Глава 27

Я смотрю в глаза Бена, наполненные болью, и понимаю, что не должна находиться здесь. Не после того, что случилось. Мне нужно ехать в отель и переночевать там.

Моя голова - это скопление чертовых мыслей. Их так много, что я не могу успокоиться. Но, полагаю, я не заслуживаю покоя, верно? Такая лживая, изменяющая и вероломная женщина должна страдать.

Боже мой. Что я наделала?

Это конец.

Но конец наступил не так давно.

Когда я впервые вернулась в квартиру Арсена.

Ох, Бен.

Между мной и Беном всё кончено.

Моему браку настал конец.

И во всём виновата я.

Я.

Можно чувствовать физически боль от разбитого сердца?

Да, и это больно. Очень.

Я чувствую себя грязной.

Ничтожной.

Хотя я не достойна этой боли. Я не достойна слёз, которые начинают наполнять мои глаза. Я не заслуживаю Бена. Но сегодня он освободится от меня. Он станет свободным, как только узнает правду.

Что я наделала?

Вскоре после того, как я вернулась оттраханая Арсеном, подтверждением чего является боль между моих ног, Бен решает, что вечеринка ему надоела и пора ехать. Когда мы прощаемся, кто-то в маске льва подходит к нам, чтобы поговорить с Беном о работе. Извиняясь, они теряются в море масок.

Внезапно сильная рука обхватывает мой локоть, и Арсен шепчет мне на ухо:

- Не возвращайся к нему. Покончи с этим сейчас. Пошли со мной. Позвонишь ему по дороге. Не возвращайся к нему.

Я качаю головой и освобождаюсь из его хватки.

- Я должна. Мне нужно покончить с этим по-человечески. Впрочем, не существует какого-то правильного способа. Теперь, пожалуйста, прекрати. Я уже сказала, что оставлю его, но ты должен позволить мне сделать это по-моему. Я позвоню тебе завтра.

Если Арсен в порыве ревности думает, что моё возвращение с Беном означает, что что-то произойдёт, то он - сумасшедший. Я всё ещё чувствую его запах на моей коже, на моей одежде, запах сигареты, которую он выкурил прежде… Арсен повсюду.

Он на мне.

Во мне.

Вокруг меня.

Я понимаю, что мне нужно поехать домой и рассказать правду Бену. Моему милому, любимому мужу. Он заслуживает правды. Он заслуживает знать, что женщина, которую, как он утверждает, он знает и любит, уже некоторое время трахается с другим мужчиной и не намерена это прекращать.

Мне нужно уйти.

Когда Бен видит меня, направляющейся к нему, он начинает рассматривать мою одежду, мои волосы, следит за каждым моим движением. И мне кажется, что он уже всё знает.

Что ж. Я хочу покончить с этим.

Я собираюсь спросить, готов ли он уйти, но его пустые глаза лишают меня слов. Интересно, много ли он знает, и будет ли ненавидеть меня, когда раскроется правда?

Во всём этом фиаско существуют две противоречивые части меня. Одна хочет поступить правильно по отношению к Бену, а вторая – эгоистичная. Кэти, которая любит Бена, хочет обнять его и молить о прощении, уверяя, что для неё это ничего не значило.

Но в этом-то всё дело…

Речь идёт уже не о трепете, а кайфе, который Арсен заставляет меня чувствовать, когда я кончаю, или оцепенении, которым он обеспечивает меня. Сейчас это значит что-то.

В машине мы едем в полной тишине. На протяжении всей поездки Бен держит руку на моих плечах, иногда прислоняясь щекой к моей макушке, иногда целуя мои волосы, вдыхая их запах… Мне хочется утонуть в потоке нежности, протекающей между нами, но что если он учует запах Арсена на мне?

Моя голова покоится на его плече, наши руки соединены. Это неудобно, поскольку между нами рычаг переключения скоростей, но мне нужно чувствовать Бена рядом. Глядя на наши переплетённые руки, я чувствую себя так, словно меня засасывает в чёрную дыру страдания и боли. Меня накрывает понимание, что это последний раз, когда Бен и я едем вот так вместе.

Я поднимаю голову и на мгновение смотрю в окно. На небе красный месяц. Красиво.

К тому времени, когда мы приезжаем домой, наши маски давно сняты. Я собираюсь сказать Бену, что хочу принять душ, когда он берёт меня за руку и молча ведёт на кухню. Включив свет, он заключает меня в такие сильные объятия, что у меня перехватывает дыхание.

- Как на счёт бокала вина? - тихо спрашивает он, грустно улыбаясь мне.

Я не смогу сделать этого сегодня.

Я не смогу поступить так с Беном.

Но я уже так поступила.

Обнимая его в ответ, я становлюсь на носочки и целую его в подбородок, и в то же время ощущаю приближение приступа паники. Я смогу сделать это. Просто нужно не думать об этом сейчас. Поговорю с ним завтра.

- Ты не возражаешь, если я сначала приму душ?

Мне нужно принять душ и смыть с себя Арсена. Чувство вины от того, что я сделала, смоется? Сомневаюсь.

