Ножки» Буша
МОСКВА. 8 апреля 2003 года. Чертаново…
Какая романтическая весна выдалась в этом году! Совсем недавно мы с Пупсиком вернулись с Мальты – там мы провели две чудесные недельки, я попрактиковался в арабском языке…Ну и самое главное… Мы с Пупсиком влюбились. Она – самый великолепный человек на земле, и у нее такая кошечка!!! Ее зовут Офра Хэдден, она журналистка иранской телекомпании, известная телеведущая, а кошечка – большая и великая любовь Зе Атилиу – ее звали Донна Изабелла Консепсьон де ла Хэдден Маргон. А все началось с того, что у Офры закончились сигареты и она учуяла мой «Житан» - а мы были соседями в гостинице в Ла Валетте. По запаху сигаретного дыма ее любимых сигарет она забрела через смежный балкон ко мне – потом оказалось, что она уважает венгерские корнишоны и «Мартини бьянко» и так же как и я очень любит кошек. Донна Изабелла сразу же очаровала Зе Атилиу – чем они друг друга потчевали на балконе сказать точно не могу, но двух кусков хорошей оленины и швейцарского сыра мы не досчитались.
Я влюбился как мальчишка, со мной случилось, то, что никогда произойти не могло. Позднее Офра утверждала, что тоже не думала, что сможет так влюбиться. Это были сказочные две недели. А потом мы разлетелись по своим домам – я в Москву, а она в Тегеран. Неделю мы ходили с Зе Атилиу по квартире и выли. Согласно сообщениям из электронной почты с Офрой и Донной Изабеллой творилось то же самое. Нам следовало подождать до лета – а там мы собирались бросить все, купить домик в Пярну, что на берегу Балтийского моря в Эстонии. Домик я уже купил, оставалось сыграть свадьбу и уехать жить туда навсегда. Я собирался забросить преподавание и начать писательствовать, а Офра хотела обзавестись кафе – согласно ее наблюдениям в Пярну не было…
Утром я вышел на балкон покурить – погодка раздражала – снег упорно не хотел сходить. Я закурил, присел в свое кресло и задумчиво посмотрел на фото Офры – теперь их в моей квартире было десятка два, само собой она была запечатлена в обнимку со своей дорогой Донны Изабеллы. Зе Атилиу смотрел на эти фото по часу на каждое – так и проходил его день. Я воткнул вилку в заливной язык – рецепт подсунула Офра – она, как оказалось, тоже очень большая гурманка!
И вдруг телефон.
- Да, - говорю я.
- Здравствуйте, - отвечает мне в трубке голос с ярким восточным акцентом, - вас беспокоят по просьбе госпожи Хэдден. У меня для вас записка.
- Где вы сейчас, - я начинаю волноваться.
- Я возле красного джипа – у вашего подъезда.
Я посмотрел вниз – там стоял красный джип, а возле него невысокий мужчина. Он махал мне рукой. Я решил спуститься.
- Я сейчас спущусь, - сказал я в трубку и выключил аппарат.
Быстро накинув плащ и переобувшись я вышел на площадку. Я ждал лифт около трех минут, похоже старухи с двенадцатого опять катались на лифте, детство им вспомнить захотелось, черт возьми!
Спустился вниз. Мужчина – по виду явно иранец – встретил меня очень приветливо:
- Здравствуйте, - сказал он, - меня зовут Содар Нахим, я коллега Офры, о вас я знаю очень много, но сейчас не об этом. Он достал видеокассету.
- Вам нужно это посмотреть. Вы позволите мне подняться с вами?
Мне был этот Садар откровенно симпатичен, как большинство иранцев, с которыми я сталкивался – в основном глубоко верующие и воспитанные люди. Мы поднялись, я предложил ему кофе, он согласился.
Когда мы уселись на балконе с чашечкой кофе у него, и чашкой чая с бергамотом у меня, и закурили по сигарете он начал рассказ:
- То что я вам сейчас расскажу очень тяжело, я не стал говорить вам этого сразу, чтобы не огорошить. Я думаю вы в курсе о последнем задании Офры.
- Естественно, - отозвался я, - нас с Зе Атилиу трясет от того, что она зависает в Багдаде и ведет оттуда репортажи. Мы даже тарелкой обзавелись, чтобы на нее смотреть.
Тут появился Зе Атилиу – он сразу же проникся глубокой симпатией к Садару.
- Я привез кассету, вы еще не в курсе – ваши телеканалы еще не заработали…
- А телевизор я не включал со вчерашнего вечера…
- Значит вы ничего не знаете, - сказал Садар, достал кассету и прошел в гостиную. Мы с Пупсиком проследовали за ним.
Он вставил кассету в магнитофон и сказал:
- Сегодня утром гостиницу, где живут все журналисты обстреляли американцы. Выстрел попал в ее номер. Погиб оператор «Рейтера».
Он включил видеомагнитофон. На экране возникла Офра, она лежала на кровати – это был гостиничный номер:
- Я умираю. Позаботься об Изабелле и моем брате, я боюсь за него, он может начать мстить, я не хочу чтобы он погиб. Забери Изабеллу…
На моих глазах на экране телевизора она отключилась и умерла.
Пауза. Зе Атилиу перекосило и он жалобно взвыл.
Пауза.
Я знал тегеранский адрес Офры и теперь перебирал варианты. Надо лететь.
- Садар, вы закажете мне билет в Тегеран? И, вы не согласились бы нас сопровождать.
Естественно оставлять Зе Атилиу в Москве я не собирался. Он должен лететь вместе со мной.
- Почту за честь, - эти вежливые люди меня всегда умиляли.
Он помог собрать мне вещи, по телефону заказал билеты через посольство, после сварил замечательный глинтвейн – мы его выпили, заморили остатками желе. Ключ я оставил консьержке, кот в переноске наводил марафет перед встречей с Донной Изабеллой. Додж я загнал в подземный гараж, мы заехали в квартиру Садара, он быстро собрался и рванули в посольство за бумагами и визой, а еще через полчаса мы оказались в аэропорту. При проходе таможенного контроля пограничнику не понравилось дно переноски Зе Атилиу, он ее и так вертел, и так вертел,а потом задал мегаидиотский вопрос:
- А зачем кот летит с вами в Тегеран.
Мы так и застыли, но тут случилось нечто – Зе Атилиу на весь аэропорт проорал по-русски с персидским акцентов:
- Мудак, я к невесте лечу, а они меня сопровождают.
Пока откачивали пограничника безвременно впавшего в кому, нам быстро поставили все печати и через десять минут мы мирно устроились в креслах и полетели в Тегеран.