Ульпиан
Пределы правового регулирования. Определение пределов правового регулирования касается главным образом правотворчества, ибо именно в этой области правовой деятельности требуется в каждом отдельном случае установить, в какой мере возможно, целесообразно и допустимо юридическое вмешательство в те или иные жизненные отношения в данном обществе. Поэтому речь идет, по существу, о пределах не любого, а общего правового регулирования.
Под пределами общего правового регулирования следует понимать обусловленные определенными факторами границы юридического вмешательства в общественные отношения путем установления общих правил поведения их участников при помощи норм права. Осмысление пределов общего правового регулирования предполагает анализ, по крайней мере, двоякого рода тесно связанных между собой обстоятельств: во-первых, тех внешних факторов, от которых зависят границы данной деятельности; во-вторых, меры возможности права направлять по определенному руслу, изменять, совершенствовать или даже формировать те или иные жизненные отношения.
Факторы, которыми обуславливаются пределы общего правового регулирования, многочисленны и разнообразны. Одни из них заложены в предмете данной деятельности (т.е. в упорядочиваемых общественных отношениях), другие связаны со свойствами самого права, третьи отражают некоторые его закономерности, четвертые касаются воли и усмотрения тех компетентных органов и лиц, которые создают те или иные нормы права.
В роли фактора, влияющего на эти пределы, выступает прежде всего соотношение, с одной стороны, объективного, закономерного, с другой - субъективного, волевого в тех жизненных отношениях, на которые оказывается регулятивное воздействие. Поскольку в разных сферах жизнедеятельности людей это соотношение различно, а право может направлять лишь волевое поведение, постольку неодинаковы и пределы общего правового регулирования тех или иных видов общественных отношений. Наименьшие возможности для правового регулирования в сфере материального производства, но они возрастают уже в сферах распределения и потребления созданных материальных ценностей. По мере перехода от экономики к социальной сфере, от социальной - к политической сфере и от политической - к духовной сфере доля волевого (субъективного) увеличивается и, стало быть, возможности регулятивного воздействия возрастают. Однако сохраняется закономерность, свидетельствующая о том, что пределы правового регулирования обратно пропорциональны удельному весу того объективного (закономерного), которое присуще организуемым жизненным отношениям.
Таким образом, общественные отношения можно сравнить с губкой. В зависимости от капиллярности материала, из которого сделана губка, способность последней впитывать и удерживать влагу резко меняется: чем ниже капиллярность материала, тем меньше влаги губка способна вобрать и напротив. Если под «капиллярностью» общественных отношений иметь в виду их природу (экономические общественные отношения – коэффициент капиллярности минимальный, т.к. преобладает доля объективного, социальные, политические отношения – промежуточное состояние; духовные общественные отношения – коэффициент максимальный, т.к. налицо приоритет субъективного начала), а под влагой - правовое регулятивное воздействие, то и получается, что в экономической сфере пределы юридического воздействия минимальны, в духовных - максимальны. Как свидетельствует исторический опыт, крах тоталитарных национальных государственно-правовых систем происходит, прежде всего, не из-за «сбоев» правового регулирования в сфере идеологии, а из-за несостоятельности правовой политики в экономике. К примеру, закрепленный в главе 2 «Экономическая система» Конституции СССР 1977г.[44] социалистический способ производства исторически объективно оказался несостоятельным. Россия вынуждена была вернуться к иной экономической системе, в которой государство являет собой лишь одного из субъектов экономической деятельности. Конституция РФ 1993г. закрепила лишь правовые формулировки сути экономической политики государства: плюрализм форм собственности, юридическое равенство всех форм собственности, антимонопольное законодательство и т.п. Экономическая система же современной России являет собой продукт пересечения множества как внутренних, так и внешних факторов и объективного, и субъективного характера. И напротив, в мире существует множество устойчивых национальных государственно-правовых систем, в которых имеет место слияние светской и духовной власти (теократические страны). Следует при этом иметь в виду, что потенциальная возможность «широкомасштабного» правового вмешательства в те или иные общественные отношения – объективная возможность - не тождественна целесообразности подобной «интервенции» - субъективный фактор. Не следует также подменять качественный критерий (границы правового регулирования) количественным показателем (число, к примеру, нормативно-правовых актов, регулирующих ту или иную сферу общественных отношений).
