Культура и общество

 

соб жизнеобеспечения, и сами достижения культуры выступали ору­диями насилия — это наиболее ярко проявлялось в войне как по­стоянном способе разрешения социальных противоречий. Между тем гражданское общество, вытеснявшее сословно-иерархический принцип организации социальной жизни с имманентным этому принципу — а не общественному бытию как таковому! — насили­ем человека над человеком, сословия над сословием и народа над народом, строило отношения людей как граждан, имеющих равные права в их совместном бытии, не на основе силы, а на основе со­трудничества, общения, торгового обмена, диалога, т.е. собственно культурных практик, неизвестных биологической форме бытия жи­вых существ.

В России до Февральской революции 1917 г. сохранялась фео­дально-иерархическая организация общественного бытия; государ­ство не успело создать прочной экономической почвы для демокра­тического переустройства жизни, и его гражданское общество на­ходилось только в зародыше, но было задушено в годы «военного коммунизма», едва возродилось в условиях нэпа и вновь попало под пресс «военного коммунизма». Только в наши дни напряжен­ные поиски пути в демократическое бытие сделали возможной и необходимой закладку фундамента гражданского общества.

В XX в. драматично складывалась судьба не только российского гражданского общества. Проблема становления и развития этого социально-исторического образования приобрела особую актуаль­ность во всем мире. Это было вызвано, с одной стороны, трагиче­скими последствиями тоталитарных режимов, стремившихся под­чинить себе культуру, не останавливаясь перед грубым насилием и физическим уничтожением инакомыслящих в ходе сталинского террора, гитлеровского геноцида, маоцзедуновской «культурной ре­волюции», полпотовского истребления национальной интеллигенции и т.д., а с другой — драматическим конфликтом культуры и приро­ды, получившим название «экологический кризис».

В наше время произошла своего рода инверсия во взаимоотно­шениях общества и культуры: если на протяжении всей предше­ствующей истории человечества характер культуры непосредственно зависел от общественного строя, который управлял ею (в тотали­тарных обществах — императивно и репрессивно, в демократичес­ких — либерально, но не менее решительно), то в XX в. соотноше­ние сил двух сторон социокультурной сферы бытия изменилось: общественные отношения стали зависеть от состояния ма­териальной и духовной культуры. Примечательный факт: про­шлые состояния общества определялись по отношениям собствен­ности — рабовладельческое, крепостническое (феодальное), капи-

талистическое, социалистическое; поиски же определения его ны­нешнего состояния ведутся социологами с точки зрения характери­стик культуры: «индустриальная цивилизация», «научно-техничес­кая цивилизация», «информационное общество», «информациональ-ное общество». У ученых, разрабатывающих так называемый «цивилизационный подход» к истории, само понятие «цивилизация» стало поглощать понятие «общество».

Эта объясняется тем, что во второй половине XX в. развитие на­уки и ее основные технико-технологические достижения в атомной энергетике, химической промышленности и генной инженерии выве­ли культуру из-под власти социальных отношений, поскольку уп­равление этими практиками зависит уже не от характера того или иного общественного строя: если современными знаниями, техни­ками и технологиями владеют сегодня еще не все государства на земном шаре, то завтра они станут всеобщим достоянием, и разли­чия конкретных социальных режимов станут второстепенными. Создание Организации Объединенных Наций с Советом Безопас­ности, Шенгенское соглашение в Объединенной Европе, проблема глобализма, охватившая планету сеть массовых коммуникаций — таковы признаки неумолимо развивающихся интеграционных про­цессов, осуществляемых не на политическом и не на экономичес­ком, а на научном, технологическом, информационной! уровнях, т.е. в общекультурной, или цивилизационной, сфере. Если прежде все научные открытия и технические изобретения имели геополитиче­скую локализацию и могли использоваться в вооруженных столк­новениях государств, сословий, классов, политических движений, • конфессий, обеспечивая одному из противников победу над другим (даже последствия газовых атак в Первой мировой войне были ло­кальными), то использование термоядерного оружия и, мало того, мир­ная атомная энергетика, широчайшее внедрение химикатов во все отрасли современного производства и начавшееся в наши дни ма­нипулирование со структурой гена никакой географической лока­лизации не имеют. При небывалой опасности для самой жизни на планете, которую несет в себе отравление земли, воды и воздуха, и необратимости последствий геноинженерных экспериментов, в ча­стности клонирования животных, а в недалекой перспективе и че­ловека, техника может стать относительно безопасной лишь в том случае, если люди преодолеют извечный групповой эгоизм, кото­рый социальные психологи определяют местоименной формулой «мы ■— они» (так обозначают асимметрию во взаимоотношениях племен, наций, рас, государств, экономических систем, сословий, клас­сов, политических партий, профессиональных групп, конфессий, по­лов и поколений),и если осознают себя единым. Человечеством.

Глава 11. Антропологические аспекты культуры

Г

11.2. Культура и общество

 

Необходимость преодоления конфронтационной разобщенности зем­лян осознавалась уже в XIX в., но предлагавшиеся тогда способы решения этой задачи были утопичны. Например, создание нового ре­лигиозного учения «Бахай», основоположник которого перс Баха-Уллы провозгласил необходимость не только духовного, но и политическо­го объединения человечества и обратился с посланием ко всем пра­вителям и царям: «Объединяйтесь, о цари небесные, ибо тогда утих­нет буря разногласий меж вами и народы ваши обретут покой...» (идеи Баха-Уллы оказали большое влияние на мировоззрение М. Ган­ди, а Л.Н. Толстой видел в них «высшую и чистейшую форму религи­озного учения»; на Западе они имеют хождение по сей день), а также европейские, американские и российские учения «утопического социа­лизма», возлагавшие надежды на нравственные и эстетические спосо­бы преодоления исторически сложившегося раскола человечества; мар­ксистский «научный коммунизм», который рассчитывал на достиже­ние той же цели силой «мировой пролетарской революции». Однако в обществе, в котором сознание и поведение людей определяются эгоистическими материальными интересами, духовные факторы спо­собны определять поведение отдельных личностей, но не действия круп­ных социальных сил: сословий, классов, партий, управляющих государ­ствами или борющихся с господствующими социальными порядками. Неудивительно, что ни бахаизм, ни гандизм, ни толстовство, ни марк­сизм и ленинизм, сколь бы популярными они ни становились в опре­деленных обстоятельствах и национальных культурах, не могли реаль­но, практически объединить человечество — оно продолжало расши­рять сферу политического противоборства и идеологических конфликтов, результатом чего стали две мировые войны XX в.

История показала, что все расчеты на объединение человечества были иллюзорными до тех пор, пока научно-технический потенциал культуры не сделал его не только возможным, но и необходимым для сохранения жизни на Земле. Определяющим фактором в судьбе человечества выступает сегодня не структура общества, а степень развития культуры: достигнув определенного уровня, она повлекла за собой радикальную реорганизацию общества, всей системы соци­ального управления. Это сказалось прежде всего в расширении от­каза от применения традиционных, унаследованных от наших пред­ков, способов физически-смертоносного насилия государства над го­сударством и нации над нацией, одних промышленных корпораций над другими и одних политиков, банкиров, бизнесменов над другими и в применении порожденного культурой способа разрешения всех противоречий и конфликтов, неизвестного животному миру, альтер­нативного насилию, имя которого — диалог.