***

Когда я выхожу из душа, Бен в спортивных штанах и футболке «Columbia» что-то готовит.

- Ужин?

- Да, я умираю с голоду. Не понимаю, почему люди думают, что мужчины моих габаритов могут наедаться лишь закусками. Не понимаю.

Бен и я почти не говорим во время нашего позднего ужина, но я не против тишины. В нашу последнюю совместную ночь мне не хочется разговаривать о пустяках. Мне не хочется есть. Мне не хочется пить вино, которое он налил мне. Мне просто хочется смотреть на него. Запоминать, какая у него щетина, его забавную ямочку, смотрящую на меня каждый раз, когда он жуёт, и умоляющую поцеловать её.

Я помогаю Бену убрать посуду и начинаю её мыть. Горячая вода, обжигающая мои руки, приносит долгожданное облегчение. Только физическая боль может привести меня в чувство. Западающий в сердце голос мужчины, поющего о том, как он не может отвести глаза от своей возлюбленной, обволакивает всю кухню. Я закрываю глаза и растворяюсь в меланхоличном голосе певца, который говорит, что без любви не существует счастья.

С подкатывающим к горлу комом я ощущаю, как тёплые руки Бена ложатся на мою талию. Отставляя тарелку, я кладу одну руку ему на шею и притягиваю его голову к изгибу моей шеи, моя вторая рука ложится поверх его руки на моём животе. Прижавшись друг к другу, мы покачиваемся в такт музыке… медленно… нежно. Бен осыпает меня поцелуями: мою шею, мои волосы, ухо. Последними поцелуями.

Ком в горле становится всё больше, пока слёзы не начинают катиться по моим щекам. Предательские слёзы. Не знаю, видит ли их Бен. Мне всё равно. Я просто хочу раствориться в его прикосновениях, в его тепле, в нём. В последний раз.

Когда песня заканчивается, я разворачиваюсь, поскольку Бен отпускает меня и легко поднимает меня на руки. Молча я обнимаю его за шею и кладу голову ему на плечо, вдыхая его запах, который проникает глубоко в мои лёгкие. Когда он несёт меня, я слышу, как ускоряется его дыхание и понимаю, что это никак не связано с моим весом.

Он также может чувствовать это.

Нашу последнюю ночь.

Наш грандиозный конец.

Мне хочется что-то сказать, но я не могу подобрать подходящих слов.

В нашей спальне он осторожно кладёт меня на кровать, и я осознаю, что мне нужно остановить то, что вот-вот произойдёт.

Но я не могу…

И не из-за того, что Бен может стереть Арсена с моего тела. В данную минуту меня, чёрт возьми, мало заботит Арсен. Я не могу сделать это, потому что не хочу пачкать Бена моим телом. Я не хочу, чтобы наш последний раз был в тот же день, когда я позволила кому-то другому кончить в меня, когда в экстазе произносила его имя.

Не спеша, Бен снимает нашу одежду до тех пор, пока на нас ничего не остаётся.

- Такая красивая… - хрипло шепчет он и проводит рукой по моей груди. - Ты чертовски красивая.

Я собираюсь остановить Бена, но от того, что я вижу, у меня перехватывает дыхание. Я вижу мерцание слёз в его глазах, когда он шепчет у моих губ:

- Пожалуйста, Кэти… не сегодня. Не сегодня. Позволь нам… позволь мне просто поцеловать тебя.

Он осушает поцелуями мои слёзы, слизывая их с моего лица и глотая их, как будто они его собственные.

- Это всегда был ты, Бен… - у меня сдавливает горло. Мне хочется сказать ему, что это всегда будет он, но это было бы ложью.

Наши лбы соприкасаются, и я чувствую влагу от его слёз, моих слёз, наших слёз.

- Я не хочу, чтобы завтрашний день наступил, Кэти. Я боюсь.

Его голос - хрипит от боли. Бен наклоняется поцеловать меня в губы, в глаза, в виски, в нос. Я пытаюсь делать то же самое, когда мои руки и ноги неудержимо оплетают его тело. Я хочу поглотить его, впитать его тело и держать. Только мы вдвоём, наполняющие друг друга, окружающие друг друга.

Держа мои руки за моей головой, он смотрит на меня, медленно и осторожно скользя внутри меня. Он выглядит таким потерянным, таким обиженным, таким уязвлённым… это так нежно, так сладко и так больно. Наши чувства проводят нас сквозь танец двух тел, пытающихся одновременно выразить в самой искренней, чувствительной, существенной и необузданной манере то, что они не могут сказать словами.

Я люблю его.

Пожалуйста, прости меня.

Не оставляй меня.

Как ты могла?

Я ненавижу тебя.

Я люблю тебя.

Я, мать твою, умру без тебя.

Ты - моя.

Только моя.

Ты принадлежишь мне.

Только тебе.

Это прекрасно. Это сокрушение души. Это прощание.

* * *

Позднее утро воскресения. Я наблюдаю, как большое и сильное тело моего мужа падает на землю в знак капитуляции.

Он сломлен… мною.

- Я спала с Арсеном, - тихо говорю ему я.