Девятнадцать лет спустя.
Natasha Samburskaya
Маргинал
Аннотация:
Маргиналы - изгои. Им нет места. Они обречены, скитаться по миру в одиночестве. Каждый день борьба. Каждый день новое испытание.
Было предначертано, что первая из своего рода Маргинал станет погибелью для всего мира людей.
Ее родителей убили. За ней охотятся, она вынуждена прятаться, чтобы выжить.
Глава.
- Больно. - Тихо простонала женщина.
- А ты как хотела? Ничто в этом мире не вершится без боли. Рождение ребенка это сотворение чего-то нового, а родителям и творцам всегда было трудно и во все времена. - Старуха наконец-то приготовила все, что ей было нужно для принятия родов, перестала копошиться в углу и затихла.
Только тихие стоны роженицы и скомканная ее беспокойными ногами простыня порождали еще какие-то шелестящие звуки.
Старая повитуха еще что-то говорила едва слышно, то ли шептала заклятия, то ли произносила молитву, то ли тихо напевала себе под нос. Кто ее знает? И кто вообще знает этих знахарок, магов, да колдунов? Но, с другой стороны, этот глухой монотонный шепот несколько успокоил молоденькую девушку, что беспокойно металась на кровати, собираясь, стать матерью.
Вскоре старуха вздохнула с облегчением, а в грязной, скупо обставленной комнате наконец-то раздался громкий младенческий плач. Роды были не долгими, но определенно тяжелыми и мучительными для совсем еще юного неподготовленного организма.
- Девочка. - Сообщила старая повитуха, держа в вытянутых морщинистых ладонях розовое слабо копошащееся тельце.
- Дочь. - Вымученно прошептали в ответ, и в шепоте том отчетливо слышалось облегчение, которое испытывает мать, избавившись наконец-то от той тяжкой ноши, что целых девять месяцев не дает вести привычную жизнь. Ребенок это всегда чудо и счастье, но все ж таки куда лучше, когда это чудо находится уже непосредственно на твоих руках, а не в животе, вызывая неизменные боли, неудобства и тошноту.
Бабка уже начала было произносить хвалебные речи в адрес помощников родов, за то, что помогли появиться на свет божий здоровому младенцу и сохранили жизнь и ему и его матери, но уже готовые было сорваться с губ слова, застряли у нее в горле. Она поперхнулась ими и, крякнув, не своим голосом, хрипло произнесла.
- Кто ее отец?
Молодая мать вымученно взглянула на нее. В глазах застыла злость и недоумение. Старуха была приглашена не для того, чтобы задавать свои глупые и неуместные сейчас вопросы, ее задача правильно принять роды у первородящей, что она, собственно говоря, и проделала, а теперь могла отправляться на все четыре стороны со своим безмерным старческим любопытством.
Эти чувства столь явственно отразились на усталом, покрытом испариной лице, что бабка и не стала дожидаться, пока молодая женщина их озвучит, облачая в слова.
Она, молча, наклонила голенького, покрытого кровью и плодовой мазью младенца к матери, так, чтобы ей стала видна маленькое личико.
- Ты знаешь, кто ее отец? - Прошамкала во второй раз старуха.
- Что… что это? - Тихо спросила роженица, указывая дрожащим пальцем на едва заметную метку на кулачке ребенка.
- Метка 1Маргинала. - Безжалостно ответила бабка, внимательно следя за реакцией молодой матери.
Знала ли она, чье дитя носит и от кого собирается рожать? Не потому ли пригласила старую лесную жительницу себе в помощницы? Не потому ли роды приходилось принимать не в обычной крестьянской избе, а в полуразвалившейся хатке на окраине? Не потому ли, не прибегли к помощи обычной деревенской повитухи?
Но молодая мать выглядела по-настоящему растерянной, что весьма правдоподобно говорило о том, что она была совсем не в курсе, чье дитя носила все эти долгие девять месяцев под сердцем.