На философском языке диалог — это духовная форма межсубъ­ектных отношений, т.е. такой способ общения людей, при котором они относятся друг к другу не как к пассивному объекту своих притязаний, желая подчинить его себе, управлять им или хотя бы изучить его «со стороны», исследовать, познать, а как к равному себе субъекту, свободно избирающему свои ценности и не навязы­вающему их Другому; целью диалога является, следовательно, не «обмен информацией», а достижение единства с Другим, общего миропонимания и ценностных ориентации, что необходимо для ус-пешнйх совместных действий. Если неравноправные, асимметрич­ные отношения индивидов принято обозначать формулами «я — он» или «я — оно», а социальных групп — «мы — они», то формулой диалога как симметричной формы межличностного общения являет­ся «я — ты», если же речь идет о диалоге совокупных субъектов — наций, классов, государств, партий, поколений, культур, — то его фор­мула: «мы — вы».

В высшей степени показательна судьба самого понятия «диа­лог»: из частного термина лингвистики и теории драматургии, еще в начале XX в. обозначавшего собеседование людей в жизни и на сцене, в отличие от монолога — речи, не рассчитанной на восприя­тие и ответную реакцию Другого, — это понятие превратилось в одну из фундаментальных категорий философской антропологии и культурологии. Функционирование ООН является свидетельством осознания государственными деятелями всех стран мира необходи­мости смены насилия диалогом в отношениях между государства­ми как альтернативы новой мировой войне, угрожающей существо­ванию человечества. ООН еще не способна предотвращать или ос­танавливать локальные войны, но она выступает преградой для применения атомного, химического и бактериологического оружия, смертоносных не только для одной из сторон военного конфликта, но и для жизни на нашей планете в целом.

В более скромных масштабах двусторонних и религиозных меж­государственных отношений «диалог» также стал методом обще­ния дипломатов, политиков, юристов, понимающих, что торгово-эко­номические, геополитические, военно-стратегические противоречия, вновь и вновь с неизбежностью возникающие в отношениях меж­ду отдельными странами и между блоками государств, могут разре­шаться либо силовыми средствами, чреватыми большой войной, либо путем достижения компромиссов в ходе диалогических контак­тов лидеров этих стран и блоков. Главная трудность при этом сострит в сохранении каждым участником диалога его субъект­ной самостоятельности, специфичности, уникальности при достиже-

 

 

нии общности всех участвующих в общении субъектов, которая превращает их в единого совокупного субъекта (при множестве участников диалог превращается в полилог, что безмерно услож­няет решение задачи). Серьезным препятствием для осуществле­ния диалога является то, что, как мы повседневно убеждаемся, до сих пор не изжит древний социально-психологический комплекс «мы — они», который определяет националистически-шовинисти­ческое поведение «толпы» и ее популистских лидеров. И все же на рубеже XX—XXI столетий совершенно очевидно, что путь диалога является единственно перспективным в развитии человечества.

 

11.3. Функционирование культуры

Системный подход к научному рассмотрению культуры предпо­лагает взаимосвязь трех плоскостей ее анализа: элементно-струк­турной, функциональной и исторической. Характеристику куль­туры в элементно-структурной аналитической плоскости мы толь­ко что рассмотрели. Следующая ступень — анализ культуры в функциональном аспекте. Он включает в себя решение двух воп­росов: какие объективные цели сделали необходимым рождение и историческое развитие культуры как функциональной системы и каковы механизмы ее функционирования, обеспечивающие дости­жение этих целей?

Поскольку культура живет и действует в реальном бытии чело­вечества, функционируют пространственное и временное измере­ния бытия.

В пространственной плоскости роль культуры состоит в том, чтобы удовлетворять те потребности людей, которые она сама по­рождает, и одновременно формировать новые потребности, посред­ством этого окультуривая, облагораживая, одухотворяя, «возвышая» биологические нужды — в пище, отдыхе, сексуальных ощущениях и т.д. — и привнося в жизнь новые, чисто культурные: в чтении, слушании музыки, изучении наук, философском умозрении, путеше­ствиях, интеллектуальном общении с себе подобными. В целом эту роль культуры можно определить как последовательное и все­стороннее очеловечивание жизни человека.

Значение указанных действий культуры неоднозначно. Диалек­тика человеческого бытия приводит к выработке человечеством не только таких форм поведения и опосредующего их сознания, гума­нистическая ценность которых, безусловно, превосходит агрессив­ность, жестокость, кровожадность диких зверей и отсутствие у них

разума, совести, идеалов, духовности, эстетических чувств, но и та-

'ких, в которых людьми проявляются качества более звериные; чем у самих животных, — ограбление и убийство ближнего, военные способы разрешения социальных противоречий, пытки, обман, пре­дательство, измена. Более того, одни и те же действия получают в человеческом обществе прямо противоположные оценки: одни люди рассматривают их как культурные, а другие — как антикультурные, дикие, варварские. Это относится к верованиям и безверию, к ис­пользованию ненормативной лексики в речи, к явлениям моды в одежде и прическе, к украшениям, макияжу, татуировке, к различ­ным художественным стилям: импрессионизму, экспрессионизму, кубизму, фовизму, абстракционизму... Культура оценивает самое себя, и ее оценки зачастую оказываются различными, даже диамет-

. рально противоположными, потому что они даются с позиций соци­альных групп, являющихся разными, подчас антагонистическими в своем бытии, а значит, и в своем сознании. Таковы, в частности, оценки Великой французской революции и Октябрьской револю­ции в России, фашизма, нынешние религиозные конфликты, обора­чивающиеся кровавым противоборством сторонников террора как

• «высшего проявления мусульманской культуры», с теми, кто счита­ет всякий террор явлением антикультуры... В силу этого одного только онтологического подхода к культуре недостаточно — к ней необходимо подходить также с аксиологических позиций.

Несмотря на эти противоречия, культура достигает своей высокой цели очеловечивания, одухотворения, облагораживания бытия. Дос­таточно сопоставить три этапа в ее истории, которые в XVII—XIX

•вв. назывались «дикостью, варварством, цивилизацией», чтобы при всех издержках признать наличие прогресса. В меньшем истори­ческом масштабе прогрессивным является движение России от Средневековья через петровские реформы, Просвещение XVIII в., расцвет художественной культуры в XIX в.,.дикий разгул граждан­ской войны, большевистскую реставрацию крепостного права, рабс­кого труда в концлагерях и массового террора, уничтожавшего куль­турных носителей, к современному состоянию культуры и надежде на ее дальнейшее развитие в самых высоких проявлениях.

