Приказы Жукова
Якобы любимым его присловьем было «Бабы еще нарожают». Не любил Георгий Константинович русского солдатика и не жалел его.
Выражение «трупами завалили» персонифицирует именно этот человек, которому умудрились поставить памятник прямо при входе на Красную площадь. Жуков — трейдмарк наплевательского отношения к жизням солдат. Чем еще можно объяснить такое бездумное, бессмысленное отношение к собственной армии?
Все это приходится слышать постоянно.
Ну, так вот я скажу: если бы Г. К. Жуков действительно относился к своим солдатам таким образом, он не победил бы ни в одном сражении. Завистников и обиженных вокруг него всегда было множество, прежде всего в армейском руководстве, и миф о его людоедских наклонностях раздували именно они. Вне зависимости от человеческих качеств Жукова, обсуждать которые — не моя задача, он был эффективным, талантливым, может быть, гениальным полководцем. Частью его таланта было особое отношение к жизни солдат, их сбережение становилось непременной частью стратегии его военных операций.
1943. У этого плаката будет продолжение…
Все это доказуемо.
Возьмем только один период, крайне напряженный и жестокий — 1942 год. В 5 утра 27 января он пишет командарму: «Невыполнение задач 49-й армией, большие потери в личном составе объясняются исключительно личной виновностью командиров дивизии, до сих пор грубо нарушающих указания… о массировании артиллерии для прорыва… Части 49-й армии преступно ведут лобовые атаки…, неся громадные потери… Если вы хотите, чтобы вас оставили в занимаемых должностях, я требую.
Прекратить преступные атаки в лоб населенного пункта.
Прекратить атаки в лоб на высоты с хорошим обстрелом.
Наступать только по оврагам, лесам и мало обстреливаемой местности» [281].
Указания командующему 50-й армии:
«Азбучная истина обязывает: прежде чем бросить танки, нужно подавить систему огня. Вам об этом неоднократно давалось указание, но, видимо, до сих пор эти элементарные истины непонятны, и танки продолжают гибнуть без всякой пользы. Бросание танков без подавления системы огня противника я считаю авантюрой. Виновников гибели танков, танкистов, безусловно, нужно судить».
Из приказов Жукова о создании штурмовых групп: «Населенные пункты захватывать специально созданными штурмовыми отрядами… Захват каждого опорного пункта поручать особому ударному отряду, специально отобранному, организованному и сколоченному, если нужно с предварительной репетицией в тылу своих войск». От командующих 43-й, 49-й, 50-й и 5-й армий 22 марта Жуков требовал: «точного выполнения моего приказа о захвате опорных пунктов противника специальными штурмовыми отрядами, во избежание излишних потерь».
15 марта Жуковым издан специальный приказ, который можно было по аналогии со сталинским «Ни шагу назад!» назвать «Беречь людей!»
«В армиях Западного фронта за последнее время создалось совершенно недопустимое отношение к сбережению личного состава. Командармы, командиры соединений и частей, организуя бой, посылая людей на выполнение боевых задач, недостаточно ответственно подходят к сохранению бойцов и командиров… Особенно плохое отношение к сбережению людей существует в 50-й, 10-й армиях… Выжечь каленым железом безответственное отношение к сбережению людей, от кого бы оно ни исходило».
Туда и обратно… «Королевой полей» называла пехоту пропаганда. Окопная правда по мере успехов Красной Армии проникала и в немецкий официоз
А командующему 49-й армией И. Г. Захаркину он в сердцах бросил: «Напрасно вы думаете, что успехи достигаются человеческим мясом, успехи достигаются искусством ведения боя, воюют умением, а не жизнями людей» [282].
Все это — не конкретные приказы, а общее отношение к пониманию военного искусства и к сохранению бойцов, — имело свои результаты. Вопреки расхожим представлениям, армейские группировки, которыми командовал Жуков, несли меньшие потери, чем у других командующих соседними фронтами.
«Безвозвратные потери Западного фронта под командованием Г. К. Жукова составляют 13,5 процента от общей численности войск, а Калининского 14,2 процента. В Ржевско-Вяземской операции у Жукова — 20,9, а у Конева — 35,6 процента; в Висло-Одерской — 1-го Белорусского фронта 1,7, а 1-го Украинского — 2,4 процента; в Берлинской операции, где наиболее крупная и сильная группировка противника противостояла 1-му Белорусскому фронту, потери 1-го Белорусского фронта — 4,1, а 1-го Украинского фронта — 5 процентов. Потери 2-го Украинского фронта (Р. Я. Малиновского) в Будапештской операции в 1,5–2 раза больше, чем в Берлинской операции Г. К. Жукова. И так во всех операциях»[283].
