Биомедицинские теории аддикции

Большинство психиатров и нейрофизиологов рассматривают аддикцию как биологическую реакцию организма. На протяжении почти целого столетия делались попытки свести понятие аддикции к фармакологическим эффектам, вызванным химической структурой наркотиков. В настоящее время биомедицинская модель объясняет аддикцию, апеллируя к действию наркотиков на «систему вознаграждения» вл имбическом отделе мозга. Исследователи считают, что опиаты вызывают изменения в мезолимбических дофаминэргических каналах, которые связаны с чувством удовольствия.

Действительно, некоторые вещества вызывают симптомы отмены после продолжительного употребления, что делает человека зависимым от данного вещества и препятствует прекращению его употребления. Однако ученые расходятся в том, насколько определенные вещества способны лишить человека самоконтроля, то есть вызывать не только синдром отмены, но и аддикцию, определяемую как «поведенческий паттерн, характеризующийся неконтролируемым употреблением наркотика, обеспечением его беспрепятственного получения и рецидивами после отмены.

Одним из основных доводов в пользу медико-биологической модели аддикции являются эксперименты на животных. Эти эксперименты начались в1960-х годах, когда крысам и обезьянам имплантировали внутривенные катетеры, с помощью которых они могли самостоятельно впрыскивать наркотики себе в кровь.

Большинство подобных исследований были опубликованы в интервале между 1969 и 1985 гг. В них сообщалось, что макаки резусы и крысы предпочитают кокаин пище, чаще умирают в результате употребления кокаина, чем в результате употребления героина и что они склонны вводить себе все новые и новые дозы кокаина, пока не наступает смерть или состояние комы.

Однако упомянутые исследования не учитывали факторы, обычно влияющие на употребление наркотиков людьми, в том числе: доза наркотика, доступ к наркотику, усилия, необходимые для получения наркотика, наличие или отсутствие альтернативных положительных подкреплений, помимо наркотика.

Большинство экспериментов с животными элиминировали эти переменные, создавая условия, в которых животные легко могли ввести себе смертельную дозу кокаина. Животные были помещены в крайне обедненную среду, в которой их поведенческие возможности были ограничены потреблением кокаина. Большие дозы наркотиков были легко доступны животным в любой момент, для их введения не требовалось практически никаких усилий.

Неограниченный доступ к высоким концентрациям кокаина в любое время безо всяких усилий — это довольно необычная ситуация. Если животные имеют возможность впрыскивать себе кокаин лишь в определенное время дня, они способны в значительной степени контролировать свое потребление кокаина. Эти данные говорят о том, что даже небольшие ограничения со стороны внешней среды существен но меняют паттерны употребления наркотиков.

Дворкин с коллегами сравнивали группу крыс, имевшую неограниченный доступ к кокаину, с группой, которая могла ввести себе дозу наркотика только один раз в два часа. Эта вторая группа также имела доступ к значительным дозам кокаина. Первая группа крыс умерла в течение 28 дней после начала эксперимента, а во второй группе все крысы остались живы через 120 дней, к моменту завершения эксперимента.

Несмотря на противоречивые данные экспериментов над животными, Авраам Гольдштейн, один из ведущих фармакологов, занимающийся проблемой наркотиков, утверждает: «Если крысу обеспечить кнопкой, нажав на которую она сможет вводить себе в кровь героин, она будет нажимать на эту кнопку постоянно, в ущерб всякой другой активности (питанию, сексу и т. п.), то есть станет героиновым наркоманом. Крыса не протестует против общества, не является жертвой социально-экономических условий, ребенком из дисфункциональной семьи или преступником. Ее поведение просто контролируется действием героина (точнее, морфина, в который героин превращается в организме) на ее мозг».

Критика биомедицинской модели действия наркотиков имеет довольно продолжительную историю. Еще в 1954 г. Лазанья провел знаменитый эксперимент с плацебо, который продемонстрировал, что реакция людей на то или иное вещество во многом определяется тем, что они думают об этом веществе. Пациентам делали инъекции морфина либо плацебо, объявляя им, что это обезболивающее вещество. От 30 до 40 процентов пациентов нашли плацебо столь же действенным, как и морфин.