В функционировании культуры есть еще один важный аспект, который касается возможности и способа ее саморегуляции, самоуп­равления. Для достижения означенной цели каждая рефлексивная система должна обладать двумя «механизмами»: академик Д. Поспе­лов метафорически назвал их «сознанием» и «самосознанием» си­стемы, поскольку один из них поставляет системе информацию о том, что совершается в ее изменяющейся среде, а другой — о том,

Глава 11. Антропологические аспекты культуры

11.3. Функционирование культуры

 

что происходит внутри самой системы. В культуре эти роли при­званы исполнять философия как сознание культуры и искусство как ее самосознание. Философию не случайно часто называют миро­воззрением; она действительно предоставляет культуре целостную информацию о мире, который является «средой» культуры. Искус­ство же, напротив, направлено вовнутрь культуры, выступает свое­го рода «культуро-осознанием»; именно по искусству каждого на­рода и каждой эпохи мы с наибольшей полнотой и точностью мо­жем судить о целостном состоянии культуры данной нации и данного времени. Все другие культурные 'компоненты — наука, идеология, техника, формы труда и игры, да и сама философия, — дают частич­ное представление о культуре. Искусство же, взятое в многообра­зии его видовых и жанровых форм, оказывается, образно говоря, «автопортретом» культуры, или «зеркалом», в котором она отража­ется во всей целостности своего бытия: таким «зеркалом» для анг­личан конца эпохи Ренессанса было творчество У. Шекспира, для немцев эпохи кризиса культуры Просвещения и прихода роман­тизма — творчество Ф. Шиллера и И.-В. Гете, для русского народа поры завершения феодального строя — произведения Ф.М. Досто­евского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова...

С этой точки зрения становится объяснимым констатированный еще в Древней Греции факт, что искусство имеет образную струк­туру, а философия — теоретическую. Если, как показал создатель «теории функциональной структуры» П.К. Анохин, в жизни систем действует закон «функция определяет структуру», то различие между структурами искусства и философии объясняется различием их упомянутых функций: поскольку культура в ее целостной жизни объединяет духовное начало с материальным, рациональную актив­ность интеллекта — с его эмоциональной энергией, сознательную деятельность человека — с бессознательной активностью психики, субъектно-объектное отношение — с межсубъектным, представить такую «амальгаму» во всей полноте и живой пульсации, в единстве социально-исторического содержания и индивидуальной конкрет­ности его психологического преломления способна только художе­ственно-образная структура. Точно так же адекватное представле­ние о внешнем мире, природном и социальном, безличном и вне-эмоциональном, лишенном духовного содержания и субъективного смысла, может дать только философия на языке теоретических аб­стракций. Философия, как и наука, опирается на работу левого по­лушария головного мозга, но широко пользуется метафорами, кото­рые ей предоставляет правополушарная образная структура, а ис­кусство, напротив, силой интеллекта перерабатывает и обобщает плоды деятельности правого, полушария, превращая образное отра-

ясение реальности в ее преображение силой воображения и его наиболее активной формы — фантазии.

В особых исторических ситуациях, при определенных состояниях культуры оказываются возможными и необходимыми синтетичес­кие художественно-философские структуры — это прежде всего мифы, в которых сознание и самосознание культуры были еще не­разделимы, далее — после обретения самостоятельности сознания и самосознания — периодические поиски их взаимосвязи в творче­стве древнегреческих драматургов, ренессансных поэтов и живопис­цев (от Данте и Джотто до Петрарки и Рафаэля), художников-мыс­лителей эпохи Просвещения Дидро и Вольтера, Лессинга и Свифта, представителей экзистенциалистской культуры XX в. Сартра и Камю, Карне и Антониони. Вместе с тем уже в XIX в. в так называемой «философии жизни» стала развиваться тенденция «самоотречения» философии от врожденной ей дискурсивности и стремления преоб­разиться, как в сочинениях С. Кьеркегора и Ф. Ницше, в род художе-■ ственной публицистики, противопоставленный «устаревшему» клас­сическому дискурсу философов-просветителей и их великих наслед­ников — Г. Гегеля, О. Конта, Л. Фейербаха, К. Маркса. В XX в. торжество индивидуалистической свободы мышления и творчества привело к хаотическому соседству в модернистской и постмодерни­стской культуре всех возможных модификаций взаимоотношений искусства и философии — от их обоюдно-равнодушного, если не пре­зрительного, противостояния до «охудожествления» философии, с одной стороны, и «философизации» искусства — с другой. В конце прошло­го столетия эти процессы затронули нашу культуру, породив скеп­тическое отношение к самой возможности определить сущность фи­лософии и искусства, а тем самым и существо их взаимоотношений.

Однако исторический анализ показывает, что изменение этих взаимоотношений в той же мере определяется исторической дина­микой культуры, что и их самоопределение в ходе распада мифоло­гического сознания. А это значит, что нынешняя ситуация не явля­ется конечной и вечной, дальнейшее развитие культуры предъявит искусству и философии свои требования, и задача культурологии состоит в том, чтобы понять, каким будет этот призыв. Представ­ляется, что будущее культуры связано с преодолением нынешнего Хаоса и восстановлением на основе усвоения всех достижений куль­туры XX столетия того тысячелетиями апробированного «разделе­ния труда» между философией и искусством, которое необходимо Для полноценного выполнения ими их исконных функций. Видимо, При всем многообразии возможных форм их взаимодействия и вза­имопроникновения философия должна оставаться философией, а ис­кусство — искусством.

,

Глава 11. Антропологические аспекты культуры

 

11.3. Функционирование культуры

 

Роль культуры во временной плоскости состоит в том, чтобы заменить утративший силу механизм генетического кодирования и передачи из поколения в поколение программ поведения и дея­тельности своими созданиями — предметными носителями, храни­телями и трансляторами накапливаемого человечеством культур­ного опыта. Этот опыт охватывает все основные аспекты челове­ческой деятельности: в него входят знания о мире, о человеке и о самом знании; ценности, приписываемые всему сущему, и вне куль­туры, и в ее собственном пространстве; проекты, предназначенные для претворения в жизнь как идеальные предвосхищения плодов деятельности, но остающиеся мечтами, фантазиями, невыполнимыми «моделями потребного будущего»; формы общения, способные объе­динить людей общими ценностями, проектами, знаниями; художе­ственные образы, в процессе создания которых сливаются воедино все четыре вида деятельности и которвю становятся одновременно и нераздельно знаниями-ценностями-идеалами-способами общения. Что касается механизма реализации культурой внегенетичес-кого наследования, то он может быть описан двумя структурами. Первая представляет процесс передачи информации из поколения в поколение с помощью деятельности «опредмечивания» и «рас­предмечивания», по терминологии Г. Гегеля — К. Маркса. Они связаны с существованием самих культурных предметов, которые играют роль «генов культуры», поскольку в их материальных «те­лах» закодированы имматериальные данные — информация не только о том, зачем и как нужно оперировать предметом (ложкой, вилкой, ножом, топором, серпом, ружьем, автомобилем, компьюте­ром...), но и о том, почему те или иные предметы необходимы людям, как они будут соотноситься с другими предметами в куль­турной нише, в которой живут отдельный человек, группа людей, народ, человечество в целом. Следовательно, в жизни культуры каждый предмет двунаправлен: в пространстве культуры его на­правление определяется удовлетворением потребностей современ­ников, во времени культуры — порождением потребностей по­томков и общим развитием их интеллекта, тезауруса, духовного мира (рис. 3.7).

