Зарождение стоицизма

Вконце IV в. до н. э. в Афинах возникла философская шко­ла стоиков. Она получила свое название от греческого слова «stoa» — портик. В расписном афинском портике (коллонаде) проводил собрания своих последователей основатель школы Зенониз города Китиона (ок. 334—262 до н. э.). В многовековой истории стоицизма принято выделять три периода:

• Старшая Стоя (к. IV—IIIвв. до н. э.);

• Средняя Стоя (II—I вв. до н. э.);

• Младшая Стоя (I—IIIвв. н. э.).

Основоположник стоицизма Зенон начинал свой философ­ский путь как киник, но не принял характерное для киников пренебрежение к общественным нормам поведения, киническое «бесстыдство». Уйдя от киников, Зенон некоторое время провел в Академии, затем изучал произведения Аристотеля, выработав в конце концов свою собственную оригинальную философскую теорию. После него созданной им школой руководили Клеанфи Хрисипп.

Зенон делил философию на три части — физику, этику ило­гику. Он сравнивал философию с яйцом: скорлупой его является логика (ведь без умения правильно мыслить и рассуждать фило­софия невозможна), белком — физика (то есть учение о приро­де), но сердцевиной, желтком, по его мнению, была этика, уче­ние о смысле человеческой жизни, о нравственном поведении, о том, как достичь счастья.

Физика стоиков исходила из положения, что реально сущест­вуют только тела. Значит, и боги, и души — тоже телесные сущ­ности. Вслед за Гераклитом, «старшие» стоики считали огонь первоначалом мира. Все возникает из огня и, пройдя определен­ный цикл развития («мировой год» — около 11 тыс. лет), опять превращается в огонь, гибнет в регулярно повторяющемся миро­вом пожаре. Развитие мира циклично. Смесь огненной стихии и воздуха образует пневму (от греческого слова «дыхание»), разли­тую всюду в мире, но «напряжение пневмы» в различных вещах не одинаково: в столе или стуле оно мало, в животном — силь­нее, в человеке — еще сильнее, но наибольшего своего значения оно достигает в душах мудрецов. Получается, что пневма — не просто смесь огня и воздуха, но и мировой дух, присутствующий в каждой вещи. Поэтому мир — это живой организм, пронизанный пневмой (разумным огнем) и наделенный огненной же душой — Ло­госом (термин стоики позаимствовали у Гераклита, несколько переосмыслив его). Как мы уже говорили, такие взгляды называ­ются пантеизмом, потому что Бог и природа, по их учению, — одно и то же, а человек — часть этой «богоприроды». Зенон оп­ределял Бога как пламенный разум мира: Бог наполняет собой весь мир, как мед наполняет пчелиные соты.

Для стоиков все люди — граждане космоса как мирового го­сударства; все равны перед лицом мирового закона: свободные и рабы, греки и варвары, мужчины и женщины. В отличие от классической греческой философии, где свободные эллины вос­принимались как существа интеллектуально и нравственно пре­восходящие варваров и рабов, философия стоиков не делает раз­личия между греком и варваром, императором и бродягой, — действительность эллинистической эпохи давала много подтвер­ждений тому, что власть, богатство, слава — дым, который мо­жет рассеяться от одного дуновения ветра истории.

По учению стоиков, все в мире творится по внутренней аб­солютной необходимости, которую определяет Логос. Человек — только маленькая частичка космоса, он не может его изменить по своему произволу. А как же быть со свободой воли? Судьбе, року бесполезно сопротивляться, считали стоики. Стоическая фи­лософия дает нам еще один пример фатализма. Все произойдет так, как должно произойти согласно законам космоса, нравится нам это или нет. (Не случайно стоики очень увлекались различ­ными предсказаниями, астрологией и т. п.) Отношение стоиков к свободе человека очень хорошо передает знаменитый римский афоризм: «Желающего судьба ведет, нежелающего — тащит». Мы не можем изменить внешние обстоятельства своей жизни, мы можем лишь изменить свое отношение к ним. Мудрец по­знает законы космоса и поэтому не ставит перед собой невыпол­нимых целей и задач. Свобода — это познанная необходимость, она может проявиться, если только человек живет в согласии с природой.

Благодаря таким фаталистическим взглядам, сегодня слово «стоик» употребляется для обозначения человека, с достоинст­вом принимающего любые удары судьбы. Толковый словарь оп­ределяет стоицизм как «твердость в жизненных испытаниях, стойкость, способность противостоять соблазнам». Мы говорим, что тот или иной человек стоически перенес обрушившееся на него несчастье, стоически выдержал трудное испытание, стоиче­ски терпел боль и т. д., имея в виду мужество, с которым этот человек отнесся к случившемуся. Стоик не хнычет, не жалуется (какой смысл жаловаться на судьбу?), не мечется в попытках из­бежать трудностей (избежать их невозможно — все предопреде­лено), но с достоинством признает разумность миропорядка и подчиняется ему.

Люди мучаются, ссорятся, борются, переживают из-за хоро­шей должности, денег, вещей, расположения других людей — из-за того, что не сделает их лучше. Они тратят свою жизнь на погоню за призраками благополучия, не понимая, что судьба их уже предопределена. Такие люди — безумцы («всякий нера­зумный человек — безумец», — любили повторять стоики по разным поводам), причем безумцев большинство. Почти все че­ловечество, с точки зрения стоиков, живет в безумии. Исклю­чение составляют лишь мудрецы: они понимают истинное зна­чение материальных удач и невзгод, поэтому относятся к ним с безразличием. Надо принимать мир таким, каков он есть: бо­лезнь и здоровье, красота и уродство, нищета и богатство — все это не в нашей власти. Но во власти разумного человека его собственный духовный мир, поэтому именно он должен стать главным делом жизни. Стоик безразличен и равнодушен ко всему прочему, он спокоен и уравновешен. В этом проявлялся идеал внутренней свободы от страстей. Если эпикурейцы призы­вали людей избегать страданий, то стоики, наоборот, признава­ли страдания неотъемлемой частью жизни и настаивали поэто­му на необходимости воспитывать в себе нечувствительность кневзгодам.

Если страдания становятся нестерпимыми и унизительными, У человека всегда есть выход — уйти из жизни. Стоики не при­ветствовали самоубийство, поскольку в конечном счете это про­явление слабости, но считали, что в некоторых ситуациях, на­пример, при старческом слабоумии или унизительном рабстве, такой выход оправдан. Говорят, что сам Зенон покончил жизнь именно таким образом: чтобы подтвердить, что его дух сильнее тела, он задержал дыхание и умер.