- Ма-маргинала ме-метка. - Заикаясь, повторила между тем та.
- Да, это уж ты называй, как хочешь. - Пожала острыми плечами старуха.
До матери, кажется, только сейчас что-то начало доходить.
- Но это значит…. Это значит…. Маргинал. Она Маргинал?! - Взвизгнула наконец-то женщина.
В это же секунду в старую избу ворвался мужчина с густыми черными волосами и щетиной. Он посмотрел на роженицу, медленно перевел взгляд на ребенка в руках старухи. Старуха прижала маленький комочек жизни к себе, прекрасно понимая, кто перед ней стоит. Один его взгляд, его внешность говорила о древнем роде Кромешников - могущественные Темные колдуны.
Роженица посмотрела на красивого мужчину, громко рыдая.
- Она Маргинал, Маркус, - прошептала девушка, тогда старуха поняла, что этот Кромешник отец ребенка. - Маргинал, Маркус.
Маркус подошел к девушке, прижав ее голову к своей груди.
Старуха посмотрела на молодых родителей. Мужчине было лет тридцать-тридцать пять, девушка была совсем молоденькой. Роженица принадлежала к самому безжалостному виду существ после оборотней вампирам!.. Неудивительно, что ребенок родился Маргиналам.
Маркус посмотрел на старуху, одним взглядом попросил показать ему ребенка. Старуху поднесла крошку к родителям, мать взяла дочурку, прижав к своей груди.
- Маркус, - прошептала роженица, рыдая. - Она изгой, ей не будит места. Она чужая! Она Маргинал!
Мужчина обнял девушку, посмотрев в крохотное личико своей дочери.
- Нашей девочке будет тяжело, Лия, - прошептал Маркус. - Но мы будем рядом!
Некоторое время малая семья находилась в таком же положении. После старуха взяла малютку и укутала ее вместе с головой в свою ставшую влажной в тепле шаль и, положив на покосившуюся лавку, занялась женщиной.
Когда вся ее работа была закончена. Она подняла с лавки по-прежнему молчавший сверток и отдала молодой матери.
- Хэллевин, - Маркус подошел к старухе. Высокий и красивый мужчина посмотрел на старуху грозным взглядом. - Если хоть кому-нибудь скажешь о том, что здесь произошло, убью.
Старуха молча кивнула и присела на табурет, заварив горячую кружку чая. Она посмотрела на родителей. Маркус сидел рядом с Лией, наблюдая, как она сладко спит, прижав к своей груди маленький комочек жизни.
«Запретный плод», - старуха ухмыльнулась своим мыслям. Кромешник и Вампир - такой союз невозможен. Чудо, что Лия смогла забеременеть, вампиры могут рожать только от себе подобных. Новорожденная девочка, совершенно необыкновенное создание, она первое существо, в чьих венах течет кровь вампира и темного мага.
Старуха посмотрела на темного мага, она прекрасно знала этого мужчину. Он был одним из сильнейших магов из своего рода - Темный Рыцарь правая рука Темного Лорда Фурьера. Мужчина славился своим героизмом, жестокостью и кровожадностью. Маркус Фишер полон таинственности, опасности, харизмы, жестокости и сексуальности. Не удивительно, что он пленил сердце вампирши. У него были темно-зеленые глаза, густые черные волосы и выразительные черты лица.
Лия одна из дерзких вампирш, которая не брезгует. Она была одна из самых обольстительных и прекрасных девушек, Лия частенько соблазняла божественных мужчин для особых миссий вампирят. Девушка прекрасна, длинные светлые волосы, большие голубые глаза.
Кто бы мог подумать, что самые преданные солдаты полюбят друг друга и породят на свет существо, которое станет врагом всего мира!..
Глава.
Старуха покинула теплую избу, как только взошло солнце. Маркус оставил Лию, чтобы проверить окрестности. Лия кормила малышку. Она смотрела в лицо своей дочери, девочка вторая копия своего отца, у нее были такие прекрасные голубые глаза. У нее ничего не было от матери...