Эта схема иллюстрирует не только наличие трех модусов су­ществования культуры, но и взаимопревращения одного модуса в другой. В самом деле, человеческая модальность, в которой культура выступает как целостное единство не наследуемых и не врожденных духовных качеств, а таких, которые обретаются человечеством в ходе его исторического развития и каждым индивидом — в ходе усвоения, освоения и присвоения более или

 

Деятельность опредмечивания и общения

Человек как

творение культуры

и соучастник

ее творчества

Предметное бытие культуры

Человек как творец культуры

Деятельность

распредмечивания

и общения

Рис. 3.7. Внегенетическое наследование с помощью деятельностей «опредмечивания» и «распредмечивания»

менее широкого круга накопленных предками знаний, ценностей, идеалов и умений, — участвует в практической деятельности и впроцессе ее превращается в деятельностную модальность, где куль­тура предстает в виде выработанных человечеством, каждым его подразделением и каждым индивидом способов предметной де­ятельности. Ее плодом становится предметность культуры, в кото­рой она обретает независимое от своих создателей, самостоятельное существование, делая возможным распредмечивание опредмеченно-го в ней интеллектуального и духовного содержания: знаний, ценно­стей, идеалов, умений, потребностей, интересов. Тем самым содержа­ние предметов культуры превращается в ее человеческую модаль­ность, обогащая ее воздействием новых и новых предметов.

Так культурные предметы становятся способными не только Удовлетворять потребности людей, для которых они создаются, но и становятся «ненаследуемой памятью человечества», «генами куль­туры», в которых кодируется и транслируется из поколения в поко­ление вырабатываемый людьми опыт. Функционирование культу-РЫ превращается в ее развитие, треугольник предстает, как мы ^видим, классической диалектической спиралью.

Глава 11. Антропологические аспекты культуры

11.4. Историческая динамика бытия культуры

 

11.4. Историческая динамика бытия культуры

В связи с тем что антропо-социо-культурные системы отличают­ся от природных систем своим историческим существованием, их изучение требует сопряжения синхронического «разреза» с «раз­резом» диахроническим. Теоретическое обоснование такой програм­мы исследования истории культуры на современном этапе предо­ставляет родившаяся в 1970-е гг. новая наука — синергетика, раз­вивающая методологическую программу теории систем и принципов системных исследований на основе изучения закономерностей про­цессов развития сложных и сверхсложных самоуправляющихся систем — процессов их самоорганизации, а тем самым и дезорга­низации, и реорганизации. Культура принадлежит к числу именно таких систем, и потому применение культурологической мыслью синергетических идей оказалось весьма перспективным.

Под историзмом очень часто понимают простую изменчивость форм бытия в духе знаменитого Гераклитова утверждения: «Все течет, все изменяется, и нельзя дважды войти в одну и ту же реку, потому что вода уже не та, и ты уже не тот». Между тем история как специфический способ существования человечества обладает рядом принципиально важных особенностей, не допускающих та­кой упрощенной трактовки. Во-первых, при всей значительности влияния на нее природной среды, история является закономерным процессом социокультурных изменений, внутренне мотивированным самодвижением человечества; во-вторых, историческая форма бы­тия характеризуется развитием системы — движением от низших форм к высшим, более сложным и более совершенным с точки зрения связей системы со средой и ее собственного жизнеобеспе­чения; в-третьих, она выражает объективную целенаправленность процесса, независимо от того в какой мере эта целенаправленность осознается внутри самой системы и сколь широк спектр ее много­линейного движения. Обобщающим определением перечисленных особенностей исторического движения выступает понятие само­развития, так как если изменение может происходить под влияни­ем и внутренних, и внешних причин, то.развитие есть следствие только внутренней детерминации.

Это значит, что нет оснований вслед за А.Л. Чижевским или Л.Н. Гумилевым искать в космосе причины происходящих в жиз­ни общества и в эволюции культуры метаморфоз — солнечная энергия не может действовать избирательно на Европу или Азию, Россию или Италию, а между тем в разных регионах земного шара,

_в различных странах и даже в не совпадающих друг с другом точ­ках одной страны одновременно происходят процессы совершенно непохожие один на другой — ни по содержательной направленно­сти, ни по темпам, ни по соотношению индивидуальной энергии и энергии масс. Несостоятельно и объявленное в свое время «под­линно-научным» представление о развитии культуры как простом отражении изменений экономического строя общества. Оно припи­сывается К. Марксу, однако сам философ, в отличие от вульгариза­торов его учения, трактовал экономические, производственные от­ношения и воплощающие их формы собственности как порожде­ние определенного уровня развития производительных сил, т.е. технико-технологического, а на высоком уровне развития цивилиза­ции — и научно-технического слоя материальной культуры! Марк-сова позиция точно выражается в тезисе: «приобретая новые про­изводительные силы, люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения своей жиз­ни, они изменяют все свои общественные отношения» с последую­щей прекрасной иллюстрацией: «Ручная мельница дает вам обще­ство с сюзереном во главе, паровая мельница — общество с про­мышленным капиталистом».

Таким образом, безусловно признавая непосредственное и не­прерывное влияние общества на развитие культуры, несомненно, более сильное, чем воздействие на него космоса и даже земного климата, историю культуры нужно изучать как ее саморазвитие, хоть и при учете всех внешних влияний. Синергетический принцип саморазвития сложной системы помогает понять несостоятельность щпенглеровской «теории локальных цивилизаций», которая вообще отрицает развитие культуры человечества как единый и законо­мерно протекающий процесс.

С синергетических позиций история мировой культуры начина­ется в эпоху верхнего палеолита (древнего каменного века): тогда и на протяжении нескольких десятков последующих тысячелетий, в века бронзы и железа по археологической периодизации, оконча­тельно сформировалось первобытное общество с присущим ему типом культуры. В основе существования этого общества лежали три способа практического жизнеобеспечения: охота, собиратель­ство и рукомесло (ручное изготовление первых каменных и дере­вянных орудий, одновременно служивших оружием охоты и меж­племенных войн). Главной отличительной чертой его культуры был синкретический (целостно-нерасчлененный, диффузный) характер бытия, в котором духовные формы деятельности еще не отделя-

Глава 11. Антропологические аспекты культуры

Г

11.4. Историческая динамика бытия культуры

 

лись от материальных, а художественное сознание, образно-конк­ретное, эмоционально-напряженное и фантастическое, было мифо­логическим и тем самым пронизывало все сферы жизни и управ­ляло всеми формами деятельности.

