Н.И Трофимович

Зав. КПО КЛИНИКИ БНИИЭТИНа А.Д. Чайка .

Врач, которая Наталье показывала это заключение сказала, что ей замуж надо выходить , тогда всё и пройдёт. Елена спросила е : “ Рожать ей тоже можно?” В глазах у врача был не чем не прикрытый ужас. Видимо в тот момент она впервые осознала, что они наделали. Елена сказала, то Наталья может выйти замуж и через пару месяцев придёт становиться на учёт по беременности. Но если вдруг окажется что ей нельзя рожать или это скажется на её ребёнке, то тогда они не просто не будут работать врачами, а ещё и сядут. И вот это заключение, что Наталья полностью трудоспособна и здорова – это их дисквалификация и не только. Мы ушли из этой поликлиники, но карточку Наталье на руки так и не давали. Мы работали в медицине и хорошо знали поликлиническую работу регистратуры. Мы решили хитростью забрать карточку Натальи , чтобы у нас на руках были все заключения врачей. Елена пошла перед закрытием поликлиники и представилась Натальей (с паспортом Натальи) и сказала, что ей нужна карточка. Так как она уезжает на новое место жительства в другой район. Девушка в регистратуре не имеет право в этом случае отказать в выдаче карточки. Но она делает запись, в какую именно поликлинику выезжает больной. Елена назвала поликлинику, к которой по месту жительства относилась она. Так карточка оказалось у нас на руках. На завтра мы подготовили дубликат карточки и сдали его в регистратуру, а оригинал оставили у себя.

Мы больше не обращались в поликлинику, но Наталье по-прежнему было очень плохо. Однажды мы вызвали скорую помощь и её увезли в инфекционную больницу. Там врач её осмотрел и сказал что у неё или проблемы со щитовидной железой или клещевой энцефалит, или очень редкое инфекционное заболевание – токсоплазмоз. Но он сказал, что сейчас проблемы с реактивами, поэтому эти обследования только платные и делают в лаборатории. После мы обследовались в лаборатории по несколько раз, но анализы не подтвердили эти заболевания.

Но улучшения самочувствия Наталье так и не наступило. Кроме того , пока мы бегали по всем обследованием у неё стало хуже с позвоночником. У неё стала болеть вторая нога и внутренние тазовые органы. Мы поехали в Гор. здравотдел и её главврач направил в Гомельская областная клиническая больница на обследование. Так Натальяс 08.10 по 20.10. 1998 годанаходилась на обследовании в стационаре. Лечащий врач Афонина. Зав. отделением был Цуканов,тот, который однажды направилНатальюна горизонтальное вытяжение позвоночника.Там она пролежала 12 дней, и её выписали с диагнозом специфика нервной системы.Ей сделали томографию позвоночника, и она показала ухудшение - одна крыжа полностью выпала. Наталья полежала в больнице, ей ещё сделали пару анализов и выписали. Также её направляли на консультацию к психиатру. Она ей сказала, что у неё всё нормально и что вместо того, чтобы нормально обследовать человека, они чуть, что так сразу к ним посылают.

После выписки Наталья решила больше никуда не ходить, так как за пол года у неё никто ничего так и не нашёл, а она только находилась, и это привело к ухудшению болезни позвоночника. Но через месяц с позвоночником ей стало лучше после того, как ей приснился Николай Чудотворец и лечил её во сне огнём зажженной свечи, водя им по позвоночнику. Через неделю после сна, она полностью была здорова.

Прошёл год, но Наталья так и поправилась, хотя прежних состояний у неё не было , но вес она так и не набирала. С момента как ей впервые в мае 1998 года стало плохо, Наталья НЕ МОГЛА ПИТЬ НИЧЕГО СПИРТНОГО. При маленьком глотке вина к ней возвращались прежние состояния. И даже лекарства, содержащие спирт вызывали такую же реакцию. Кроме того, у неё на кардиограмме появились изменения с сердце. Осенью 1999 года мы были на сессии в Институте в Минске. Мы подошли в Минский эндокринологический диспансер, где проконсультировались у эднокринолога. Врач сказал, что у Натальи, когда она лежала в Областной больнице, были очень серьёзные изменения в щитовидной железе и гормоны тоже были очень плохие. И что как могли врачи этого не заметить. Наталья сдала тогда анализ на все гормоны щитовидной железы и женские , чтобы проверить всё сразу. Анализ был платный. Также одновременно она сделала и биохимический анализ крови. Мы оплатили стоимость анализов в кассе поликлиники, и Наталья с чеком пошла на анализы. Когда ей брали анализ, то взяли 10 миллилитров крови на оба анализа. Наталья спросила , что хватит ли столько. Медсестра сказала, что это стандартный забор на эти 2 анализа. Больше Наталья ничего не подписывала и не заполняла. Нам сказали, что анализы будут готовы через месяц. Мы уехали в Гомель. Через три недели нам позвонили из Эндокринологического диспансера и сказали, что не хватило на 2 гормон крови и чтобы Наталья приехала , если ей не сложно и сдала ещё кровь. Мы как медики знали, что если бы не хватило крови, то об этом сказали бы в первые 3 дня. Но мы поехали в Минск, так как подумали, что, скорее всего, просто могли разбить колбочки и испортить взятый для анализа материал. Когда мы приехали, то врачи как-то странно себя вели. Они отдали Наталье биохимический крови анализ, и медсестра повела её в лабораторию. Там Наталье взяли уже 20 миллилитров крови ( на 1 гормон). После Наталье сказали заполнить какие-то бумаги на забор крови и сказали, что надо для налоговой инспекции, так как анализ платный. Пока Наталья заполняла документы, врач около часа упрашивала, чтобы Елена тоже сдала анализ крови, хотя бы биохимический и БЕЗПЛАТНО. Но Елена отказалась. Также Наталье сказали, что её анализ будет готов через неделю. Нам это всё показалось очень странным. Когда мы уехали домой, то у нас остался какой-то неприятный осадок. Когда мы приехали забирать результат анализа, то его долго не могли найти. Но после нашли у главврача и опять уговаривали Елену сдать анализы на обследование. Но это нам уже совсем показалось странным и мы даже поскорее поспешили уйти от туда. Но у нас уже появились подозрения, что что-то тут не так и что у Натальи в крови могли что-то найти. Мы тогда уже догадывались, что Галина Хомич в апельсине Натальи принесла яд.

