Школа. 1977- 1987 годы

В школу нас отдали не в 7 лет, а в 8 лет из-за того, что мы часто болели, особенно Наташа. Но когда мы пошли в школу мы уже умели писать и считать до 100 и более. Также параллельно мы поступили в музыкальную школу. Наташа зачислили на уроки по фортепиано, Лену – по домбре. Мы проучились в музыкальной школе около двух лет и ушли то туда. Причину точно не помним: толи по болезни, толи просто родители нас от туда отчислили по материальным соображениям, толи мы сами не захотели туда ходить.

В 1 классе в школу часто приходили тренера из спортивных школ и выбирали детей для различных видов спорта. Лену не пропускал ни один тренер. Она по комплекции полностью соответствовала данным для акробатики, спортивной гимнастики, лёгкой атлетики и т.д. На вопрос, который ей задавали тренера спортивных школ « Хочешь ли ты заниматься тем или иным видом спорта?» Лена всегда отвечала « Да». Пока мы учились в 1 классе наших родителей год просто доставали разные тренера, директора спортивных школ. Но у Лены было плохое зрение. Тренера даже говорили, что когда Лена начнёт заниматься спортом , то зрение восстановиться и что у них в практике такие случаи были. Но если зрение будет падать, то естественно занятие спортом будут прекращены. Но родители побоялись Лену отдать в спортивную школу , к тому же ещё это разлучило бы её с Наташей. Лена хотела заниматься в спортивной школе только с Наташей, но та не подходила по физическим данным для спорта и у неё была бронхиальная астма.

Первую учительницу мы помним плохо, даже не помним как её звали , хотя помним что она была еврейкой. В 4 классе и по 10 класс нашим классным руководителем была Бодрунова Т. А. Своё мнение о школьнике у неё слаживалось по принципу : « по одёжке встречают». Так как наша семья жила очень скромно, то одёжка у нас была соответствующая. С первых же дней она к нам стала испытывать ничем не прикрытое плохое отношение. Такое же отношение у неё было ко всем, кто не соответствовал её планке. И до самого 10 класса и выпуска у нас с ней были натянутые отношения.

И это естественно отразилось на Аттестате. До 8 класса Наташа училась на отлично, даже никто не сомневался, что у неё будет Золотая медаль. Лена училась немного хуже. В основном у неё были плохие оценки по русскому языку из-за плохого почерка. Она не любила писать письменные контрольные работы , так как у неё всегда были проблемы из-за того, что учителя не понимали что она написала. В 8 классе с нашим классным руководителем возник конфликт, который серьёзно повлиял на отношение к нам других учителей и соответственно на оценки. Мы всегда придерживались того мнения, что учитель должен выставлять оценки ученику за знания, а не за субъективное отношение учителя к определённому ученику. В школьной среде учительский состав школы называли « Осиным гнездом». Попасть под немилость к ним – означало испорченный аттестат и как следствие - плохая характеристика. Это играло важную роль в дальнейшей учёбе и отношению к студенту в Средних или Высших учебных заведениях.

 

В 9 классе Наташа почти не посещала школу из-за болезни, естественно многое по программе не успевала написать и сдать. При Гомельском Университете были созданы математические курсы, на которые Наташа пошла вместе с одной нашей одноклассницей, которая просто уговорила Наташу пойти с ней. На этих курсах Наташа проучилась до декабря месяца 1986 года. Преподаватели, которые вели курсы, говорили, что Наташе надо только принести заявление в Институт и что её примут на 1 курс даже без экзаменов. Наташа увлекалась математикой и программированием и хотела поступать в Университет на факультет математического программирования. Но в декабре она заболела и слегла с позвоночником, и естественно, на курсы она больше не ходила. А в конце 10 класса мы решили поступать в мед.училище.

Мы также ходили в театральную студию, пели в школьном хоре и даже несколько месяцев ходили в цирковой кружок.

С первого класса по 10 у Елены плавно и постепенно падало зрение, очковые линзы постепенно толстели и к концу школы у Елены диоптрии были уже свыше “– 13”. У Натальи тоже в 4 классе после поездки в санаторий резко упало зрение, и она тоже стала носить очки. Из-за этого нас освободили от уроков физ.культуры и белорусского языка ( но не от белорусской литературы). Нам приходилось писать сочинения на русском языке, читая и переводя с белорусского языка художественные произведения, написанные белорусскими поэтами и писателями. Поэтому мы часто писали сочинения на белорусском языке – так было проще - мы брали учебник по белорусскому языку у своей двоюродной сестры Наташи Гончаренко, которая училась с нами в одном классе, и как бы заочно учили белорусский язык.