Такая культурная система обладала большой устойчивостью. Однако в силу того что программы поведения и деятельности определялись уже не биогенетически, а развивавшейся энергией ин­теллекта и духовных стимулов, ее медленно, исподволь подрывали некие внутренние силы, порождавшиеся потребностями в облегче­нии труда и повышении его коэффициента полезного действия. В конечном счете, особенно после овладения производством орудий-оружия, технологией железного литья, благодаря оснащению ручно­го труда простейшими орудийными посредниками — гончарным кругом, жерновом, литьевыми формами, рычагом, скрепами, соедини­тельными смесями и т.д., стали все резче расходиться культура, выросшая из собирательства (преобразованного в земледелие), куль­тура, выросшая из охоты (превратившейся в скотоводство), и куль­тура, основанная на ремесле. В соответствии с благоприятствова­нием различных природных условий человечество пошло открыв­шимся ему нелинейным путем прогресса, испытывая возможности каждого направления.

Наименее перспективным оказалось скотоводство — и потому, что оно порождало кочевой образ жизни, предопределявший непре­рывные столкновения с другими племенами и провоцировавший на непроизводительный грабительский, «антидуховный» образ жизни, и потому, что примитивная техника разведения скота не содержала сти­мулов для развития интеллектуальной деятельности. Хотя в Афри­ке, в Средней Азии, на Дальнем Севере и на некоторых океанских островах еще сохраняются остатки такой культуры, они являются явными пережитками далекого прошлого и находятся в состоянии полной деградации; социумы, культура которых основывается на ско­товодстве, неотвратимо умирают в окружении цивилизованных обществ.

В странах Древнего Востока, на почве культуры развитого по­ливного земледелия сделала свои первые шаги цивилизация — с ростом крупных городов и развитием монументального искусст­ва; с изобретением письменности и образования; с закладывани­ем основ научного мышления и культивированием антропомор­фных, а не зооморфных мифов; с появлением активного стимуля­тора торговли — денежного обращения и, наконец, с формированием необходимых для организации безмерно усложнившегося бытия

чиновничьего аппарата, жречества и армии. Эта траектория разви­тия человечества оказалась несравненно более перспективной, чем скотоводческо-кочевническая, и потому она. оставалась основой материального, духовного и художественного бытия народов Вос­тока на протяжении тысячелетий, вплоть до XIX в., а в ряде мест и до XXI в. Чрезвычайно прочный, стабильный тип культуры, сло­жившийся в восточных странах, называется традиционным и отражается в культурологическом понятии «Восток».

Траектория нелинейного развития культуры была проложена и б Древней Греции — единственной точке на Земле, где доминиру­ющей формой производства стало ремесло. Коренное отличие ре­месла от земледелия и скотоводства состоит в том, что оно явля­ется творческой по своей сути формой деятельности, т.е. не видо­изменяет то, что уже существует в природном мире, — растения и животных, а создает нечто, чего в природе нет. На этой основе вырос новый тип самосознания человека, впервые в истории куль­туры сформулированный поэтом Софоклом: «Много в природе сил, но сильней человека нет» и философом Протогором: «Чело­век есть мера всех вещей, тех, которые существуют, и тех, которые не существуют» и воплощенный скульпторами в образах идеаль­но-прекрасных людей, с обликом которых связывались представ­ления о богах. Греческая цивилизация нашла свое продолжение в Древнем Риме, но выродилась там, так как преждевременно утвер­ждала Человека как «меру всех вещей», — реальный уровень бы­тия еще не давал для этого необходимых оснований. Республикан-ско-демократический строй потерпел поражение в столкновении с варварами-кочевниками, и на последующую тысячу лет в Евро­пе установился новый вариант общества, основанный на земледе­лии и потому по сути его культуры идентичный обществам Древ­него Востока.

• Господствующим культурным принципом стал традиционализм, закономерно порождавшийся всем строем земледельческого хозяй­ства: его практически стабильной, примитивной и консервативной технологией; подчиненностью циклическому ритму природы и пол­ной зависимостью от ее «воли»; стойкостью мифологического ос­мысления природных стихий и религиозной покорностью им; мо­нархической системой управления, освященной церковью и имев-Щей опору в вооруженной силе профессиональных армий; служебной ролью концентрировавшихся в городах ремесел и тор­говли. При всей стабильности этого общества и его культуры во втором тысячелетии в городах Западной Европы и пошедшей вслед

Глава 11. Антропологические аспекты культуры

11.4. Историческая динамика бытия культуры

 

за Византией полувосточной России начали нарастать новые тенден­ции. Они привели — в середине второго тысячелетия на Западе и в XVIII в. в России — к крушению традиционной культуры и фор­мированию цивилизации, получившей название «новая» (по точно­му переводу термина «тойегпе»), или, при ее содержательном, а не формальном определении, «персоналистская», т.е. «личностно-кре-ативная»: безусловному господству над индивидом традиционных форм мышления, поведения и деятельности было противопоставле­но право личности на самостоятельное мышление, опиравшееся не на Священное Писание, а на научное познание природы, на сво­бодно избиравшиеся ценности, как.в пределах религии, политики, нравственности, эстетики, так и за их пределами, и соответственно этим знаниям и ценностям воплощавшееся в поведении и де­ятельности.

Культура вновь пошла нелинейной дорогой прогресса, следуя по трем возможным путям движения от старого к новому: в сфере светского сознания (научного, художественного и философского) — по пути Возрождения, опираясь на частично сохранившееся, час­тично античное наследие; в сфере еще достаточно сильного рели­гиозного сознания — по пути Реформации, в различных ее моди­фикациях; в сфере политического сознания — по пути теоретичес­кого и практического республиканизма, идей демократии и утопического социализма. Вся Европа, а волею Петра Великого и присоединившаяся к ней в начале XVIII столетия Россия, вплоть до XIX в. в мучительных противоречиях, идейных и кровавых конф­ликтах осуществляла переход от культуры традиционалистской, ба­зирующейся на той или иной форме мифологического сознания, к культуре персоналистской, имеющей в своей основе научное по­знание мира, демократическое устройство общественной жиз­ни и свободу личности, ее творческую активность в технической, художественной, философской сферах сознания.

Известно, что в XIX и XX столетиях господство этого типа куль­туры не означало прекращения противодействия ему со стороны носителей архаических форм сознания. Сопротивление происходи­ло и продолжает происходить в самых разных модификациях — от выступлений идеологического характера до террористических актов. Наиболее мощными были попытки рефеодализации обще­ства, предпринятые большевиками в России и фашистами в Гер­мании; их поражение и очевидная невозможность последующего повторения, равно как провал наступления мусульманских фана­тиков-талибов на европейскую демократию и свободомыслие, убе-

дительно говорят о реальной победе новой культуры. Существен­ным аргументом для такого вывода является и тот факт, что в XX _в. весь Восток пришел в движение, становясь на путь, на который Западная Европа вступила в XV в., а Россия двумя столетиями позже.