Да, стиль руководства у Жукова был явно не кутузовский. До интеллигентности и аристократизма ему было далеко. Таков был общий стиль управления в стране. Ломка чужой воли. Некогда убеждать, объяснять. Проще — приказать, заставить.
Но нет никаких фактов, подтверждающих, что он немецкие окопы «трупами заваливал». «Людей не щадить», «решить вопрос любой ценой» — таких слов в его приказах нет. Нигде, ни в одном документе. Ни в одних воспоминаниях сослуживца. Наоборот, постоянно в его приказах — выговоры подчиненным, с обещанием отдать под суд, под трибунал: «у вас недопустимые потери в живой силе», «ваши потери говорят о вашей некомпетентности и неумении руководить», «объявляю вам неполное служебное соответствие», «вы будете сняты с должности», «только последний идиот атакует в лоб», «прекратите атаки в лоб, ведите артподготовку», «прекратите бессмысленный навал живой силы»… Это не значит, что он рыдал над каждой похоронкой, но «взять любой ценой» — этого у Жукова нет нигде.
А то, что Жуков и Конев брали Берлин наперегонки — вообще полный бред. Жукову до сих пор ставится в вину лобовой штурм Зееловских высот. В фильме «Освобождение» штурм весьма объективно представлен как остроумная операция («Есть предложение обрушить удар фронта ночью, за 2 часа до рассвета, при свете 140 зенитных прожекторов»). Ночь, слепящий свет, и из этого света перед неприступными немецкими укреплениями вырастают наши бойцы-герои… Это был смелый, но очень страшный штурм, полегли тысячи наших солдат, прошедших всю войну, дошедших уже до Берлина. Тем не менее — он был оправдан. Чуть западнее Берлина находилась огромная группировка немецких войск, снятая с Западного фронта, и не замкни тогда Жуков его окружение… Если бы эти войска вошли в Берлин, завет фюрера о превращении города в неприступную крепость был бы выполнен. Он стал бы вторым Сталинградом. Бились бы немцы так, как они умеют.
Конев Иван Степанович (1897–1973)
Маршал, дважды Герой Советского Союза
Среди его наград 27 иностранных орденов, включая высшие награды США — «Орден чести», Франции — орден Почетного легиона. Накануне 100-летия Конева в посольстве Великобритании в Москве британский министр обороны вручил вдове и дочери маршала самую высокую английскую награду — «Орден очистительной купели». Конев — Герой Чехословакии и Герой Монголии. Героя едва не расстреляли в начале войны: он командовал фронтом, где произошло крупное поражение — провал Вяземской оборонительной операции. Но за генерала заступился Жуков и добился его перевода на другой фронт. Впоследствии Конев сполна поквитался с немцами — лишь в одной из руководимых им операции — Корсунь-Шевченковской (нач. 1944-го), было окружено 80 тысяч немцев (из них вермахт потерял убитыми 55 тыс.). Генерал армии И. Е. Петров писал, что у Конева была «удивительная память и особый дар видеть поле сражения. Есть шахматисты, которые могут играть, не глядя на доску: вся доска, расположение фигур — у них в уме. Так и он может представить себе расстановку частей, не глядя на карту. И даже точно сказать, что против них стоит и на какой местности… Умело и точно все подсчитывает. Все как есть. И возможности транспорта, и снабжение, учитывает даже характер своих командиров и командиров противника. Только когда все рассчитано, расставлено, подвезено, тогда и отдается приказ о наступлении…»
Потеряв тысячи бойцов на Зееловских высотах, Жуков спас сотни тысяч в многодневных боях за Берлин. О цене последних недель перед Победой тогда просто страшно подумать. Не говоря уже о стратегическом проигрыше — союзнички бы не растерялись, и, пройдя по «зеленому коридору», перераспределили бы послевоенное устройство мира в свою пользу. И кто знает? Может быть, при таком дисбалансе сил скоро началась бы и Третья мировая?
Тяжелое решение принял тогда Жуков. Дерзкое, но жестокое. Увы, единственно возможное. Как и в самом начале своей звездной карьеры — на Халхин-Голе. И при этом — процент потерь при взятии Берлина (4,1 % безвозвратных) был все равно намного ниже , чем при взятии Будапешта (11,1 %).
Почему же миф о командующем-людоеде покрыл своей черной тенью именно маршала Жукова? Полководца, которого отличало именно это умение думать о людях?
Зависть соратников? Обиды неудачников? Возможно они присутствовали. Но мишенью маршал Жуков стал по другой причине, по которой не прекращаются нападки на нашу Победу в целом. Просто наш великий полководец XX века — ее символ.