Теория неогиппократизма и биотипологии
Одна из причин возникновения и развития неогиппократизма и биотипологии — стремление противостоять усиливающейся дегуманизации медицины, отчуждению врача и пациента вследствие ее интенсивной технизации и сверхспециализации под влиянием научно-технической революции. Вторжение во врачебную практику массы лабораторных исследований, технических диагностических и лечебных приемов отрывало врача от пациента, противоречило индивидуальному подходу, восприятию целостности организма, его психосоматического единства, связи с внешней средой, знанию образа и условий жизни пациента и др., превращало врача в техника, узкого специалиста по лечению отдельных органов, частей организма. Чтобы остановить дегуманизацию, ряд крупных клиницистов призвали восстановить классические принципы медицины, которые они не без оснований видели в учении «отца медицины» Гиппократа. «Назад к Гиппократу!» — под этим лозунгом уже в 20-х годах XX в. стали появляться статьи, выступления, в том числе известная публикация выдающегося российского хирурга С.П. Федорова «Хирургия на распутье». Это стремление возродить практику медицины Гиппократа итальянский историк медицины А. Касти-льони назвал «неогиппократизмом». Сторонники этого направления организовали научное общество и уже до второй мировой войны стали проводить международные конгрессы неогиппократической медицины, на которых были сформулированы его основные положения.
Одно из отправных положений этого учения — «рассмотрение больного как соматического целого, как жизненного единства тканей, гуморальной системы, сознания». Как говорил П. Делор, которого называли «духовным отцом» доктрины целостности медицины, «подлинная медицина — это всеобъемлющая наука. Это медицина человеческого организма, взятого во всех его проявлениях и связях, рассматривающая его психоорганические проявления и окружающую среду в их единстве».
Уже на первых конгрессах, в выступлениях и трудах одного из основоположников неогиппократизма Н. Ленде (Италия) подчеркивалась необходимость борьбы с аналитической тенденцией, обосновывался принцип целостности и индивидуализации в духе Гиппократа, отмечались примат общей медицины и патологии, предпочтение простой и естественной терапии, направленной на стимулирование и поддержку природных сил, преодолевающих болезнь: «Рассчитывать на естественный иммунитет до того, как прибегать к иммунитету искусственному», — записано в решениях 1-го Международного конгресса неогиппократической медицины. Избыточной специализации, деятельности так называемых узких специалистов была противопоставлена фигура врача общей практики — семейного врача, хорошо знающего условия жизни пациентов, их индивидуальные особенности, способного оказать квалифицированную медицинскую помощь в абсолютном большинстве случаев и не прибегающего по всякому поводу к дорогостоящей госпитализации и помощи узких специалистов. Н.Пенде называл семейного врача гиппократовым врачом.
Позиции неогиппократизма совпадали с зародившейся позже так называемой холистической медициной(термин «холизм» означает целостность), представители которой, утверждая индивидуальный подход к больному как психосоматической целостности, пытаются соединить в единое учение взгляды приверженцев современной научной и традиционной, народной, восточной, античной медицины.
Неогиппократизм и холистическая медицина используют также современные и прошлые учения конституциональной медицины, прежде всего, представления Гиппократа об основных типах телосложения и темперамента (сангвиники, холерики, меланхолики, флегматики), модернизируют их, строят свои типологические схемы и классификации. Положения неогиппократизма интегрируются с взглядами конституционалистов в формировании неогиппократизма и биотипологии.
«Биотип» — современное представление Н. Ленде и других основателей неогиппократизма о типе конституции, совмещающем наиболее характерные морфологические черты и психический статус. В отличие от конституциональных схем, подчеркивающих значение лишь морфологических или функциональных параметров, создатели и сторонники биотипологии говорят о биотипах как «индивидуальных вариантах совокупности жизненных проявлений с их соотношениями и детерминизмом», как сплаве психического и соматического. В «Трактате о биотипологической медицине» - основном труде этого течения (1955) и в трудах 1-го Международного конгресса неогиппократизма говорится о биотипологии, «которая рассматривает больного как индивидуальность, как психосоматическое целое» «для того, чтобы подойти к синтетическому познанию морфологического, физиологического и психологического индивидуального типа».