Этот путь чреват собственными острыми противоречиями: ни свобода, ни демократия, ни способность к творческому обновлению существующего мира, ни познание тайн природы не являются «абсо­лютными благами» цивилизации. Они таят в себе опасности для их собственного осуществления: свобода может оборачиваться пре­ступным произволом и эгоистическим своеволием; демократия —, «охлократией», или, как говорили греки, властью толпы; успехи наук в изучении природы и человека — таким практическим использо­ванием полученных знаний, которое способно служить силам зла и в конечном счете вообще уничтожить жизнь на Земле; творчество — стремлением к оригинальности ради оригинальности, нередко проявляющемся, в частности, в искусстве XX в. и в кокетстве представителей постмодернистской философии. Это значит, что куль­туру, цивилизацию, человека не следует идеализировать, закрывая глаза на амбивалентность их значения в истории космоса и земно­го бытия, но не следует и отдаваться паническому ужасу перед угрозами экологической катастрофы, клонирования человека или исламизации всего человечества — спасение культуры возможно, если только ее современные носители осознают, что только она сама обладает способностью преодолеть собственные негативные процессы и найти эффективные способы разрешения заключенных в ней противоречий.

© Контрольные вопросы

1. Каковы закономерности культурогенеза в истории человечества?

2. Как соотносятся природные и культурные начала в развитии инди­
вида?

3. Каково место культуры в системе бытия?

4. Как соотносятся культура и природа?

5. Каковы исторические закономерности взаимодействия культуры и
Общества?

6. В чем особенность духовной культуры в системном бытии культуры?

7. Каковы характерные особенности материальной культуры в сис­
темной целостности культуры?

8. Какое место занимает художественная культура в системе культуры?

9. В чем состоит полимодальность культуры?

10. Каковы закономерности исторического развития культуры и перс­
пективы ее влияния на жизнь человечества в XXI в.?

' Культурология

г

Глава 11. Антропологические аспекты культуры

 

Ш Литература

1. Баркова Э.В. Пространственно-временной континуум в онтологии
культуры. Волгоград, 2002.

2. Библер В.С. От наукоучения — к логике культуры. М., 1991.

3. Ерасов Б.С. Социальная культурология. Ч. I—II. М., 1994.

4. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996.

5. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.

6. Карнаух В.К. Волны цивилизации. СПб., 1998.

7. Лотман ЮМ. Культура и взрыв. М., 1992.

8. Маркарян Э.С. Науки о культуре и императивы эпохи. М., 2000.

9. Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь разума. М., 2000.

10. Синергетика, философия, культура. М., 2001.

Раздел IV ТИПОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ

Глава 12

ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ КУЛЬТУР

12.1. Культура и культуры. Проблема типологии

Смысл многих слов определяется только в контексте конкрет­ного высказывания; так, например, когда кто-то говорит «человек», он может подразумевать и отдельного индивида, и некоего человека вообще, и все человечество в целом. Понять, какое именно содер­жание вкладывается им в это слово, можно по фрагменту речи, в который оно включено, однако, бывает, что даже контекст не подска­зывает нам, в каком значении употребляется то или иное много­значное слово, и в результате возникает путаница¹. Это замечание относится и к слову «культура». В разных контекстах оно может относиться к различным феноменам, областям и сторонам соци­ально-исторической реальности.

Прежде всего слово «культура» может обозначать общечелове­ческую, мировую культуру в целом. Таков, например, его смысл в выражениях «развитие человеческой культуры», «вклад в мировую культуру». Культура в этом глобальном смысле '■— одна, о ней можно говорить только в единственном числе.

Под словом «культура» можно также понимать локальную куль­туру, т.е. культуру некоторого конкретного, исторически определен­ного общества. Каждая такая система обладает своими специфичес­кими чертами и особенностями. Это объясняется различиями в гео­графических и социально-исторических условиях существования стран

' Так, утверждение, что «человек произошел от обезьяны», один чеховский пер­сонаж опровергал, ссылаясь на то, что и он лично, и его знакомые — прекрасные Дамы и важные господа —■ произошли не от обезьян, а от весьма почтенных людей.

 

Глава 12. Типологические характеристики культур

 

12.2. Традиционная и инновационная культуры

 

и народов и их относительной обособленностью друг от друга (пос­ледняя по мере совершенствования средств передвижения и комму­никации преодолевается, что приводит к сближению культур).

Особое место среди локальных культур занимают этнические и национальные культуры, создаваемые отдельными племенами, на­родами, нациями. Внутри национальных культур выделяются суб­культуры. Это культуры отдельных демографических или соци­альных слоев и групп, воплощающие в себе отличия их образа жизни, мышления и поведения от общенациональных культурных норм (молодежная субкультура, субкультура преступного мира, ре­лигиозной секты и др.). Иногда отход субкультуры от общенацио­нальной культуры заходит настолько далеко, что приверженцы ее становятся в оппозицию к обществу и вступают в конфликт с существующими в нем традициями и правилами жизни. В таких случаях субкультура превращается в контркультуру.

Понятие культуры применяется также для обозначения отдель­ных культурных сфер и компонентов. Употребляя его в этом смыс­ле, говорят о культуре труда, быта, поведения, о художественной, музыкальной, нравственной, правовой, политической культуре и т.д. Культурами называются и культурные образования, охватываю­щие целые исторические эпохи и включающие в себя культуры различных стран и народов, например виды культур, которые скла­дываются на разных этапах человеческой истории (первобытная, средневековая, современная), или надэтнические культурные общ­ности (европейская, христианская, арабская, советская (социалисти­ческая), восточная и западная). Для обозначения образований тако­го рода используются также термины «культурный мир», «метакуль-тура», «цивилизация».

Чтобы разобраться в многообразии культур, существовавших и существующих в составе мировой культуры, с одной стороны, необ­ходимо их феноменологическое описание, т.е. описание реальных, конкретных культур как особых социально-исторических феноме­нов, с другой — типологическое описание, которое предполагает выяснение сходства и различия между культурами и создание их типологии, т.е. разделение их на различные типы. Если феномено­логическое описание характеризует конкретные культуры, то ти­пологическое — типы культур. К определенному типу могут от­носиться и много культур, и всего одна. Но и в этом случае типологическое описание есть описание не одной этой культуры, а общих черт, которые были бы и у других культур данного типа, если бы они существовали.

Определение и исследование типов культур наталкивается на немалые трудности. Тип — это идеальная, абстрактная конструк-

ция, которая в обобщенном, схематизированном виде выражает не­которые существенные («типичные») черты культур, отвлекаясь от их специфических особенностей. Однако каждая реальная культу­ра уникальна, и отнести ее к тому или иному типу удается лишь с какими-то упрощениями и оговорками. Исторически существовав­шие конкретные культуры лишь приблизительно соответствуют тому или иному типу. Они могут в чем-то отходить от его типичных черт и включать в себя черты других типов.

