Это было на Днепре

Это было осенью 1943 года. Левый берег Днепра уже освобож­ден от фашистов. Они укрепились на правом берегу.

Огнем из пулеметов фашисты поливали Днепр, минами обстре­ливали левый берег. Два наших солдата взяли большую доску, опустили ее в воду и, ухватившись за нее, поплыли к берегу, заня-


Сухом-шнскш, \pech

f фашистами. На доску они сложили оружие — автоматы и Гранаты.

Тихо плыли воины, но фашисты заметили их. Вражеский пуле-^мет открыл огонь. Один солдат, москвич Анатолий Волков, был ^тяжело ранен. Его друг, украинец Петро Шевченко, говорит:

— Это же мое родное село, потерпи...

На землю опустились сумерки. Доску,»за которую держался гПетр, прибило к берегу. Раненого Анатолия он положил на берегу. 'Петр дождался, пока совсем стемнеет, поднял Анатолия, взял ору-^исие и. пошел через кустарник вдоль берега. Он знал здесь каждую тропинку — это его родное село...

Ночью Петро постучал в окно своей хаты. Мать узнала сына, открыла дверь, заплакала от радости и тревоги.

— В селе немцы, — прошептала она.

— Раненого положим на чердаке, — сказал Петро.

Уложив Анатолия на постель, приготовленную матерью на ду-*:: шистом сене, Петр взял автоматы и гранаты и стал прощаться.

— Прощайте, мамо... если погибну, пусть Анатолий будет вам
V, родным сыном. Он из Москвы, у него мать умерла перед войной.

Мать заплакала, провожая сына в бой.

Пошел Петро к Днепру, а там уже товарищи на берег выплы­вают, стреляют из автоматов по немцам. Присоединился Петро к боевым друзьям.

Три дня и три ночи шел бой за село. Когда окончилась битва, пошла мать Петра на берег реки, нашла тело сына, закрыла ему глаза, поплакала над ним и похоронила рядом с могилой отца.

Анатолий Волков стал сыном украинской матери. Его вылечи­ли в госпитале. Он дошел до Берлина, возвратился после победы »<ив село на Днепре, женился и живет сейчас с детьми и старой ма-|, терью.

Легенда про пионера

Когда в село пришли немцы, Юра остался один с матерью. Отец и старший брат ушли в Красную Армию. Немцы приказали мате­ри с сыном перейти в маленькую комнатку, а в большой поселился фашистский офицер.

Когда Юрко вышел из комнаты во двор, офицер сидел под гру­шей и пил кофе. Он спросил:

— Как тебя зовут, мальчик?

— Юрко.

— Сколько тебе лет?

— Десять.

— Ты пионер? *

— Пионер.

— А где же твой галстук?

— В сундуке.


Человек — это сила dvxa

— Почему же он в сундуке? Почему ты его не носишь?

— Потому что при фашистах галстук нельзя носить. Его надо
беречь, пока наши придут...

Офицер побледнел. Руки у него задрожали. Но он, сдерживая себя, продолжал выдавать себя за наивного солдата, для которо­го безразлична политика.

— Возьми конфетку, — сказал он.

— Не могу взять от вас конфетку...

— Почему?

— Потому что ненавижу вас, фашистов.

Офицер смотрел на мальчика широко открытыми глазами. Он поставил на столик чашку с кофе и поднялся.

— А что бы ты сделал, Юрко, если бы я дал тебе свой пистолет?

— Заряженный?

— Да, заряженный.

— Убил бы вас.

Офицер дрожащими руками вынул из кобуры пистолет и вы­стрелил в сердце мальчика.

Неизвестно от кого, — быть может, от дерева, под которым по­гиб Юрко, — слова мальчика и офицера передавали из уст в уста, как легенду. И никто не сказал:

— Молчал бы мальчик, зачем сам открыл грудь перед пулей
врага.

У каждого, кто слушал рассказ о смерти Юрка, сильнее билось сердце.

На кургане

Мы пошли в поле. Впереди седой, древний курган. Солнце вы­жгло на нем траву. Только полынь устояла. Вот почему он и се­дой.

Мы сели на склоне кургана. И видим: на вершине растет зеле­ный кустик. Подбежали и глазам своим не верим: на зеленом кус­те цветут алые розы. Ни солнце им не страшно, ни ветра-суховея они не боятся.

Стояли мы, любовались красивыми цветами. Вдруг откуда-то взялся старик. Седой, но живой и с зоркими, молодыми глазами. Он рассказал нам сказку о герое.

— Во время войны здесь в бетонном блиндаже сидели фашис­
ты. Обстреливали из пулемета дорогу. Не давали продвинуться
нашим бойцам. Нашелся один смельчак — молодой герой. Под­
полз он к блиндажу, швырнул гранату. Умолк пулемет, но фашис­
ты поставили еще один. А другой гранаты у героя не было. Он за­
крыл дуло пулемета своей грудью. Умер герой. Кровь его оросила
землю. И на том месте, где пролилась кровь молодого воина, вы­
росла алая роза. Помните, дети, это земля вашей Родины. Кто
пролил за нее кровь, тот бессмертен.


j# Л, Сухомлинский ^Хрестоматия по этике»

Чтобы гнев в сердце не угас

Среди села зеленеет лужайка. С ранней весны до поздней осе-|ни на лужайке играют дети. Да и взрослым приятно посидеть на |траве.