Следовательно, первый фактор, от которого зависят пределы правового регулирования, заложен в его собственном предмете – природе организуемых при помощи права общественных отношениях. Он однозначно указывает на то, что в принципе такое регулирование может распространяться на все виды общественных отношений в онтологическом срезе и что потенциально его пределы возрастают по мере изменения соотношения объективного и субъективного в пользу последнего. Но этот фактор - не единственный, параллельно с ним действуют другие, существенно корректирующие такие пределы.
В самом же предмете правового регулирования отыскивается и второй из рассматриваемых факторов, суть которого состоит в том, что даже при наличии волевого момента то или иное общественное отношение может подвергаться регулирующему влиянию права только при наличии инвариантности, т.е. объективной возможности выбора варианта поведения в данном жизненном отношении. Когда нет такой возможности, по существу, нельзя «программировать» поведение участников соответствующего отношения, и нормативное упорядочение последнего становится бессмысленным. Например, нет никакого смысла в установлении общего правила об утолении голода питанием, ибо здесь другого общедоступного варианта поведения просто не существует. И наоборот, судьба имущества умершего может решаться по-разному, и установление правовой нормы, указывающей на наиболее оптимальный вариант перехода права собственности на это имущество тем или иным лицам, способствует наилучшей организации наследственных отношений.
Третий фактор - заинтересованность государства и иных правотворческих органов в юридическом воздействии на те или иные жизненные отношения людей (их общностей и образований) и целесообразность такого воздействия путем установления норм права. Все это обуславливается не только объективными тенденциями самого предмета регулирования, но и потребностями общественного организма в целом. Тот, кто вправе создавать правовые нормы, в каждом случае определяет, является ли необходимым и целесообразным правовое регулирование интересующих его жизненных отношений. Государство, например, далеко не всегда считает необходимым использовать весь потенциал предельности правового воздействия, оставляя вне пределов действия правовых норм некоторые жизненные отношения, объективно поддающиеся такому опосредствованию.
Исторический опыт предостерегает против нежелательных крайностей - как тотальной регуляции, избыточности ограничений, так и недостатка правовых регуляторов. Для каждого этапа развития общества объективно существует некий регуляционный оптимум норм права, и он не может не учитываться при установлении пределов правового регулирования жизнедеятельности людей. Как раз предание забвению этого бесспорного обстоятельства являлось одной из причин того тоталитарного режима, который существовал в стране многие годы советской власти.
Следующий фактор - внутренние закономерности самого права, потенциальные возможности его собственных содержательных свойств. Нормативность права и иные его свойства, так или иначе, сказываются на предельности программируемого поведения, на определении границ вариабельности этого поведения и ответственности за избранный субъектом права вариант, на стимулировании желательного волеизъявления в заданном направлении и т.д. Все это, в свою очередь, служит своеобразным индикатором возможностей регулятивного воздействия на общественные отношения. Попытки использовать правовые нормы без учета их возможностей, предпринимаемые за последнее время особенно в налоговой сфере, не дают и не могут дать стабильные позитивные результаты. Право всегда формализовано. Оно не в состоянии предусмотреть все бесконечное множество свойств конкретного правового казуса. Условно можно уподобить право черно-белой картинке (оттиску) реального неисчерпаемого в своей цветовой гамме наблюдаемого общественного отношения. В этом факте уже объективно заложена «пробельность» права; к тому же право консервативно, а общественная жизнь динамична, включая и массовую ментальность (одна из граней определения объема толкования права). Право предполагает и диктует в целом юридическую (формальную) тождественность фактически нетождественных случаев. В конкретном явлении в расчет принимается, прежде всего, общее, отчасти особенное и, как исключение, единичное. В этом смысле «Всякое право есть применение одинакового масштаба к различным людям, которые на деле не одинаковы, не равны друг другу; и потому «равное право» есть нарушение равенства и несправедливость».[45] Индивидуальное правовое регулирование лишь отчасти способно «сглаживать» (преодолевать) подобные ограничения общего (нормативного) правового регулирования.