Вернулся Маркус, Лия приветствовала его улыбкой. Высокий мужчина, увидев, с какой жадностью девочка завтракала, рассмеялся:
- Если бы у нас был мальчик, я бы сказал, что наш мужик знает толк в этом деле.
Девочка, схватившись крохотным кулачком за мамину грудь, кряхтела. Лия посмотрела на любимого мужчину. Он с умилением наблюдал за своими любимыми женщинами, переводя взгляд с дочери на любимую.
- Все хорошо? - спросила Лия, думая о благополучии дочери.
- Да, я создал завесу, - ответил мужчина, присаживаясь рядом с любимыми женщинами. - Наша девочка в безопасности.
Лия тяжело вздохнула.
- Что на счет Джона?
- Я отправил весточку, в скором времени мы встретимся.
Джон Гэйден младший брат Маркуса, под стать старшему брату.
Родители наблюдали за маленькой девочкой, комочек жизни подняла прекрасные глаза на родителей, и ее глаза сверкнули изумрудно-зеленым цветом. Маркус невольно улыбнулся, но в следующую секунду улыбка с его лица исчезла.
Лия заметила выражение лица любимого мужчины и испугалась, прижав к себе ребенка. Маркус бросил взгляд в сторону камина, и он тут же потух.
- Одевайся, - прошептал Маркус.
Лия передала ему ребенка, а сама принялась собираться.
Малышка в руках своего отца, будто понимала, что им грозит опасность, тихо молчала, не сводя голубых глаз с отца.
А в это время на улице, не обращая внимания на вьюгу, стояли Кромешники. Тот, что стоял впереди приступил к делу:
- Убить вампиршу и ублюдка. Рыцаря доставить ко мне.
Армия Кромешников двинулись вперед.
- Они идут, - шепнула Лия, повернувшись лицом к Маркусу. - Нам нужно разделиться.
- Ни за что, - прошипел Маркус, прижимая к себе дочку. - Ты идешь со мной.
Из ниоткуда возник пожар, он был по всюду, огонь возвел черту между Лией и Маркусом. Лия боялась огня, для вампира огонь смертелен.
- Лия! - выкрикнул Маркус, отскакивая назад, прежде чем обрушилась крыша избушки. Мужчина посмотрел на девушку, которой уже не было видно. Пол под ногами девушки исчез, и она полетала вниз, но успела ухватиться за край. - Лия!
- ...Маркус.
Изо всех сил Лия держалась за край, чтобы не упасть в обрезавшеюся в полу яму. Огонь все ближе, он кружал ее. Девушка была слаба после тяжелых родов. Маркус подскочил к девушке, положив рядом ребенка.
- Держись, - позвал Маркус, хватая Лию за руку. Она сорвалась, мужчина успел схватить ее за руку, девушка весела над огромным и беспощадным пламенем. - Лия, - повторил Маркус, изо всех сил удерживая девушку, но руки от жара вспотели, и с каждый секундой удерживать было трудно.
Лия испугано посмотрела на маленький комочек жизни, которая не так давно была внутри нее.
- Ты сильнее меня, Маркус, - прошептала Лия, посмотрев в глаза любимого. - Ты сможешь защитить ее!..
- Нет, - Маркус помотал головой. - Я тебя вытащу!
Остатки крыши начали падать вокруг. Новорожденный ребенок от невыносимой жары начала плакать.
- Я люблю тебя! - прошептала Лия, чувствуя, как рука скользит. - Береги ее!
Рука выскользнула. Лия полетела в огонь. Маркус был не в силах смотреть на это.
Внутри него образовалась пустота. Он потерял любимую. Потерял любимую женщину. Маркус знал, что так будит. Знал с самого начала. С того самого дня, когда сохранил ей жизнь. С того самого момента, когда помог ей бежать из замка Кромешников.
