Сочиград - 2010

Гумилёв

Самый удобный способ познакомиться с городом – это попытаться узнать, как здесь работают, как здесь любят и как здесь умирают.

Камю

19 мая 2010. Вчера вечером прошёл ливень, сегодня ночью и утром периодически моросило. Проснулся рано. Когда Валька собралась на работу, сказал, что уезжаю завтра. Она в ответ пригрозила, что будет ждать месяц, «а если затянется до белых мух», сдаст квартиру и переедет к работодательнице. Казалось бы, мене радоваться надо, что поднадоевшие отношения рвутся, ан нет – хреновато что-то. Налицо привязанность, только не к человеку – к месту, к устоявшемуся течению будней…

20 мая. Елецкий вокзал, гомельский поезд. Начало совсем нового отрезка жизни. В путь!

Сочиград - 2010

21. Перевалив через хребет, вырвались к морю. К МОРРЮ, к чуду! Яссос, Понто Эвксино! Туапсе – город на горах, вокзал у речки Туапсе. Вишнёвка, Макопсе, Голубая Дача... Мангри – это уже Сочи. Аше, Лазаревское, Солоники, Лоо, Дагомыс и, наконец, за двумя тоннелями – самое сердце знаменитого города-курорта.

Сочи – это: 334 тыс. жителей в позапрошлом годе, 3,5 тыс. кв.км, 145 км в длину, летняя столица и самый длинный город России, куда ещё не ступала моя нога (да и на Чёрном не был 28 годиков – с 82-го).

На вокзале нас встретила Людкина разведённая приятельница, заторможенная до дебильности флегматичка Ольга, и вот мы на такси катим к её логову в Старой Мацесте. Короткая Пешков-стрит, в конце её мой тёзка-архангел – покровитель города! – чернеет на столпе, поворот налево, на длиннющий Курортный проспект. Проезжаем центр, за мостом-эстакадой над ручьём Верищагинкой начинается уже Хостинский район. Миновав череду санаториев, съезжаем с пр-та: Новая Мацеста! Ресторан «Бали», аллея Чептенхема (город-побратим), речка Мацеста, улицы Чекменёва, Береговая и, наконец, наша Малая. Скромный дачный домик почти на вершине горы. Напротив, на западе – хребет, отнявший у нас закаты; вдоль него в дождливые дни плывут легонькие, невесомые облачка.

На участке обитает несметное количество собак и несколько кошек; туалета, газа, душа и горячей воды нет, холодная – по счётчику. От Слашмановой вскоре поступят намёки, что за всю энту роскошь, мабуть, мене ещё и платить придётся – или же пахать до пота. Причём пожелания хозяйки мною неукоснительно исполнялись, но выяснилось, что этого мало: трэба самому ходить по саду и искать себе работу (ох-еть!). Впрочем, с хозяюшкой я худо-бедно разобрался бы, главный напряг нежданно настиг с другой стороны: любезная землячка внезапно остервенела и поглупела до невменяемости – ну не пошла перемена климата ей на пользу! Её наезды даже со стороны наблюдать было тошно, о чём Ольга так прямо (редчайший случай) и сказала. Потом уже до моей пустой башки дошло, что то был поединок самолюбий, немилосердная схватка надутых эго. А ещё мне после недавней сатипатханы хотелось безмолвия, а две бабы – это две сороки, к тому же тупые. Трахать обеих я бы мог (и легко!) а вот общаться – даже одной многовато.

22, сб. Выбрались к морю и на рынок. Рынок дорогой, море ласковое, но ещё холодное. Набрали камушков.

23, воскресенье, Троица. Первый в моей жизни горный поход. Шёл по хребту, питался волчьими ягодами. Открыл болотце с поющими лягушками, помедитировал под высокой сосной. На той стороне – с/т «Прогресс», вдали – море, горы с ледниками, поближе – Ахун с башней (662 метра). Подъём духа.

30 мая перебрался из Мацесты на правый берег Верищагинки, в частную гостиницу Михал Петровича Поливача, поляко-цыгана из Беларуси, в прошлом тенора. Переехав, с Ольгой и Людмилой в Сочи не пересекался, хотя последняя некоторое время доставала звонками. Однозначно, Людка имела на меня виды, а когда я открытым текстом дал понять, чтоб и не мечтала, естественно, взбеленилась – так что всему виной отнюдь не климат.

Черновая запись от 4 февраля: «Ах, сколько радости приносят кот и Интернет! А вот с Людой Слашмановой не складывается, хоть она и очень хорошая… Видно, её очарование и вообще бабий век позади. Бум просто дружитть». В Ельце была хорошая, в Сочи повернулась совсем другим лицом: впадающая в старческий маразм, злобная и несдержанная. Какая м.б. дружба! Потом, в Ельце, бум общаться, но что сломалось – не срастётся… Ирония судьбы: садоводческое товарищество, где наше доброе приятельство столь бесславно скорокопытилось, называется «Дружба»…

16.07, покинув бомжатник Петровича, поселился под лаврами, лианами и старым инжиром в крошечном запущенном садочке Ирины Владимировны Жжёных (Скорпион-Коза), где и прожил до самого отъезда. На пляже и дому делал ей массаж.