К тому же школа экономила электроэнергию, и очень часто приходилось учиться в полу - потёмках, когда даже детям со 100 % зрением было очень плохо видно. От толщины диоптрий и нагрузок в школе глаза очень быстро уставали, начинали болеть и как результат – очень частые головные боли.

Желание что - либо читать дополнительно дома просто не было. У Елены и сегодня со школьных лет осталась привычка читать только то, что необходимо, а не то, что хочется. В нашем классе вообще к концу 10 класса получилось около 80 % школьников с плохим зрением. Поэтому на первых партах сидели те, у кого очень плохое зрение , затем – у кого менее плохое и т.д. На последних партах сидели те, у кого было 100 % зрение. Наша участь была всегда сидеть за одной партой, естественно – первой.

С одноклассниками у нас отношения сложились тоже очень плохо. Может потому, что мы были всех старше на 1 год, может потому, что мы плохо одевались или просто у нас было немного другое мировоззрение. К концу 8-9 класса конфликт с одноклассниками достиг своего пика. В это время класс резко разделился на несколько подгрупп : богатые, небогатые и дети алкоголиков. Богатых в нашем классе было большинство . Мы и ещё несколько наших подруг относились к числу небогатых. Мы просто ходили в школу, отсиживали 5-6 уроков и шли домой. Среди подруг из класса у нас была только наша двоюродная сестра и ещё 2-3 подруги , которые по материальному достатку стояли с нами на одинаковом уровне или просто были нормальными людьми. Была очень резкая разница, когда одни ходили во всём импортном, а другие – в советском, да и то, заношенным, чуть ли не до дыр. Мальчикам в этом плане было легче, чем девочкам.

Но однажды судьба нас поставила на ОДНУ ПЛАНКУ вместе с нашими одноклассниками. После Аварии на Чернобыльской АЭС почти весь наш класс отправили в трудовой лагерь. Наша школа должна была ехать куда-то к морю. Нас упорно наш классный руководитель не хотела записывать в списки тех, кто поедет в лагерь. Но в результате всё - таки записала нас. Но по какой-то ошибке во время отправления наш класс ошибочно посадили не в тот поезд. Тогда очень много отправлялось составов с разных платформ, было столпотворение на перронах . Почти все школы Гомеля выезжали в разные направления по санаториям и трудовым лагерям.

Когда мы приехали на место, то среди многих наших одноклассников началась истерика. Все думали, что будут жить у берега моря в санатории , а привезли совсем в другое место в трудовой лагерь. Несколько человек впервые 2 дня позвонили домой и за ними приехали родители. Когда мы приехали, то отряд из нашей школы объединили и сделали один из двух классов : нашего и другого . Также в первый день - два у всех измеряли дозиметрами одежду и забрали почти всю одежду для спец.обработки от радиации. Оставили только самое необходимое : спортивную форму, по одному платью и т.д. Так как у нас одежды было не много, и перед выездом в лагерь нам купили некоторую новую одежду, то она была не загрязнена, так как мы её не носили - у нас ничего не забрали. У остальных забрали почти всё.

Впервые мы были со своими одноклассниками поставлены в равные условия жизни , труда и самое главное – «по одёжке» , т.е. по материальному положению. Мы всё лето работали на сборе черешни, помидоров, прополке лука и т.д. За это время переболели все, кроме нас. Мы до этого года каждое лето жили на даче и обрабатывали участок , поэтому для нас это был обычный год . И даже лучше – нам не приходилось себе готовить еду. После 4-5 часов работы наши многие одноклассники просто падали и отсыпались во время тихого часа. Мы не уставали. А во время тихого часа ходили в лес собирать гербарий из бабочек и купались в местной речке. Там течение было просто ужасное, настоящая горная река. Даже на одном месте было трудно устоять и сопротивляться течению реки.