Он услышал плач своей дочери и, посмотрев на нее, прижал к своей груди. Как только девочка оказалась в его руках, она перестала плакать. Мужчина осмотрелся. Бежать было не куда, огонь был повсюду. Огонь был вызван магией, его силы не помогут ему.
«Остается только один выход, Маркус», - прижав к себе ребенка, Маркус обернулся в воздух и переместился на полян. Приняв человеческий облик, мужчина проверил состояния своего ребенка. Девочка улыбалась, смотря на папочку блестящими глазами.
Сейчас нужно сохранить жизни ребенка, единственное, что осталось от Лии.
- Маркус! - раздался позади знакомый голос.
Схватившись за ручку меча, мужчина обернулся и приготовился к атаке. Это было лишнее. Перед ним стоял его младший брат. Вторая копия Маркуса, только моложе и бестолковее.
- Успокойся, брат, это я, - парень выставил перед собой руки. - Гэйден.
Маркус убрал руку от меча, крепче прижав к себе ребенка.
- Ух, ты, - Гэйден заметил маленький комочек жизни. - Поздравляю папаша с рождением богатыря.
- Это девочка, - поправил Маркус, осматриваясь по сторонам.
- Оу, - Гэйден был сбит с толку, он вскинул брови и, почесав подбородок, спросил: - А где молодая мамаша?
Маркус замер. Ему стало больно. Он посмотрел в личико своей юной дочери, которая ни капельки не похожа на маму.
- Маркус? - Гэйден не получил ответа, потому что из леса на белоснежную поляну повалили Кромешники. - Вот черт.
Джон вытащил меч из ножен, готовый защищать своего брата. Маркус не боялся своих сородичей. Он боялся за свою дочь! Лия пожертвовала собой ради собственной дочери! Он не мог допустить, чтобы ее жертва пропала даром.
Маркус выставил руку вперед и из его руки, словно искры вырвались тени и эти тени перегородили Кромешникам путь.
- Что ты делаешь, мать твою? - проворчал Гэйден, подходя ближе к брату.
Маркус посмотрел на своего брата, протягивая ему свою дочурку.
- Я не хочу, чтобы жертва Лии была напрасной, - прошептал Маркус, умоляюще смотря в глаза младшего брата. Гэйден без слов понял, что Лия погибла. Он знал, как собирается поступить его брат и не мог его переубедить.
- Ребенку нужен отец, Маркус, - взмолился Гэйден, положив руку на плечо брату. - Ты знаешь, какого жить без отца!
Маркус прижал лоб ко лбу брату, взяв его за макушку головы.
- Ты слишком молод, чтобы понять, Гэйден, - он смотрел в глаза брата, Гэйден видел, как тяжело ему. - Обещай мне, что сохранишь жизнь нашему ребенку.
Гэйден не хотел терять брата, но и не послушаться его не мог. Он видел, как больно Маркусу отдавать ему своего ребенка, больше всего на свете ему хотелось наблюдать, как растет его и Лии дочь.
- Как ее назвать? - прошептал Гэйден, протягивая руки к ребенку.
Маркус вздохнул полной грудью.
- Ривер! - он в последний раз посмотрел в лицо своей дочурки. - Уходи!
Гэйден взял малышку и побежал в лес.
Маркус смотрел вслед своему брату, создавая завесу над ним, чтобы его не смогли найти. Как только брат скрылся в чаше леса, мужчина вытащил мечи из ножен и повернулся лицом к смерти. Он знал, что живым ему не уйти, но Маркус мог задержать их и предоставить время для побега Гэйдена с ребенком.
Гордо подняв голову, он побежал навстречу смерти.
Глава.
Из-за резвившегося снега не было видно, что происходит даже в паре шагов впереди. Гэйден все равно шел вперед, прижав к своей груди ребенка. Прошло немало времени с тех пор, как он оставил брата одного против всей армии. Где-то в небе парил его ворон, он то и сообщил о гибели Маркуса. Маркус смог защитить своего дитя от смерти, ценой собственной жизни.
