ВЕСЕЛЫЙ СЕЗОН»

Годичный цикл труда и отдыха в прошлом определялся цикла­ми народного и церковного календарей. Экстремальные условия существо­вания, сверхнапряженный «зарывной» труд в течение четырех-пяти меся­цев требовали продолжительного отдыха, нервной и физической разрядки. Многочисленные народные и православные праздники приходились, преж­де всего, на осенне-зимний период, который сибиряки называли «веселым сезоном». Начинался он во второй половине сентября по старому стилю. Постепенно заканчивалось «жнитво», освобождалась от основных работ молодежь, и начинались «вечерки» — совместные увеселения девушек-си­бирячек с работой, шитьем, прядением, иногда с вязанием.

В день «вечерки» девушки собирались в доме одной из участниц или специально нанятом или откупленном у какой-либо старушки за плату либо на условиях помощи хозяйке. Сибирские вечерки, в отличие от обще­российских, проходили и в праздничные дни, и даже в дни постов. Не обходились они без юношей; девушки при этом работали, показывая свое мастерство, а парни поддерживали веселое настроение, заводили игры, песни. Песни в Сибири пели более грустные, нежели веселые; отмечалось, что они не отличались мелодичностью. Многие песни сопровождались поцелуя­ми, подобными были и игры. Но все без исключения современники отмеча­ли целомудренность отношений между юношами и девушками, отношений открытых, шутливых, но без развязности. Отношения дружеского общения на вечерках чаще всего за­канчивались свадьбой.

Всего за весь «веселый сезон» устраивалось от 5 – 7 до 10 и более «вечерок», в зависимости от местных традиций. В первой половине октября, после праздника Покрова, на посиделки (по-сибирски — «посиденки») начинали собираться замужние женщины. Посиделки и «беседы» часто представляли собой женские помочи. Для со­вместного труда по рубке и квашению капусты устраивали «капустки»; для первичной обработки льна или поскони — «копотухи»; «субрядки» ус­траивали как помочь в прядении льна или совместную работу с прядением. Помочи заканчивались угощением собравшихся, но в любом случае «посиденки», «беседы» совмещались с работой. Если собирались в праздничные дни, то на столы выставлялись обильные яства, медовуха, пиво. Крепкие напитки среди сибирячек порицались.

Все увеселения активно продолжа­лись до середины ноября, до начала Филиппова поста. Затем, с 20-х чисел декабря и до окончания Масленицы (до конца февраля — начала марта), про­исходил наивысший всплеск «веселого сезона». Завершались увеселения, посиделки и «вечерки» ко дню Святой Троицы. Летом же увидеть праздно гуляющего или пьяного человека было практически невозможно. Человек, любящий гульнуть (пьяница, по-сибирски — «зюзя»), навлекал на себя всеобщее осуждение и смех.

С осени и до весны сибиряки любили гостевать. Собирались друг у друга «по родству», «по свойству», «по суседству», «по товаричеству». В си­бирском словаре зимний вечер во многих местах так и назывался — «сидня». На подобные сидни-беседы собирались вместе семьями, отдельными «кумпаниями» пожилые люди. На беседах обсуждались радости и беды, новости и горести, делились планами и надеждами на будущий трудовой год. И, конечно, господствовали здесь сплетни и суждения. Как важно было жить, соблюдая общепринятые традиции, иначе жди пересудов... А.П. Щапов писал: «В сибирском обществе господствуют в высшей степени сплетни...», а енисейский губернатор А. Степанов уточняет: «...Сибиряки любят сплет­ни... так, для потехи ума, для увеселения сердца». Да, индивидуализм в Сибири расцвел в условиях постоянного соперничества и соревнования, но в рамках жестких «заветов предков», традиций общепринятых норм общежития.

В каждой компании желанными людьми были сказочники, рассказ­чики различных побасенок и быличек. Даже сейчас, спустя столетие, мож­но еще услышать от старожилов сказание о народе «чудь», жившем в Сиби­ри до прихода русских и заживо захоронившем себя в подкурганных зем­лянках в страхе перед приходом «Белого Царя». А черные березы, изредка встречающиеся как реликтовые, — рассказывают те сказания, — побелели от горя и стали навсегда белыми березами. «Бывалые» люди, по той или иной надобности выезжавшие в «Рассею», бывавшие постоянно на «ямщине», могли по нескольку раз пересказывать одни и те же истории, превращавшиеся с мифологическими «добавами» в былички. В условиях замкнутости сибирской жизни желанными были гости «со стороны» — носители информации не из своего селения. Известно, что для сибирских крестьян была характерна и более высо­кая грамотность, чем в целом для России. Старожилы вспоминали, что их деды во второй половине XIX в. зимними вечерами собирались по 10 – 12 человек для коллективного чтения книг и газет и обсуждения прочитанно­го.