Однажды в лагере устроили соревнования по плаванию между школами. Наталья хорошо плавала, а Елена могла только по - лягушачьи плавать на небольшой глубине. И получилось так, что многие из девушек не смогли по медицинским показаниям участвовать в соревновании. А необходимо было 4 участника. И Елену заставили участвовать в этих соревнованиях, так как больше никто не умел вообще плавать. Она согласилась только, если будет плыть по крайней дорожке и не будет нырять(она не умела нырять). Когда объявили старт, то все девушки прыгнули в воду с мостика, а Елена зашла в воду с берега. Она никогда не плавала в большом бассейне, так как боялась глубины. Но плыть по крайней дорожке было тоже на приличной глубине. Она поплыла, но её сковал страх перед глубиной. Она плыла, и её охватывало ужасное чувство, даже хотелось сойти с дистанции. Но через некоторое время она успокоилась и поплыла немного быстрее . Она смотрела только вперёд, и ей предстояло доплыть до противоположного мостика, развернуться и поплыть назад. Когда она доплыла до него ,то вцепилась в него и развернулась, чтобы плыть обратно. Она плыла без очков .Она глянула на остальных, и увидела что их головы находятся на середине бассейна. Елена подумала, что они все уже плывут назад, и решила поплыть чуть быстрее, чтобы хоть как-то догнать их. Но когда она доплыла до финиша и поднялась на мостик, то увидела, что все плавцы ещё только доплыли до второго мостика. И разворачиваются, чтобы плыть к финишу. На мостике стояли школьники из спортивной школы по плаванию и их тренер. Все кричали, что так не честно, что сказали же мастерам спорта участвовать нельзя. Но Наталья и наши одноклассники объяснили, что Елена еле плавает, и что она никогда не занималась плаванием из-за плохого зрения. Просто оказалось, что тренер засёк время на секундомере и Елена проплыла на мастера спорта. После он спросил её ,не устала ли она. Елена сказала, что ей даже понравилось и что она ещё раз 5 сплавает. И даже сказала, что она может и за Наталью проплыть .Тренер сказал, что он согласен. Елена поплыла уже без страха и плыла, как она обычно плавает – на большой скорости. Её даже на мели никто никогда не мог догнать в воде. Когда она проплыла ,то тренер стоял и чуть не плакал. Он сказал, что у Елены талант и что она могла быть чемпионом Мира. Но плохое зрение помешало реализоваться этому таланту. Он сказал, что если бы её отдали в спорт, то у неё могло восстановиться зрение. Он был очень расстроен, так как время назад не вернёшь. Он только сказал, что загубили чемпиона Мира.

Через 3 месяца, когда мы вернулись с трудового лагеря – отношение к нам

« богатых» одноклассников резко поменялось в лучшую сторону.

За работу в трудовом лагере мы заработали где-то по 300 рублей. И когда приехали в Гомель, то впервые купили себе шубы из искусственного импортного меха. Тогда они стоили не дорого, но были очень модные.

Выпускной вечер для нас был долгожданным праздником, так как у нас уже давно было желание избавиться от своего классного руководителя и от многих своих одноклассников тоже. И забыть учёбу в школе как страшный сон. На выпускной вечер мы попросили платья у своих знакомых и соседей по подъезду, которые прошлым летом закончили 10 классов. Мы не пользовались косметикой, так как у нас просто не было средств её купить. Но на выпускной вечер впервые всё же воспользовались маминой косметикой. Мы сходили в парикмахерскую и сделали себе причёски. Когда мы пришли на выпускной вечер, то наши одноклассники – нас не узнали. Нам была не понятна их реакция. Но после мы сказали, что это мы и они нас узнали, но смотрели на нас как-то странно. После мы поняли их реакцию – мы опять уже второй раз в жизни были на одной планке с ними (или почти на одной).

У нас после школы было только одно желание – выучиться и поскорее пойти работать, чтобы не зависеть от родителей и иметь свои собственные средства на жизнь. В мед.училище надо было учиться около двух лет и к тому же там была униформа – белые халаты. И это был идеальный способ хоть каким-то образом скрыть своё материальное положение от посторонних глаз. В Институт мы не пошли так как у Натальи были серьёзные проблемы с позвоночником и ей к тому времени был приписан Ленинградский корсет и только благодаря ему, она могла ходить. Елена к тому времени носила диоптрии – 13, хотя назначали ей уже и выше ( просто в оптике не было более высоких диоптрий ). Контактных линз в то время ещё не было. Но очки плохо корректировали зрение. Елена не любила носить очки, так как вид у них был просто отпугивающим. Очки смотрелись на её мелком лице просто ужасно. Когда мы поступали в мед. училище, то Елене врач еле выдала справку для поступления.

Однажды Елену чуть не убила машина. Она вышла на остановке с троллейбуса, и стала переходить дорогу. Была осень, шёл дождь, дорога серая, всё серое. Троллейбус отъехал от остановки. Елена глянула – дорога чистая, машин нет ( она всегда очень осторожно переходила проезжую часть улицы ) и – пошла. И тут внезапно сзади её кто-то резко схватил за куртку, крикнув: « Эй, ты куда!” И тот кто крикнул просто резко оттянул её за куртку назад на метр. В этот момент на большой скорости перед Еленой пронеслась серая машина . Это был единственный случай когда она просто не увидела машину из-за плохой погоды, просто серая машина слилась с серым асфальтом.

Во взрослую жизнь мы вошли с таким вот комплектом: Наталья еле ходила , Елена плохо видела.