Наконец, на пределы правового регулирования неизбежно влияют возможности «разумной человеческой деятельности», психологические способности человека к сознательному восприятию правовых предписаний и их осуществлению. Этот фактор указывает на личностный аспект проблемы, предполагая должный учет не только воли, но и остальных личностных свойств человека как участника организуемых при помощи права отношений. Неоправданное обилие, например, дорожных знаков (когда налицо «знак на знаке») на улицах с бесконечным множеством ухабов, имеющая место нерациональность дорожных развязок и т.п. далеко не всегда способствуют улучшению организации движения транспорта и пешеходов. Эмоционально-психические особенности индивида, его конкретное психологическое состояние также оказывают порой значимое влияние на способность к волевым актам.
Все упомянутые факторы тесно взаимосвязаны между собой и только в своей совокупности позволяют уяснить пределы правового регулирования жизненных отношений в различных сферах жизнедеятельности общества. Такой подход представляется верным и для экономической сферы.
Господствовавший в недавнем прошлом среди отечественных философов, юристов и экономистов взгляд, что экономические отношения складываются помимо воли и сознания людей и потому не могут быть предметом регулирования, не выдерживает критики. В конкретных экономических отношениях всегда присутствует человек как сознательное существо, озаренное волей и сознанием, преследующее определенные цели. Нет и не может быть какого-либо общественного отношения, оторванного от такого общественного существа. Экономические отношения не являются исключением. Следовательно, они тоже могут быть и в реальной действительности являются предметом правового регулирования. Пределы правового их регулирования определяются теми же факторами, о которых говорилось выше.
Кстати, государственное регулирование экономики - это, главным образом, правовое регулирование, причем как нормативное (общее), так и индивидуальное. Если государство осуществляет свои задачи и функции правовыми способами, то иное понимание этой проблемы становится беспочвенным.
Метод правового регулирования. Метод общего правового регулирования относится к разряду сложных, «синтетических» понятий. Под ним следует понимать систему специфических средств, способов, приемов и форм выражения правотворческой воли в различных структурных элементах правовых норм в зависимости от сферы, рода, вида и иных особенностей организуемых жизненных отношений.
Представляется неоправданной попытка некоторых авторов «упростить» понятие метода правового регулирования, сведя его многогранное содержание к триаде, состоящей из дозволений, позитивных обязываний и запретов.[46] Такое упрощение являлось сомнительным даже при командно - административной системе, у которой всегда на первом плане было «дозволять, обязывать или запрещать». Оно становится совершенно неприемлемым в новых условиях, когда демократизация социальной жизни предполагает умелое использование всего арсенала инструментов правового регулирования, выработанных в истории мировой цивилизации.