Когда мы были на очередной сессии в Минске, то мы решили подойти на консультацию в НИИ травматологии и ортопедии. Это было 12.04 2000 года. Наталье доктор сказал, что у неё нестабильность пояснично-крестцового отдела позвоночника и миопатия мышц спины под вопросом. Также он сказал сделать ей томографию грудного и шейного отдела позвоночника. Мы сделали только грудного, так как в нашем городе был только один томограф магнитно –резонансный, а остальные рентгеновские. И на этом аппарате даже платно Наталье не взялись делать томографию обеих отделов позвоночника сразу. После врач, у которого мы консультировались, ушёл в отпуск, и мы так больше и не поехали в НИИ травматологии. Наталью позвоночник не беспокоил, и мы решили “не трогать за больное”.

Но через несколько лет болезнь вернулась. Мы ходили кататься на коньках в Ледовый Дворец. У Натальи опять стала болеть нога. И во время езды на коньках она в тазовых костях чувствовала какой - то дискомфорт и даже иногда хруст. Мы катались очень аккуратно. Но когда она каталась на коньках, боль проходила, но после опять болела. Наталья решила не ходить в Ледовый дворец. Но всё равно через месяц она опять слегла. В то время у нас умирала наша собака Диана от рака кости, мы перенервничали, и это поспособствовало обострению. Наталья слегла и опять очень серьёзно. Мы к тому времени уже сами выставили ей диагноз и были уверенны в том, что у неё проблема не с позвоночником, а с тазовыми костями, вернее с мышечно-связочным аппаратом тазовых сочленение. Когда оно воспаляется, то перестаёт выполнять свои функции. И что это сочленение играет роль фундамента для позвоночника. Когда съезжает фундамент и не выполняет свой функции , то тогда в первую очередь разрушается поясничный отдел позвоночника , затем грудной и т.д. И при таких нарушениях положен полный покой и гипсовая иммобилизация. Но главной особенность этого заболевания является то, что большой не может стоять прямо и ходить прямо, но сидеть он может. И главное лечение – противовоспалительная терапия. И ходить строго запрещено, так как чем больше больной ходит, тем больше у него разрушается позвоночник. Но самое страшное в этом – это воспаление седалищного нерва и больной от боли может даже получить болевой шок.

Мы всегда Наталье выгревали спину, а на этот раз она выгревала тазовые кости. Она не ходила, а постоянно лежала. Боли были ужасные. Мы обратились в поликлинику, так как ей нужен был больничный лист. Когда вызвали врача Наталье на дом, то у всех врачей поликлиники начался нервоз. Они прибегали домой, дали опять направление в больницу и обещали, что и группу ей дадут, и обследуют. Наталья отказалась, так как в больнице ей опять придётся ходить и опять всё затянется на годы. Она лежала дома и прогревалась. Через 2 месяца болезнь отступила. Мы окончательно поняли, что у Натальи тот диагноз , который мы выставили ей сами. Но также поняли, что если бы она за эти годы пошла рожать ( во время родов раздвигаются тазовые кости ), то она могла умереть от болевого шока и врачи бы не знали причину этого.

Если бы Наталье врачи выставили вовремя диагноз, то могли её вылечить за пару месяцев и сохранить ей поясничный отдел позвоночника. И у неё не было бы 7 лет мучений и прикованности к постели в самой цветущем молодом возрасте.

Но самое главное, что мы сейчас знаем, что у неё за болезнь. Но ей необходимо подтвердить это официальной медициной, но только не в нашем городе, а возможно и не в нашей стране. Но только после этого придёт время многим ответить за свой непрофессионализм и безразличие. А также за неоказания помощи , которое привело к таким тяжким последствиям для больного.