Не менее известными являются эксперименты Шехтера, которые продемонстрировали, что люди реагируют на принятое вещество, подражая реакции других людей. Испытуемые получали инъекцию стимулятора эпинефрина (адреналина), о котором им говорили, что это «экспериментальный витамин». Половину испытуемых предупреждали о том, чего ожидать от инъекции (общего возбуждения); другую половину оставляли в неведении об этом «побочном эффекте» предполагаемого витамина. Затем каждого участника эксперимента оставляли в комнате наедине с другим человеком — подставным лицом, нанятым для того, чтобы вести себя определенным образом. Половина испытуемых видели, как подставной сосед вел себя эйфорически, шутил и разбрасывал бумагу, а половина наблюдала, как подсадной участник обижался на экспериментатора и уходил в гневе. Неинформированные субъекты — те, кому не сказали, какие физиологические реакции на инъекцию должны наблюдаться — перенимали настроение подставного лица, в то время как информированные — нет.

Биомедицинская теория аддикции подвергается критике, поскольку предполагает биологическую неизбежность формирования зависимости. Существует множество эмпирических фактов, противоречащих подобной неизбежности. Стентон Пил суммировал эти факты в своей работе «Смысл аддикции».

1. После того как стало известно, что четверть американских солдат во Вьетнаме употребляли героин, широко распространилась озабоченность, что вернувшиеся ветераны спровоцируют эпидемию аддикции в Соединенных Штатах. Ничего подобного не случилось. Около 88% солдат, приобретших зависимость во Вьетнаме, после возвращения в США не вернулись к употреблению наркотиков. Для американских военнослужащих Вьетнам был чужой и страшной страной. Они готовы были любыми средствами убежать от окружающей их действительности, в том числе и с помощью наркотиков. Как только потребители были извлечены из «нездоровой» атмосферы, они отказались от наркотика и в дальнейшем не проявляли к нему интереса.

2. Пациенты больниц часто получают морфин для облегчения боли, не становясь аддиктами. Норман Зинберг проинтервьюировал 100 пациентов, которые регулярно получали опиаты в дозах, превышающих уличные, десять дней или больше. Только один из них припомнил желание продолжить инъекции, когда боль прошла.

3. Существуют люди, принимающие регулярные дозы сильных наркотиков в качестве части своей нормальной повседневной жизни. Они не испытывают толерантности, физического или умственного ухудшения. Таких индивидов называют практикующими «контролируемое употребление». Это более широко признаваемый феномен в отношении алкоголя, но существуют также и контролируемые потребители опиатов. Многие из них— известные, успешные люди, у которых есть средства для того, чтобы держать свою привычку в секрете. Врачи — самая известная группа контролируемых потребителей наркотиков. Ньюйоркский врач Чарльз Виник описал врачей — потребителей опиатов. Только двое из 98 докторов, опрошенных Виником, заметили у себя симптомы зависимости, то есть потребность в возрастающих дозах наркотика. В целом описываемые Виником врачи были вполне успешны. «Большинство из них были полезными иэффективными членами своего сообщества, — отмечает Виник,—и продолжали ими быть, употребляя наркотики».

4. Уличные наркоманы обычно перерастают свою зависимость от героина. В своей работе «Вырастание из наркотической зависимости» Виник продемонстрировал, что четверть всех известных наркоманов стала неактивной к 26, и три четверти — к 36 годам. Из этого он сделал вывод, что героиновая наркомания — по большей части подростковая привычка, которую большинство людей оставляют по мере взросления. Многие наркоманы начинают принимать героин до или сразу после двадцати, используя его как способ справиться с проблемами ранней взрослости. Прием наркотиков помогает избежать, замаскировать или отложить принятие решений, касающихся секса, агрессии, финансовой независимости и поддержки других. Статус наркомана в период ранней взрослости позволяет избежать этих решений.