В качестве средств общего правового регулирования выступают многообразные возможности правотворца формулирования сути содержания своей воли, направленной на урегулирование актуальных общественных отношений путем принятия нормы права. В роли средств в указанной выше системе могут выступать:
· подтверждение [к примеру, естественных прав и свобод человека, международных правил, традиций или обычаев делового оборота, как это делается в ст.55 Конституции РФ 1993 года и в ст.ст.5,7 ГК РФ (первая часть) 1994 года и т.п.];
· закрепление [например, правового статуса личности, конституционных основ общественного и государственного строя, порядка образования, статуса и задач органов государственной власти, организационно-правовых форм предпринимательства, условий и видов правосубъектности участников регулируемых отношений и т.д. (оно использовано в ряде разделов действующей Конституции РФ, в главах 3,4,5, 10,13-19 ГК РФ 1994 года и во многих других нормативных актах)];
· дозволение тех или иных действий (бездействия) [таких, как: добровольное вступление в договорные отношения; изменение или расторжение договора по соглашению сторон; внесение залога, дача поручительства или гарантии по обязательствам; необходимая оборона; самозащита гражданских прав и т.п. (с подобными дозволениями можно встречаться при регулировании самых различных жизненных отношений во всех отраслях российского права)];
· позитивное обязывание совершать определенные действия [скажем: вернуть долг; возместить причиненный вред; платить алименты; не препятствовать собственнику пользоваться его имуществом; нести уголовную ответственность за совершенное преступление; платить налоги и т.д.];
· уполномочивание (наделение полномочиями) на решение тех или иных юридически значимых вопросов [в том числе: судей - на разрешение уголовных и гражданских дел; следователя - на ведение следствия по уголовным делам; налоговой инспекции - на проверку документов налогоплательщика. Здесь совершение соответствующих актов становится одновременно и правом, и прямой обязанностью уполномочиваемого лица /органа/];
· запрет вступать в отношения, подлежащие вытеснению ввиду их социальной опасности и вредоносности [например: кража; злоупотребление служебным положением; получение взятки; умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества. Порою он адресуется государственным учреждениям и должностным лицам, как это, к примеру, сделано в Указе Президента РФ от 5 июня 2003 г. "О правоохранительной службе в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ", запрещающем сбор и внесение в личное дело сотрудника сведений о его политической и религиозной принадлежности, о частной жизни.[47]];
· ограничение свободы действия в определенных отношениях, когда это необходимо в социально важных целях[при использовании такого средства регулируемое отношение, в принципе, не вытесняется, однако ставится в определенные рамки или увязывается с определенными условиями, как это происходит, к примеру, при требованиях о лицензировании, сертификации, квотирования государственной регистрации и т.п. Например, в ранее упомянутом Указе Президента РФ определены возрастные ограничения, установленные для службы в органах госнаркоконтроля[48]];
· рекомендация [существенно отличается от дозволения тем, что здесь в правовой форме выражается пожелание, принятие или непринятие которого зависит от участников организуемого отношения. В подобном случае юридические возможности (права, свободы, обязанности) участников регулируемого общественного отношения подлежат правовой защите лишь в том случае, если они следовали пожеланию правотворца; в противном случае, хотя их поведение также будет расценивается как правомерное, однако государство снимает с себя обязанность предоставления государственных гарантий в случае невозможности их реализации по тем или иным причинам их обладателями. Подобные правовые предписания также могут относиться к государственным структурам. Например, в соответствии с Указом Президента РФ от 25 сентября 2004 г. "О дополнительных мерах государственной поддержки правозащитного движения в Российской Федерации" органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации рекомендовано:
o оказывать помощь в материально-техническом обеспечении комиссий по правам человека в субъектах Российской Федерации;
o учитывать предложения правозащитных организаций при формировании составов создаваемых ими совещательных и консультативных органов, а также указанных комиссий.[49]];
· государственное принуждение [как то: в целях восстановления нарушенных прав или свобод, наказания виновного, пресечения правонарушения, лечения опасного для окружающих больного и т.д.].
С учетом особенностей сферы, рода и вида организуемых отношений указанные выше средства используются законодателем при формировании различных структурных частей создаваемых правовых норм. Хотя они частично перекрывают друг друга, тем не менее, каждое из них сохраняет необходимое качественное своеобразие, порождающее отличные правовые последствия в отношении участников упорядочиваемых общественных отношений. Уполномочивание, например, синтезирует дозволение и позитивное обязывание, но в результате этого синтеза появляется нечто новое - превращение поведения участника регулируемого отношения в возможно-должное. Запрет связан с обязыванием, однако через вытеснение указываемого законодателем общественного отношения. Рекомендация перекликается с дозволением и позитивным обязыванием, но при ее помощи соответствующим субъектам обеспечиваются возможности, более широкие по сравнению с чистым предписанием и более целенаправленные по сравнению с чистым дозволением. Ограничение близко к запрету, однако оно рассчитано не на полное вытеснение того или иного общественного отношения, а на удержание его в жестко ограниченных рамках.
