Моисеем в пустыню.

Пустыня – это ключевой символ освобождения иудейского народа; это не родной дом: здесь нет ни городов, ни богатств; здесь живут номады-кочевники, у которых нет имущества, а есть лишь самое необходимое для жизни. Так сложилось исторически, что традиции номадов-кочевников вошли в рассказ об Исходе, и вполне возможно, что именно эти традиции и определили тенденцию борьбы против всех видов нефункциональной собственности и выбор жизни в пустыне как подготовку к свободному существованию. Однако эти исторические факторы лишь усиливают значение пустыни как символа свободной, не связанной никакими узами, никакой собственностью жизни. Некоторые из основных символов иудейских праздников в основе своей связаны с пустыней. Опресноки – это хлеб тех, кто спешит покинуть страну своего рабства, это хлеб странников. "Suka" ("куща" – шалаш), аналог скинии – шатра, ее легко построить и легко собрать. Как говорится в Талмуде, это "временное жилище", в котором живут, в отличие от "постоянного жилища", которым владеют.

Иудеи сожалели, о египетских "котлах с мясом", о постоянных жилищах, о скудной, но гарантированной пище, о зримых идолах. Их пугали неизвестность и бедность жизни в пустыне. Они говорили: "О, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб Досыта! Ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы все собрание это уморить голодом" [Исход, XVI, З]. На протяжении всей истории освобождения Бог откликается на моральную нестойкость людей – он обещает накормить их: утром – хлебом, вечером – перепелками. Но добавляет к этому два важных повеления; первое: каждый должен взять еды по своей потребности. "И сделали так сыны Израилевы, и собрали, кто много, кто мало. И мерили гомором, и у того, кто собрал много, не было лишнего, а у того, кто мало, не было недостатка. Каждый собрал, сколько ему съесть" [Исход, XVI, 17-18].

Как видим, здесь – впервые – сформулирован принцип, который стал широко известным благодаря Марксу: каждому – по его потребностям. Право быть сытым устанавливалось без каких-либо ограничений. Бог выступает здесь в роли кормящей матери, насыщающей своих детей. Дети имеют право быть накормленными – для этого им не нужно ничего достигать. Второе повеление Господне направлено против алчности, накопительства, собственничества: народу Израилеву было предписано не оставлять пищу до утра. "Но не послушали они Моисея и оставили от сего некоторые до утра; и завелись черви, и оно воссмердело; и разгневался на них Моисей. И собирали его рано по утру, каждый сколько ему съесть; когда же обогревало солнце, оно таяло" [Исход, XVI, 20-21].

В связи со сбором пищи вводится и установление соблюдения Субботы (Shabbat). Моисей велит сынам Израилевым в пятницу собрать вдвое больше: "Шесть дней собирайте его, а в седьмой день – суббота; не будет его в этот день" [Иcход, XVI, 26].

Соблюдение Субботы – важнейшее из библейских установлений и установлений иудаизма на протяжении всей его истории. Это – единственная в узком смысле религиозная заповедь из Десяти Заповедей: на ее соблюдении настаивали даже те пророки, которые выступали против веры в обряды. Во время 2000-летней диаспоры эта заповедь наиболее строго соблюдалась, хотя достаточно часто это было весьма нелегким делом. Для рассеянных по миру, бессильных, нередко презираемых и преследуемых людей Суббота была, можно сказать, источником жизни: евреи поддерживали свою гордость и чувство собственного достоинства, когда по-царски праздновали Субботу. Но разве Суббота – это не день отдыха в мирском смысле слова, освобождения людей хотя бы на один день от бремени труда? Разумеется, это именно так, и в этом смысле Субботе придается значение одной из великих инноваций в развитии человечества. Однако если бы только этим все и ограничивалось, Суббота вряд ли играла бы ту центральную роль в жизни евреев, которую я описал выше.

Чтобы лучше понять роль Субботы, следует глубже проникнуть в суть этого института. Это не отдых как таковой, означающий отсутствие как физической работы, так и умственных усилий. Это – отдых в смысле восстановления полной гармонии между природой и человеком. Нельзя ничего разрушать и ничего строить: Суббота – день перемирия в сражении, которое человек ведет со всем миром. Нарушением этой гармонии считается даже выдергивание из земли стебелька травы или зажигание спички. И в социальном плане не должно происходить никаких изменений. Именно по этой причине по улице запрещается что-либо нести (даже если это не тяжелее носового платка), в то время как в собственном саду переносить тяжести разрешается. И дело не в том, что запрещаются любые усилия – нельзя переносить никакие предметы с одного находящегося в частном владении участка земли на другой, потому что такое перемещение представляет собой, по сути, перемещение собственности. В Субботу человек должен жить так, как будто он ничего не имеет, он не преследует никаких целей, за исключением одной – быть, т.е. выражать свои изначальные потенции в молитвах, ученых занятиях, еде, питье, пении, любви.