Но вот кому-то пришло в голову, зачем среди села лужайка?., едь это слишком уж просто и старомодно, трава — и все. Не луч-ве ли заасфальтировать здесь площадку? Чтобы ровненько, гла-енько было. Стали уничтожать траву, расчищать место для того, чтобы песком и камнем засыпать, а потом асфальтом залить. Среди ужайки увидели два толстых пня. Попробовали выкорчевать — Ничего не сделаешь, глубоко сидят в земле. Кто-то два столба за-

здесь...

Стали припоминать: что же это за столбы здесь были? Разве хорошо, если среди заасфальтированной площадки два пня ■будут торчать? Старые люди вспомнили: во время фашистской ок­купации здесь виселица стояла. На ней молодую партизанку по-. весили немцы. От виселицы пни в земле и остались.

Маленькие дети стали рыться в земле у пней и нашли крохот­ную ручку от куклы. Вспомнили старики: когда вешали партизанку, привели к виселице ее шестилетнюю дочь. Вот здесь стояла она у ;столба и держала в руках куклу. Ходили тогда глухие слухи: ночью фашисты расстреляли девочку вот здесь, у столба. Многие не ве-' рили: да разве же они и на это пойдут? Но теперь, когда нашли 1 эту крохотную ручку от куклы, вспомнили те, страшные дни, и в ! каждом сердце с новой силой вспыхнуло пламя ненависти.

Сошлось на зеленой лужайке все село — от стариков столет­них до маленьких детей. Решили люди: пусть вечно будет здесь Зе­леная Лужайка. Пусть вечно останутся в земле пеньки от висе­лицы. Не деревянные, а каменные — пусть на веки вечные окаме-1еют эти обрубки столбов.

Так и сделали. Зеленеет трава на лужайке, среди нее из-под вмли обрубки .столбов окаменевшие выглядывают. А между стол­бами — гранитный постамент. Взывает он к помощи, напоминает, !го прощать нельзя.

Пурпурный цветок


Кривошея. На- к родному селу его последний пуля Максима

Два года воевал с фашистами солдат Максим )гпал от Сталинграда к Днепру. Днепр перешел и

гровке дошел. Вот оно, родное село... Здесь был с фашистами. Смертельно ранила вражеская >нвошею.

раз на родное горячая кровь.

Упал Максим на землю, посмотрел последний "о, раскинувшееся под горой, полилась на землю

гановилось сердце, умер солдат.

Через час Петровку освободили от фашистов. Пошли боевые


Человек — зто сила духа

друзья Максима в его хату и узнали, что жену его убили фашисты, а дочь семилетняя живет у соседей. Нашли маленькую дочь Мак­сима и повели ее к отцу. Села Маринка у тела отцовского, запла­кала. В дубовой труне, покрытой красным кумачом, похоронили Максима — там, где он пал в бою.

Посадила Маринка цветы на могиле отца. Удивительный пур­пурный цветок — один-единственный, пышный, яркий, изумитель­но красивый — расцветал каждый год и цвел один-единственный день.

Часто приходила Маринка на отцовскую могилу, а в тот день, когда пурпурный цветок расцветал, до восхода солнца приходила.

Исполнилось Маринке двадцать лет. Влюбился в нее юноша и стал просить: «Будь моей женой, девушка».

Ответила Маринка:

— Нет у меня ни отца, ни матери. Пойдем на могилу отцов­
скую в тот единственный день, когда цветок пурпурный расцветает,
поклонимся низко праху отца и испросим благословения.

Дождались Маринка и юноша того дня, когда цветку пришло время расцветать, пошли на могилу отцовскую до восхода солнца. Когда солнце выплыло из-за горизонта и осветило землю, раскры­лись пурпурные лепестки. Поклонились Маринка и юноша отцов­ской могиле и сказали:

— Благословите нас, батьку, стать жено.й и мужем...
Затрепетали пурпурные лепестки. Никто в мире не заметил бы

этого трепетания, кроме Маринки и юноши. Может быть, от их го­рячего дыхания затрепетал цветок, но девушка и юноша поняли: отец услышал их слово и дает свое согласие.

Вечный скиталец

Был жестокий бой за нашу родную землю. Сражался в этом бою с врагом молодой солдат. Командир приказал ему связать несколь­ко гранат и бросить их под вражеский танк, который приближал­ся к нашим позициям. Связал молодой солдат гранаты, пополз в чистое поле.

Когда приблизился вражеский танк, у него не хватило мужест­ва. Страх сковал его душу и тело, и он пролежал на земле, а танк пошел на наши окопы.

Услышал молодой солдат разрывы снарядов и пулеметные оче­реди. Позорно бежал он с поля боя. Вражеская пуля ранила его в спину. Долго бежал — полями и лугами, лесами и нивами. А во­круг него стонала родная земля, порабощенная врагом.

Темной ночью пришел он к родному дому. Вышла из дому мать, обняла сына, припала к груди, заплакала. Но вот увидела она, что сын ранен в спину.

— Почему ты ранен в спину? — спросила мать, отстранив сына
от груди.


; В. Л. Сухож-ишский <• Хрестоматия по этике*

Сынмолчал. Он наклонил голову, опустил глаза и не мог под­нять их.

— Ты трус, — сказала мать. — Проклинаю тебя. Иди и будь вечнымскитальцем. Вечно ходи по земле и вечно смотри в землю.

Застонал сын, проклятый матерью, и ушел от родного дома. Таки ходит он по родной земле, наклонив голову, исмотрит в зем­лю. Ходит и будет ходить вечно с наклоненной головой. Люди от­ворачиваются от него, дети вскрикивают от страха, увидев его -согбенную спину. Никогда не примет его родная земля, потому что он ее предал.