В отличие от указанных средств, способы в рассматриваемой системе, как слагаемые метода общего правового регулирования, призваны дать правотворческому органу возможность полнее и четче оттенить в диспозициях норм права особенности связи участников организуемых отношений. Они способствуют нормативному определению юридически значимых моментов положения таких участников, сообщая ему автономный, приказной или субординарный характер. Соответственно, можно говорить об автономном, приказном (именуемом подчас авторитарным) и субординационном способах правового регулирования. Выбор того или иного способа зависит от того, какие - горизонтальные или вертикальные - отношения регулируются и каково реальное взаиморасположение их участников. В гражданском обороте применяется главным образом автономный способ, в хозяйственной сфере - преимущественно субординационный, в административных и финансовых отношениях - прежде всего приказной способ.
Приемы в данной системе олицетворяют подходы правотворческого органа к выражению в нормах права своей воли относительно:
· тех жизненных ситуаций, которые нужны для использования той или иной нормы;
· субъективных прав, свобод, полномочий, обязанностей, принципов деятельности и задач;
· мер государственного обеспечения соответствующих масштабов поведения;
· цели и субъектного состава нормы права.
Например, описывая устанавливаемую модель поведения участников правоотношения, законодатель может использовать такие приемы, как: либо поименовать ее неким термином (понятием); либо, применив, то или иное понятие, раскрыть его содержание путем указания на его свойства, квалифицирующие признаки[50]; либо отослать к конкретному иному правовому предписанию, в котором содержится его характеристика[51]; либо обозначить целый массив подобных предписаний. Если встает задача описать субъектный состав, на который правотворец распространяет действие нормы права, то приемы описания (обозначения) подобной категории лиц могут быть весьма разнообразными.[52] Широкий сектор возможностей используется законодателем и при выборе формулировок описания тех жизненных обстоятельств (юридических фактов), с наступлением которых у участников урегулированного нормой права общественных отношений возникают (изменяются либо прекращаются) субъективные права, юридические обязанности. В частности, они могут формулироваться как в общей[53], так и в казуальной[54] формах. Постоянный или дискретный (прерывистый) характер действия норм права, абсолютная или относительная определенность той или иной структурной ее части, общий или казуальный характер гипотезы нормы, альтернативность ее санкции и т.п. - все это есть не что иное, как следствие использования различных приемов выражения правотворческой воли в тех или иных структурных элементах норм права при общем правовом регулировании жизненных отношений.
Наконец, роль формв сложной конструкции метода правового регулирования выполняют известные правила юридической техники, применяемые при внешнем, документально-словесном оформлении правовых норм; при изложении их непосредственно в тексте нормативно-правового акта. Вопрос о соотношении нормы права, правовых предписаний и отдельной статьи (параграфа, пункта, части) текста нормативно-правового документа, о возможности объединения в одном нормативно-правовом предписании гипотез и санкций нескольких норм права, об отсылочном или бланкетном характере нормативно-правовых предписаний и т.д. связан как раз с данной стороной понятия метода правового регулирования. Так, если в одном предложении текста нормативно-правового предписания полностью излагается содержание некой нормы права со всеми его составляющими, то имеет место композиционное нормативно-правовое предписание. Как правило, содержание нормы права оказывается «запаковано» в нескольких предложениях, которые к тому же далеко не всегда следуют друг за другом, образуя некий абзац текста. Более того, исходя из правил юридической техники, имеющей, в частности, задачу оптимизации изложения текста нормативно-правовых актов, предложения, включающие содержание некой нормы права, могут «размещаться» в различных частях текста, а порой - и в тексте различных нормативно-правовых актов. Подобное, в частности, имеет место в случаях внесений одним актом изменений и дополнений в другой подобный акт, при конструировании так называемых бланкетных диспозиций и т.д. Знание многообразия форм изложения содержания нормы права в самом тексте (текстах) нормативно-правового акта (актов) позволяет избегать ошибок при его толковании.