Характеристики, свойственные культурам одного типа и отлича­ющие их от культур другого типа, можно выделять по-разному. Взяв те или иные из них в качестве критерия, культурологи строят раз­личные типологии¹. Существуют варианты типологии культуры, в основе которых лежат географический принцип (локализация в про­странстве), хронологический принцип (локализация во времени), осо­бенности религии, языка, экономики и т.д. Одна из самых важных проблем состоит в выборе основной типологической «единицы», т.е. исходной формы культурных образований, которые подразделя­ются на различные типы. За такую типологическую «единицу» целе­сообразно принять культуру как целостную и автономную систему, представляющую собой продукт исторического развития какого-либо народа, — культуру этноса или нации. Тогда типы будут представ­лять собой классы или группы этнических и национальных культур (метакультуры), а также разновидности культурных форм внутри этнических и национальных культур (субкультуры).

 

12.2. Традиционная и инновационная культуры

Всякая культура сочетает традиции и новации. Традиции вопло­щают в себе консервативное начало. Они обеспечивают стабиль­ность общественного порядка, без них в обществе воцарился бы хаос. Благодаря новациям развиваются общество и культура, рас­ширяются горизонты познания и духовного мира людей, улучшают­ся условия жизни. Соотношение между традициями и новациями в культуре складывается по-разному. Традиционная культура харак­теризуется доминированием традиционности над новаторством. В инновационной культуре, наоборот, новаторство доминирует над традиционностью.

¹ Следует иметь в виду, что типология отличается от классификации: класси­фикация охватывает все без исключения объекты исследуемой области, тогда как в типологии выделенные типы объектов не обязательно исчерпывают все их множество.

Глава 12. Типологические характеристики культур

12.2. Традиционная и инновационная культуры

 

Отличительной чертой традиционной культуры является не­укоснительное следование воспринятым от предшествующих по­колений образцам поведения — обычаям, ритуалам, способам и при­емам деятельности. Эти образцы усваиваются с детства от старших. Подражание и послушание — важнейшие условия, обеспечивающие их сохранение и трансляцию от поколения к поколению. С этим связано обязательное для традиционного общества почитание ста­рейшин, которые выступают как хранители накопленного социально­го опыта, учителя и судьи, чьи решения и указания должны беспре­кословно выполняться.

Традиционной культуре присущ высокий уровень нормативно­сти, которая охватывает все стороны жизни людей. Она устанавли­вает множество различного рода запретов — табу, которые Не под­лежат обсуждению и рациональному обоснованию. Индивид живет по заданным канонам и полностью зависим от них. Непреодоли­мость таких канонов обеспечивается их сакрализацией — приня­тием как священных, божественных установлений. Религиозно-ми­фологические представления, освящающие обычаи и образцы пове­дения, — необходимый компонент традиционной культуры: когда над умами людей властвует вера в сверхъестественные силы, кото­рым нельзя не подчиняться, не допускается критическое отношение к множеству правил, норм, запретов, имеющих иррациональный ха­рактер и не поддающихся рациональному истолкованию. Люди даже не помышляют отступить от принятых норм поведения, а если кто-то и осмеливается, то общество немедленно карает его или же он ждет наказания от богов. Общественное мнение имеет огромную силу. В сознании людей господствует коллективистский и конфор­мистский дух, в котором видится проявление воли богов («глас народа — глас Божий»).

Все, что нарушает «заветы отцов и дедов», встречает в обще­ствах с традиционной культурой настороженность и опаску, поэто­му для таких обществ характерны ксенофобия (неприязнь и не-;, терпимость ко всему чужому, иноземному, пришедшему из другой культуры) и осуждение любых попыток творчества, направленного на обновление традиционных норм жизни и деятельности. Понят­но, что традиционная культура ставит преграды всяким переменам в образе жизни и мышления людей. Закономерным следствием этого является устойчивость быта, житейской психологии, хозяй­ственного уклада, форм социального устройства. Общество веками остается почти неизменным.

Инновационная культура, в противоположность традиционной, восприимчива к новациям и динамична. Оно не озабочена береж-

_ным сохранением идущих от прошлого традиции и легко допускает разного рода отступления от них. Это ведет к ослаблению норма­тивности культуры, размыванию шкалы жизненных ценностей, по­явлению разнообразных девиаций поведения, которые не встреча­ют особого негодования в обществе. В результате расшатывается мораль, происходит падение нравственности.

Вместе с тем коллективистское начало уступает место индиви­дуализму. Личность обретает автономию и получает возможность более или менее самостоятельно определять свои жизненные цели, идеалы, формы и средства деятельности. Одной из важнейших цен­ностей становится свобода личности. Либеральное отношение об­щества к нестандартным формам мышления и поведения создает условия для развития различных форм творчества, результаты ко­торого получают социальное признание и входят в жизнь. В этих условиях происходит интенсивное развитие искусства, науки, тех­ники. Творческие личности — художники, поэты, ученые — пользу­ются авторитетом и уважением.

В инновационной культуре высоко ценятся знания, образован­ность, критичность и самостоятельность мышления. Распространя­ется вера в мощь человеческого разума. Перемены в обществе не пугают, а, скорее, наоборот, радуют людей. Стремление к новому — один из важнейших факторов, стимулирующих развитие производ­ства и потребления в обществе.

В культурологической концепции А.С. Ахиезера¹ различие меж­ду традиционной и инновационной культурами (он называет их тра­диционным и либеральным типом цивилизации) связывается с осо­бенностями мышления людей. При столкновении альтернативных идей (порядка —' хаоса, любви — ненависти, оптимизма — песси­мизма и т.п.) люди ищут выхода либо путем инверсии — принятия одной из этих альтернатив, либо путем медиации — поиска пути к их сочетанию и синтезу. Инверсивное мышление оперирует лишь готовыми решениями и находится под влиянием эмоций. Медиа­тивное же мышление сопряжено с творческими усилиями по созда­нию новых идей, с п.омощью которых преодолевается односторон­ность альтернативных позиций. Инверсивная логика мышления на-Целивает человека на «ценность воспроизводства», вращение в одном и том же кругу понятий, непримиримость к чужому мнению и борь­бу со всем, что выходит за рамки привычных коллективных устано­вок. Она доминирует в традиционных культурах. Медиативная ло­гика, наоборот, настраивает на «ценность прогресса», изменение пер­воначально занятых позиций, учет иных мнений, анализ и обобщение

Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. В 3 т. М., 1991.

Глава 12. Типологические характеристики культур

12.3. М. Мид: постфигуративная, кофигуративная и...

 

различных взглядов, их творческое развитие, приводящее к форми­рованию новых смыслов. Она характерна для инновационных куль­тур. Результатом медиации является то, что Ахиезер вслед за Бер­дяевым называет срединной культурой, т.е. культурой, рождающей смысловое поле, в котором открывается возможность найти новое решение проблемы, несводимое к старым, крайним полюсам¹. В ко­нечном счете вся культура развивается как продукт медиации — срединная культура, преодолевающая ограниченность ранее сложив­шихся культурных форм².