«Свалилось «счастье» на мою голову, - подумал Гэйден, укрывая своим плащом ребенка. - Я не готов играть роль папаши, это Маркус ко всем относится серьезно. Черт, возьми, что мне теперь делать с ребенком на руках?»
Он дошел до самой реки, медленно поднял свой взор на заснеженные леденистые воды, что выделялись впереди полным отсутствием какой-либо древесной растительности. С берега, несмотря на вьюгу, отчетливо виднелась темная полынья на белом, покрывающем всю реку. Тут же возле голого дуба лежали несколько чуть присыпанных снегом камней.
В плаще тем временем беспокойно завозились, захныкали, зашамкали беззубым ртом. Юноша поежился.
- Холодно, - прошептал парень. - Надеюсь, ты вся в мать - не восприимчива к холоду.
Плащ зашевелилась уже куда более настойчиво. Одной рукой Гэйден сильнее прижал к себе малышку, зашагал вперед. Скоро начнет светать, а ему еще предстояли хлопоты с ребенком. До убежища (которое он подыскал для покойных родителей своей племянницы) было еще далеко, когда совсем рядом раздался многоголосый волчий вой.
Гэйден вздрогнул, и ускорила шаг, с беспокойством оглядываясь по сторонам. Волки окружили его незаметно, вынырнув сразу отовсюду. Блистая желтыми глазами в темноте, они осторожно водили черными мочками носов, принюхиваясь.
Юноша схватился за меч, готовый отбивать любую атаку. А зимы нынче холодные и волки голодные, что гораздо важнее, а тут еще как назло малышка в руках беспокойно заворочалась и заверещала.
Волки зашевелили ушами, прислушиваясь. Один из них, здоровый черный волчище с безумными огнями в глазах, подошел к Гэйдену ближе, чем остальные.
«Альфа», - подумал чистокровный Кромешник.
Волк же тем временем повел носом, его взгляд сосредоточился на маленьком свертке в руках Кромешника. После волк выпрямился и, откинув назад массивную голову, оглашал окрестности своей безумной, тягучей и одновременно завораживающей песней. Стоило ему замолчать, и его вполне осмысленный взгляд тут же вернулся к Гэйдену лицу, потом к свертку в его руках, и тогда лишь он слегка взмахнул черным хвостом и, развернувшись, понесся прочь, уводя за собой всю стаю, безропотно последовавшую за вожаком.
- Похоже, у тебя будет трудной детство, Ривер, - ухмыльнулся Гэйден.
Он взглянул на ручку девочки и увидел знак Маргинала! Это девочка будет одной из самых сильных Маргиналов, хоть их мало осталось, но никогда еще не смешивалась кровь Кромешников и Вампиров.
Девятнадцать лет спустя.
- Какого черта? - выкрикнула я, резким движением усевшись на матрасе. Меня сковало чувство не дискомфорта, когда мокрая футболка прилипла к телу. - Ты обкурился что ли?
- Я, возможно, нет, но вот ты точно, - бросив банку из под пива на пол прорычал Гэйден. - Ты завалила экзамены.
Я закатила глаза. Что с того, что я завалила экзамены? Мне не грозит смерть от голода. Да и Гэйдену тоже.
- И что с того? - спросила я, убирая липкие волосы с лица.
- Что с того? - Гэйден был возмущен. - Я понимаю, учеба - это дерьмо, которое никому не интересно и противно, но так будет лучше для тебя.
- Для меня или для тебя? - спросила я, вскинув брови.
- Ривер, не пудри мне мозги, - прорычал Гэйден, сузив глаза.
Я не смогла сдержать улыбки.
- Что? - прорычал Гэйден.
Меня всегда смешило злобное выражение его лица. Гэйдену уже за тридцать, но я бы не сказала по его внешнему виду. Кромешники стареют очень медленно, поэтому Гэйден так молодо выглядит. У него такое лицо... будто маленькому ребенку не дали конфетку.
Понимая причину внезапного приступа веселья, Гэйден закатил глаза, проворчав:
- Собирайся.