Наряду с ревизией типологии Гиппократа создаются современные схемы биотипологии. Н. Пенде, исходя из представлений о «нейроэндокринных констелляциях» и роли различных пропорций морфологического строения организма, предложил классификацию биотипов: 1) гипостенический с укороченными пропорциями строения тела; 2) гиперстенический с укороченными пропорциями; 3) гипостенический с удлиненными пропорциями; 4) гиперстенический с удлиненными пропорциями. М. Мартини в своей классификации основывается на стадиях эмбриогенеза, выделяя 4 основных биотипа: энтобластический, мезобластический, эктоблас-тичсский, хордобластический. А. Кавадиас, делая акцент на работе эндокринных желез, которые выполняют роль интегрирующих, подразделяет биотипы на: 1) «канонический», или стснический (с полным эндокринным равновесием); 2) «фтизикус» (с признаками гипогонадизма); 3) «апоп-лектикус» (пищеварительный тип).
Как видно, несмотря на заявление о комплексном характере биотипов, приведенные классификации ориентируются на определенные системы или ткани. Тем не менее биотипология — учение о современной типологии, строении и функции человеческого организма, вариант конституциональной медицины, имеющих большое практическое значение, позволяющих ориентироваться в диагностике и направленно строить лечение, так как люди с определенными биотипами предрасположены к определенным заболеваниям и патологическим состояниям.
4.1.9. Теория «целлюлярной патологии» и ее новейшие варианты
Напомним сначала классическую теорию Р. Вирхова, сформулированную им в середине прошлого века в книге «Патология, основанная на теории ячеек (целлюлярная патология)» (1858), ставшей атрибутом анатомо-локалистического направления медицины, противостоящего гуморализму К.Рокитанского, который господствовал до учения Р. Вирхова. Вместо представления о так называемых кразах и дискразиях жидкостей тела как главных процессах патогенеза Р. Вирхов, опираясь на учение о клеточном строении тканей организмов, говорил об организме как о «клеточном государстве», сведя всю патологию к изменениям в клетках, или «жизненных единицах». Следовательно, по Р. Вирхову, любое заболевание имеет патологоанатомический субстрат — морфологическое нарушение в клетках. «Каждое животное является суммой жизненных единиц, из которых всякая отдельно взятая содержит все необходимое для жизни. Характера и единства жизни должно искать не в том или другом органе внешнего организма, например, в мозге человека, а только в том определенном, постоянно повторяющемся устройстве, которое мы замечаем в каждом отдельном элементе - ячейке». Создатель вирховианства утверждал, что болезни -«сумма изменения» ячеек. Далеко не все медики восприняли цел-люлярную патологию (И.М. Сеченов, например, говорил, что она в принципе ложна), но это учение получило широкое распространение, а его отголоски чувствуются до сих пор, несмотря на то, что оно сохраняет лишь историческое значение. Правда, здесь нужно говорить не столько о целлюлярной патологии, сколько об анато-мо-морфологическом направлении медицины. Например, пока не выяснены причины если не всех, то хотя бы большинства заболеваний, современная классификация болезней, травм и причин смерти, которой руководствуются во всем мире и которая периодически пересматривается ВОЗ, значительное число нозологических форм определяет по анатомо-морфологическому принципу.
Можно встретить варианты локализационизма и своего рода патологии «жизненных единиц». Один из них принадлежит Г. Селье, выдвинувшему представление о мельчайших частицах, носителях минимальной энергии — реактонах. Клетки, по его мнению, не могут быть основными жизненными единицами, «так как в отдельной клетке различные части могут выполнять разнообразные жизненные функции независимо и одновременно». В реактонах «все проявления жизни при болезни и в здоровом состоянии рассматриваются как простые комбинации и перестановки отдельных ответов «да» и «нет» в первичных единицах жизни», - писал ученый («Стресс жизни», 1956, 1976). Эти представления способны объяснить и неспецифический, стандартный ответ организма через ОАС в реакциях стресса. Нетрудно увидеть элементы сходства концепций Р. Вирхова и Г. Селье: клетка заменена реактоном, но не как морфологическая единица, а как стандартная структура, носитель минимальной энергии.
Гипотеза Г. Селье близка и к представлениям молекулярной биологии и медицины, в том числе молекулярной патологии. Еще И.П. Павлов предсказывал такие достижения медико-биологических наук, когда будут определены универсальные, элементарные изменения на субклеточном уровне при патологии, сводящиеся к возможности их характеризовать простым ответом «да», «нет», «плюс», «минус». Как известно, сегодня благодаря успехам биохимии, биофизики, цитогенетики и других наук установлено, что в основе любого патологического процесса на субклеточном уровне лежат только два явления: разрушение микроструктур — их интоксикация и их засорение, блок. Это относится и к генетическим заболеваниям. Подобные изменения открывают широкий путь к разработке и применению общих или близких программ профилактики самых разных (и в том числе наследственных) заболеваний и способов их лечения.