СОБОР СВЯТОЙ СОФИИ В КИЕВЕ

Новый этап в истории зодчества Киевской Руси связан со строительством Ярослава Мудрого в стольном граде Киеве. В конце 30-х — начале 50-х гг. XI столетия по указанию ве­ликого князя киевского был возведён самый величественный и знамени­тый из всех русских храмов — собор Святой Софии (что значит Премуд­рости Божьей). Впрочем, это и самый грандиозный из всех известных в наше время соборов византий­ской художественной традиции.

Для архитектуры собора Святой Софии в Киеве характерны триумфальность и праздничность, свя­занные с утверждением авторитета князя и могущества молодого госу­дарства.

Огромный пятинефный собор с большими хорами-«палатами», светлыми и широкими, имел купол с не­обычным взлётом в самом центре, перед алтарём, где сияют древние мозаики на мерцающем золотом фоне. В XI в. Софийский собор был тринадцатикупольным, но позднее подвергся серьезной перестройке, и число куполов уменьшилось. Число глав (куполов) церковного здания в древнерусской архитектуре было исполнено глубокого символиче­ского смысла. Тринадцать куполов символизировали Иисуса Христа и двенадцать апостолов. Четыре главы, ближайшие к центральной, напо­минали о четырёх евангелистах: Матфее, Марке, Луке и Иоанне. Пространство под сенью главного купо­ла представляет собой описанный арками огромный крест. Христос Вседержитель расположен в куполе горнего Неба, словно в необъятной дали, а в алтаре, на стене централь­ной апсиды, — сосредоточенная и строгая фигура Богоматери. Её руки вознесены высоко вверх в непре­станном молении. Вишнёвый цвет Её одеяния — мафория, окутываю­щего Её голову и плечи, символизи­ровал страдание.

 

 

 

 

Если древние фрески едва-едва проступают на стенах собора, то мозаики (изображения или узоры, выполненные из цветного непро­зрачного стекла — смальты) так же ярки, как и много веков назад. Ими украшены главные части храма: купол как символ Церкви Небесной и алтарь — символ Церкви земной. Здесь, в алтаре, совершается вели­кое таинство: двумя рядами идут к Христу апостолы, их шаг мерен, ко­ренастые фигуры исполнены внутренней энергии, руки с распростёр­тыми пальцами застыли в жесте прошения; огромные глаза обраще­ны к Христу. Как много света в красках мозаичных апостольских одеяний! Они ждут причастия (греч. «евхаристия») — таинства соедине­ния с Христом, обновления внутрен­ней духовной жизни Его Кровью и Телом, претворившимися из хлеба и вина. А в нижнем ряду мозаичных изображений, открывающемся в проёмах предалтарной преграды, даны образы великих Отцов и Учи­телей древней Церкви.

В эпоху политической раздроб­ленности (XIII—XV вв.) искусство изменится: в нём уже не будет вели­чавого молчания и эпической про­стоты XI столетия, отвечающих ве­ликой силе первых озарений духа на русской земле, но появится иное — глубина оттенков мысли, выразительность её толкования, зрелая мудрость языка. Нигде больше на русской земле не сохранятся храмы, украшенные мо­заиками, выложенными из кусочков специально сваренного цветного непрозрачного стекла — смальты — и природного камня. Это останется толь­ко на киевской земле как отблеск Византийской империи, подарившей Ру­си умение строить храмы и писать иконы. Архитектура древнего Киева впи­тывала в себя лучшее, что создавали в то время архитектурная мысль Византии и её столичная школа. И всё же молодая христианская Русь отнюдь не чувствовала себя робкой ученицей. Стройным и умудрённым был язык первых храмов и мозаик, созданных греческими и русскими мастерами. Рус­скому искусству эпохи Средневековья суждено было стать новым воплоще­нием христианского искусства, по своему значению равного византийско­му, насчитывавшего к XI в. уже шестое столетие своей истории.