- Куда? - мои брови поползли на лоб.
Судя по ворожению лица Гэйдена, теперь я похожа на маленького ребенка без конфетки.
- Сегодня церемония... - он запнулся. - Короче, выпускной.
Да, уж, Гэйден не силен в таких делах.
- Стой. Подожди. - Я встала на колени, посмотрев на своего молодого и сексуального дядю. - Какая к черту церемония? Я не сдала экзамены!
Ответом была очаровательная улыбка Гэйдена, от которой завораживает дух у всех дам, только не у меня. Его улыбочку вижу почти... сколько себя помню!.. С этой улыбочкой он направился к двери, выставив руки, словно опасаясь чего-то. Вот тут до меня дошло.
- Гэйден! - выкрикнула я, кинув в него подушку, но дядюшка успел во время наклониться. Он никогда не давал мне покоя, как и в школе, так и в колледже - используя свою магию, он помогает мне заканчивать учебные заведения. Я специально завалила экзамены в колледже, чтобы не поступать в университет, но этот... блин, Гэйден! Зараза ты такая.
- Смысл мне учиться, если ты все равно вмешиваешься со своими... - я запнулась, пытаясь подобрать слова. - Трюками. Зачем ты так со мной поступаешь?
Гэйден снова улыбнулся своей очаровательной улыбкой.
- Ты - ненасытная зараза и заноза в заднице, не желаешь учиться, - его сарказм всю жизнь проверяет мою нервную систему. - Фразы такие, как: «нужно учиться», «нужно посещать занятия» или вот моя любимая: «я смогу тебя принудить посещать занятия» - адская пытка для тебя. Это буде моя сладкая месть!..
- Ты не дядя, - проворчала я, скрестив руки на груди. - Ты изверг.
- А ты заноза в заднице.
- Это, у какого еще заноза в заднице? - пробубнила себе под нос, но чертов дядюшка, услышал.
- За эти слова я гарантирую, что ты поступишь в Гарвард.
Я схватила вторую подушку и кинула в него, но на этот раз он успел выскочить из комнаты.
- Собирайся, - крикнул Гэйден из коридора, сдерживая смех. - Или я смогу тебя принудить.
Одной силой мысли заставила дверь закрыться, но все равно услышала громкий смех дядюшки. Вот блин. Он ведь реально сможет принудить меня, в отличие от меня он обращался с принуждением отлично. Ненавижу, когда он так делает. Чувствую себя зомби. А ему нравится, не упускает ни одного случая, чтобы поддеть меня этой фразой...
- Что за... - я понюхала свою футболку, стиснув зубы прошипела: - Гэйден.
Вот только ему хватит ума облить меня тухлой водицей. Я посмотрела на подоконник, где стояла ваза с водой, в ней недели четыре-пять назад стояли цветы. Прибью Гэйдена! Срочно нужно в душ, меня сейчас стошнит от этого запаха.
Отправившись в ванную комнату, кинула всю мокрую одежду в машинку вместе с постельным бельем.
Я встала под горячие струи воды, наслаждаясь теплом. Взяв с полочки баночку с гелем, выдавила зеленую жидкость на ладошку и стала мыть себя. До ноздрей дошел приятный запах геля, но этот запах долго не задержится... у меня есть собственный запах, который ни чем не перебить.
Гэйден никогда не скрывал от меня правду, я знала, что являюсь гибридом и изгоем среди сверхъявственных существ, так и людей. Подобных мне называют Маргиналами!.. В первый за все существование жизни на земле на свете появилась смесь Кромешника и Вампира. Гэйден не скрыл от меня причину гибели моих родителей!..
Может я и опасна, а может, и нет. Черт его знает. Конечно, я бываю не контролируемой во время приступа голода - это просто не выносимо! Мне было четырнадцать, когда впервые испытала силу этого голода. Мой голод гораздо сильнее, чем у вампиров. Хорошо, что Гэйден был рядом и во время оттащил меня от такого скаута, который чуть не стал моей первой жертвой, но я все равно была голодна. В ту ночь Гэйден впервые накормил меня собой.