Вся эта система средств, способов, приемов и форм находится в постоянном рабочем состоянии: законодатель при регулировании тех или иных общественных отношений с учетом их особенностей берет из нее все то, что наилучшим образом подходит для достижения намеченной цели. Причем в этой системе нет средств, способов, приемов и форм, которые были бы жестко привязаны к какой-либо одной сфере (роду, виду) регулируемых отношений, годились бы в одной и были бы противопоказаны в другой из этих сфер. С этой точки зрения надо считать справедливым утверждение о том, что существует единый метод общего правового регулирования для всех отраслей права, который обуславливается единством его предмета.
В то же время для каждой отрасли права наиболее характерен определенный «набор» средств, способов, приемов и форм, специфическое их сочетание, детерминированное особенностями упорядочиваемых отношений в данной сфере жизни. Подобно тому, как цветочник из некоторого количества разных цветов может составить нужное число разных букетов, законодатель из общей системы юридических средств, способов, приемов и форм формирует методы регулирования, отражающие своеобразие общественных отношений в той или иной области жизни. В этом плане справедливо говорить об отраслевых методах правового регулирования, о методах, типичных для гражданского, финансового, трудового, уголовного и других отраслей российского права. Поэтому выражения «единый метод» и «отраслевой метод» правового регулирования отнюдь не исключают друг друга, поскольку первые из них обозначают всю систему юридических средств, способов, приемов и форм, имеющихся в распоряжении законодателя для воздействия на жизненные отношения в целом, а второе - тот законодателя для воздействия на жизненные отношения в целом, а второе – тот специфический набор из этой системы, который типичен для норм той или иной отрасли права.
Уровни правового регулирования. При рассмотрении общего правового регулирования представляется весьма важным четкое выделение определенных его уровней. В самой реальной действительности правовое регулирование относится к разряду многоуровневых явлений, и анализ этих уровней, расположенных в разных плоскостях, имеет существенное научное и практическое значение. Если в отечественной литературе до недавнего времени данной стороне проблемы не уделялось должного внимания, то это было следствием существовавшей тогда партийно-командной (директивной) системы.
Разные уровни общего правового регулирования «высвечиваются», прежде всего, при изучении его в срезе, отражающем характер и степень общности тех общественных отношений, на которые оказывается регулятивное воздействие. В этом плане можно различать базовый, средний (развивающийся) и детализирующий уровни такого регулирования.
Базовый уровень касается исходных, наиболее крупномасштабных общественных отношений, составляющих остов жизнедеятельности людей во всех ее сферах. Такие отношения регулируются, в первую очередь, конституционными нормами, определяющими политическую и экономическую основы конституционного строя, статус личности в обществе, устройство государства, механизм разделения власти и т.д. Например, п.2 ст.3 Конституции РФ устанавливает, что «народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». На этом уровне располагаются и отношения, регулируемые некоторыми нормами гражданского, трудового, земельного, водного, лесного законодательства.
Второй, средний (развивающий) уровень затрагивает отношения, которые, будучи наиболее характерными проявлениями отдельных сторон базовых отношений, могут моделироваться в нормативных актах таким образом, что эти акты либо вообще не нуждаются в дальнейшей конкретизации путем издания дополнительных нормативных актов, либо еще раз текстуально отсылают или просто предполагают издание последующих актов[55]. Регулирование на этом уровне главным образом осуществляется нормами, объективируемыми в кодифицированных законах или нормативных актах центральных органов государства. Таковы, к примеру, некоторые нормы, содержащиеся в Гражданском, Земельном, Гражданско-процессуальном, Арбитражно-процессуальном и других кодексах РФ.