Следует напомнить, что в типологии культуры речь идет об иде­альных типах. Реальные, исторически существовавшие общества не обязательно полностью и в точности обладают всеми чертами, ко­торые характерны для какого-либо из них. Далеко не всегда можно однозначно отнести конкретную культуру к традиционному или к инновационному типу. Но во многих случаях для этого имеются достаточные основания.

Общей тенденцией истории человечества является движение от традиционной культуры к инновационной. Архаическая культура первобытных обществ была традиционной. Она и не могла быть иной: слишком мал еще был арсенал средств, с помощью которых люди вели борьбу за существование, и драгоценные крупицы опыта предков, который дал им возможность устоять в этой борьбе, необ­ходимо было бережно сохранять и использовать, чтобы выжить. Архаические родоплеменные культуры были невероятно устойчи­вы — они существовали в почти неизменном состоянии в тече­ние тысячелетий. Даже в XX в. этнографы находили в Африке, Австралии, Южной Америке, Океании племена, сохранившие перво­бытный образ жизни. Традиционными были и культуры, возникшие в государствах Древнего мира: Египте, Китае, Индии, Малой Азии. Культура средневековой Европы (включая Россию) также но­сила традиционный характер. Однако эпоха Возрождения ознаме­новала поворотный пункт европейской истории. С ее приходом в западных странах началось формирование инновационной культу­ры. В Новое время религия потеряла прежнюю власть над умами людей. Возникло свободомыслие, изменилось отношение общества к творческой деятельности. Поток новых идей захватил филосо-

¹ Бердяев НА. Судьба России. М., 1990. С. 31.

² Срединной культурой называют Также «ядро культуры» — в отличие от
крайностей, т.е. девиаций, отклонений от общепринятых норм, в которые впадают
отдельные индивиды и группы людей. В этом смысле она сближается с «культу­
рой повседневности», которая удерживает людей в границах «нормального» обра­
за жизни.

фию, искусство, науку, технику. Это привело к существенным сдви­гам во всех областях общественной жизни. К XX столетию инно­вационный тип культуры стал господствующим в Западном мире. Об этом свидетельствовало широкое распространение здесь таких его признаков, как научно-техническая революция, постоянно уско­ряющиеся темпы развития производства, быстрая смена художествен­ных стилей, непрерывное обновление условий повседневной жизни, калейдоскоп капризов „моды, лихорадочная погоня за новшествами во всех областях жизни. В наши дни черты традиционной культу­ры еще можно обнаружить у народов, по тем или иным причинам не воспринявшим достижения современной цивилизации. Во мно­гом продолжают оставаться традиционными культуры стран Вос­тока и ряда мусульманских государств. По имеющимся прогнозам в XXI в. будет происходить дальнейшее развитие инновационной . культуры, связанное с техническим прогрессом средств информа­ции и коммуникации, совершенствованием биотехнологий, откры­тиями в области генной инженерии, химии, энергетики и т.д.

12. 3. М. Мид: постфигуративная, кофигуративная и префигуративная культуры

Выдающийся антрополог и этнограф М. Мид обратила внима­ние на то, что при различном соотношении культурных традиций и новаций по-разному складывается взаимодействие между живущи­ми в обществе поколениями людей. Это привело к различению культуры трех типов:

1) постфигуративной, основанной на том, что подрастающее
поколение перенимает опыт у старших;

2) кофигуративной, где и дети и взрослые учатся не только у
старших, но и у сверстников;

3) префигуративной, в которой не только дети учатся у родите­
лей, но и родителям приходится учиться у своих детей.

Традиционная культура постфигуративна: она изменяется мед­ленно и незаметно, внуки живут в тех же условиях, что и деды. «Прошлое взрослых оказывается будущим каждого нового поколе­ния; прожитое ими — это схема будущего для их детей»¹. Такая культура сохраняется при условии совместного проживания трех поколений, при котором старики выступают не только руководите­лями и наставниками, но и носителями образцов жизни, примером Для подражания, Отношения между поколениями не обязательно

' Мид М. Культура и мир детства. М\, 1988. С. 356.

Глава 12. Типологические характеристики культур

12.3. М. Мид: постфигуративная, кофигуративная и...

 

бесконфликтны. В некоторых постфигуративных обществах от каждого младшего поколения ждут мятежа против старших. Но захватив власть, новое поколение не меняет образ жизни общества и продолжает следовать усвоенным с детства поведенческим стан­дартам. Повторяющийся из поколения в поколение круговорот од­них и тех же жизненных процессов и дел создает ощущение вне-временности. Вся система постфигуративной культуры существует всегда «здесь и сейчас». Лишь небольшая часть норм культуры осоз­нается. Неосознанность, автоматичность, отсутствие сомнений — ключевые условия, обеспечивающие долговременное стабильное существование постфигуративной культуры.

Хотя постфигуративные культуры обычно существуют в обще­ствах, живущих веками на одной и той же территории, их можно встретить среди кочевых народов, среди групп в диаспорах (таких, как армянская или еврейская) или, например, среди индийских каст, состоящих из небольшого числа членов, которые разбросаны по деревням и живут рядом с людьми многих других каст. Эти куль­туры можно обнаружить в группах аристократов или же отще­пенцев общества.

Кофигуративная культура — это культура, в которой преоб­ладают модели поведения, задаваемые современниками. Она суще­ствует там, где в обществе происходят перемены, делающие опыт прошлых поколений непригодным для организации жизни в изме­нившихся условиях. В такой ситуации и старшим, и младшим при­ходится приспосабливаться к новой ситуации, на собственном опы­те вырабатывая другие, отличные от прежних стили жизни и спосо­бы деятельности. Люди учатся жить друг у друга, перенимая найденные сверстниками пути к успеху и избегая сделанных ими ошибок. Те, чей опыт оказывается наиболее удачным, становятся образцами для других представителей своего поколения. В кофигу-ративной ситуации формы поведения разных поколений становят­ся неидентичными, что порождает конфликты между поколениями. Эти конфликты особенно обостряются, когда воспитание детей в новых условиях не обеспечивает формирования того стиля жизни во взрослом возрасте, какого они, по мнению их отцов, должны придерживаться.

В кофигуративной культуре старшее поколение хоть и сохраня­ет ведущую роль в воспитательном процессе, однако не является непогрешимым идеалом для младшего. В своей простейшей форме кофигуративная культура не нуждается в поколении дедов. Для нее характерна нуклеарная семья, состоящая только из родителей и детей, — в отличие от больших патриархальных семей, свойствен-

ных постфигуративной культуре. Важную роль играет внесемей-ное, школьное (и «уличное») воспитание и обучение. Молодые люди знают, что их родители живут не так, как жили деды, и что их соб­ственная жизнь будет непохожа на жизнь отцов и матерей. Неред-

■ ко дети видят наилучших и наиболее авторитетных наставников