Да, Гэйден поддерживает меня своей жизненной силой. Конечно, на Кромешников (если они чистокровные, кем и является мой дядюшка) никак не отображается потеря сил, у них очень сильная энергетика.
Как-то раз я задала ему вопрос: «Почему мой голод сильнее, чем у вампиров?» Ответ был прост: «Твой отец, Маркус - чистокровный Кромешник, энергетика у него сильная и именно она сделала твои потребности... более требовательными». Да, Гэйден никогда не мог выражаться точнее. Мне это нравилось, поэтому его манера говорить приелась и ко мне.
Искупавшись, вытерла свое стройное тело полотенцем и, надев нижнее белье, начала накладывать макияж. Я никогда не выходила на улицу без макияжа. Как бы не укладывала свои волосы, они все равно спускались по груди волною. Надев шорты и футболку, зашагала на кухню.
Гэйден смотрел новости, поедая картошку фри. Он бросил на меня взгляд, когда спускалась по лестнице.
- Завтракать будешь? - спросил он, гладя в рот картошку.
Я отрицательно помотала головой, подходя к кофеварке.
- Что по телеку? - спросила я, только, потому, что ненавижу тишину между нами.
Гэйден вскинул голову, посмотрев на телевизор.
- Ничего интересного, - он пожал плечами.
- Ну, да, поэтому ящику ничего не рассказывают о нам подобных, - пошутила я, тем самым вызвав на лице дядюшки улыбку. - Чем планируешь заниматься?
Его плечи дрогнули. Я сама улыбнулся, когда поднесла чашку с кофе к губам. Гэйден всегда веселился, отвечая на мои глупые, утренние расспросы. При этом вопросы даже не меняются.
- Ну, - он поднял вилку к верху, посмотрев на меня своим соблазнительным взглядом. - Если я хочу остаться живым, то мне не стоит идти на твою церемонию.
Я не удержалась и поперхнулась, тем самым насмешив дядю.
- Мне точно не стоит идти, - уже серьезней заговорил он, пристально посмотрев в окно.
Желудок сжался в тугой узел, а по коже побежали мурашки. Посмотрев на Гэйдена, заметила, что его мышцы напряжены, а глаза сужены. Чтобы убедиться, я обошла стол, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Гэйден напряжен, даже слишком. Не вольно сглотнула.
- Гэйден, - позвала я, реакции никакой. - Дядь. - Он посмотрел на меня. - Все хорошо?
Гэйден несколько раз заморгал и, вскинув брови, спросил:
- Завтракать будешь?
- Неа, - пожала я плечами.
- Я не это имел в виду, - он поднял на меня серьезный взгляд.
Теперь ясно. Тяжело вздохнув, кивнула.
Гэйден пожав плечами, глотнул чаю и, встав из-за стола, зашагал к дивану. Я поплелась следом.
- Бери столько, сколько потребуется, - строго заявил он, остановившись возле дивана. – Я хочу, чтобы этот вечер ты могла провести без происшествий. Понятно?
Я кивнула. Не люблю делать это с ним! Не хочу никому причинять боль. Подойдя к Гэйдену, приподнялась на носочках и, приоткрыв рот, вздохнула. Его губы приоткрыты и из его рта передавалась его же энергия в мой рот. Энергия дяди сильная и ярко-голубого оттенка, она заряжала все мое тело, тем самым подавляя мой голод.
Гэйден сказал, чтобы взяла столько, сколько потребуется на весь вечер, это значит, что он будет спать практически сутки. Нет, нельзя допустить, чтобы из-за меня он испытывал слабость.
Прервав поглощение энергии, отошла от него на несколько шагов назад, а Гэйден бухнулся на диван. Я спокойно смотрела на него, скоро он отключится и проспит до самого утра, возможно до самого вечера следующего дня.