Глава 5. ОРДЕН МЕЧЕНОСЦЕВ И ЕГО МАГИСТРЫ

 

Наша работа открыта храбрым и честным.

Помни, дзержинец, это слова,

Что у солдат революции

Чистые руки, горячее сердце, холодная голова.

 

Из песни о ВЧК

 

…Любопытнейший казус, ещё одна аберрация зрения: практически все пишущие о том времени, коммунисты и «демократы», сталинисты и антисталинисты, основывают свои рассуждения на одной посылке, ставшей уже аксиомой - процесс «раскручивался» сверху. То есть Сталин велел, чекисты ответили: «Есть!» В таком случае вся эта история действительно отдает преизрядной паранойей. Но вот теперь я задам один очень гадкий вопрос.

А откуда известно, что эти команды давались из Кремля?

 

Откуда? Все, говорите, знают, так что даже сомневаться неприлично? А «все знают» откуда? Да все оттуда же - из творчества незабвенного Никиты Сергеевича Хрущёва. И воспитанные в недрах постхрущёвского социализма исследователи, сызмала привыкшие к партийному беззаконию, к «телефонному праву», даже и не сомневаются, что так было всегда.

Ну а если это было не так?

Любопытные вещи, уже в глубокой старости, вспоминал Молотов. Вячеслав Михайлович, беседуя с Феликсом Чуевым, находился в сложном положении: с одной стороны, он был убежденный сталинист, с другой - по уши замазан в хрущёвских делах. Уж как он крутит, как выскальзывает из рук - но иной раз в раздражении, в запальчивости говорит «золотые слова». Например, почти все разговоры о репрессиях тонут в бесконечном болоте слов о «правых», «левых», «стойких», «нестойких», о вере в социализм (про приказ № 00447 Чуев не знает, а Молотов не рассказывает, так что все крутится вокруг товарищей по партии) и т. п. И вдруг…

 

О Рудзутаке.

 

«Чуев. Неужели вы не могли заступиться, если вы его хорошо знали?

 

Молотов. Нельзя ведь по личным только впечатлениям! У нас материалы».