Суббота – день радости, так как в этот день человек целиком и полностью остается самим собой. Вот почему Суббота в Талмуде называется предвосхищением мессианских времен, а мессианские времена – нескончаемой Субботой, днем, когда собственность и деньги, скорбь и печаль – все табу; днем, когда побеждают время и царит чистое бытие. Вавилонский Шапату – исторический предшественник Субботы – был днем печали и страха. Современное воскресенье – день веселья, потребления, бегства от самого себя. Можно задаться вопросом: быть может, стоит восстановить Субботу как день всеобщей гармонии и мира, день, предвосхищающий будущее человечества?

Еще один вклад еврейского народа в мировую культуру, сравнимый по своему значению с празднованием Субботы,– это образ мессианских времен. Наряду с Субботой этот образ поддерживал жизнь и надежду еврейского народа, который никогда не сдавался, несмотря на жестокие разочарования, постигшие его из-за лжемессий, начиная от Бар-Кохбы во II веке и до наших дней. Как и Суббота, это образ таких времен, когда собственность потеряет смысл, когда страху и войнам придет конец, а целью жизни станет реализация наших сущностных сил[9].

История Исхода оканчивается трагически. Сыны Израилевы не выдерживают жизни без собственности, без обладания. И хотя они могут обходиться лишь тем, что ежедневно посылает им Бог, не имея постоянного жилища и пищи, они не могут жить без зримо присутствующего "лидера".

После того как Моисей исчезает на горе, иудеи в отчаянии. Им необходимо чему-то поклоняться, и они побуждают Аарона сделать им нечто зримое – золотого тельца. Конечно, можно было бы сказать, что таким образом сыны Израилевы расплачивались за ошибку Бога, разрешившего им взять с собой из Египта золото и драгоценности. Это золото стимулировало у них жажду богатства; и в час отчаяния собственническая структура их существования возобладала. Аарон делает из их золота тельца, и народ говорит: "Вот Бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!" [Исход, XXXII, 4].

Из жизни ушло целое поколение, и даже Моисею не было разрешено вступить на новую землю. Однако новое поколение, как и их отцы, было неспособно к свободной, не связанной никакими узами жизни, не могло жить на земле и не быть привязанным к ней. Они завоевали новые земли, истребили своих врагов, обосновались на этих землях и поклонялись своим идолам. Их племенная демократия превратилась в подобие восточной деспотии – хоть и меньшего масштаба, но с большими стремлениями подражать великим государствам того времени. Революция потерпела крах, ее единственным завоеванием, если его можно назвать таковым, было то, что иудеи из рабов превратились теперь в господ. Этот небольшой народ сегодня мог бы быть совершенно забыт, оставшись лишь в примечаниях к анналам истории Ближнего Востока, если бы не новые идеи, которые впервые были высказаны его революционными мыслителями и пророками, не испорченными в отличие от Моисея бременем лидерства и необходимостью применять диктаторские методы (например, при массовым уничтожении мятежников, возглавляемых Кореем).

Эти революционные мыслители – иудейские пророки – обновили образ человеческой свободы – освобожденного от собственнических помыслов бытия и выступили против поклонения идолам – творениям человека. Они были бескомпромиссны и предсказывали, что народ снова будет изгнан и утратит землю, если станет тянуться к ее материнскому лону в кровосмесительном желании обладания, если не сумеет жить на ней свободно, т.е. любя ее и не теряя при этом себя. Для пророков изгнание с земли было хотя и не трагическим, но единственным путем к окончательному освобождению; после нового изгнания жизнь в пустыне была уготована не для одного, а для многих поколений. Однако, даже предсказывая повторное изгнание в пустыню, пророки не давали угаснуть вере иудейского народа, в конечном счете всего рода человеческого, рисуя образ мессианских времен, когда наступят желанные мир и изобилие, но при этом не будут изгнаны или уничтожены те, кто ранее населял эту землю.

Истинными последователями иудейских пророков стали великие ученые, раввины и прежде всего Рабби Иоханан бен Закаи – основатель диаспоры. Когда во время войны против римлян (70 г. н.э.) иудейские предводители решили, что лучше всем умереть, чем потерпеть поражение и лишиться своего государства, Рабби Закаи совершил "предательство". Он тайно покинул Иерусалим, сдался командующему римской армией и испросил разрешения основать еврейский университет. Это было началом богатой еврейской традиции и одновременно утраты всего, что имели евреи: не стало ни государства, ни храма, ни духовной и военной бюрократии, ни жертвенных животных, ни храмовых обрядов. Евреи потеряли все и сохранились лишь как группа людей, у которых не было ничего, кроме идеалов бытия: знать, учиться, мыслить и ожидать прихода Мессии.