Детализирующий уровень правового регулирования присущ преимущественно ведомственным инструкциям и другим нормативно-правовым актам местного или локального значения[56]. На этом уровне происходит дальнейшая конкретизация права. Таковыми, например, являются совместная инструкция Госкомитета по политике цен, Минфина и Госналогслужбы РФ о порядке применения санкций за нарушение государственной политики цен, нормативные документы Центрального банка РФ о минимальном уставном капитале кредитных организаций и о нормах вывоза и ввоза наличной валюты РФ физическими лицами, письма Государственного таможенного комитета РФ о реестре по уплате акциза при вывозе нефти, о контроле внешнеторговых бартерных операций и т.д.
Указанные выше уровни регулирования существенно отличаются друг от друга, связаны с организацией разных пластов общественных отношений. Они не всегда обязательно следуют друг за другом. Возможны различные варианты связей между ними. Подавляющее большинство отношений регулируются сначала на базовом, затем исчерпывающим образом - на среднем (развивающем) уровнях. Некоторые же отношения нуждаются в регулировании на всех трех уровнях. Возьмем, к примеру, отношения пенсионного обеспечения граждан. Их база закрепляется в ст.39 Конституции РФ, предусматривающей право каждого на социальное обеспечение по возрасту и инвалидности. Второй пласт этих отношений регулируется законами о пенсионном обеспечении[57], а потом некоторые положения этого закона детализируются в положениях о порядке назначения и выплаты государственных пенсий, о врачебно-трудовых экспертных комиссиях[58] и т.д.
По вертикальному срезу государственного механизма выделяются федеральный, республиканский (краевой, областной и др.), местный и локальный уровни правового регулирования. На федеральном уровне принимаются законы и подзаконные нормативные акты по вопросам, отнесенным к исключительному ведению РФ или совместному ведению РФ и субъектов федерации, а на республиканском - вне этих пределов (ст.ст.71-76 Конституции РФ). По вопросам местного значения, включая сюда местные налоги, нормативные акты принимаются районными (городскими) органами, а в рабочих поселках, селах, деревнях и других поселениях - также органами местного самоуправления (ст.ст.130-133 Конституции РФ). Внутри предприятия, учреждения или организации принимаются локальные нормативные акты, каковыми служат, к примеру, их коллективные договоры, учредительные документы и нормативные приказы.
Наконец, в зависимости от юридической силы принимаемых нормативных актов различают регулирование на конституционном уровне, на уровне кодексов, на уровне обычного (текущего) закона, на уровне указов Президента, являющегося главой государства, и на уровне иных подзаконных актов.
На конституционном уровне регулируются базовые и некоторые другие отношения общегосударственного значения путем закрепления соответствующих норм непосредственно в Конституции или конституционном законе высшей юридической силы, принимаемом в особом порядке.
На уровне обычного закона регулируются другие отношения, воздействие на которые осуществляется законодательной (представительной) властью, на уровне подзаконных актов - все остальные жизненные отношения, нуждающиеся в правовом регулировании.
Функциональные связи между этими уровнями могут быть разными. Регулирование одних общественных отношений завершается на конституционном уровне (например, суверенитет государства); другие отношения упорядочиваются одновременно на конституционном уровне и на уровне обычных законов (скажем, отношения собственности); третьи - на всех трех уровнях (к примеру, отношения по социальному обеспечению); четвертые - на уровне обычных законов и подзаконных актов; пятые - на уровне Указов Президента и других подзаконных нормативных актов и т.д.
В демократическом государстве основное место в общем нормативном массиве должны занимать законы. В бывшем Советском Союзе фактически оно принадлежало ведомственным нормативным актам: по линии Министерства финансов, Министерства внутренних дел и других ведомств принимались тысячи различных положений и инструкций, благодаря которым люди, особенно государственные служащие, приучались «жить по инструкциям». В постсоветский период в силу ряда причин стали преобладать указы Президента РФ и президентов республик в составе России.
Однако общая тенденция в правовом регулировании - это приоритет регулирования на уровне законов, постепенное вытеснение ими подзаконных нормативных актов из многих сфер жизнедеятельности общества. Эта тенденция, к примеру, четко выражена в ГК РФ (первая часть) 1994 года, где не только значительно шире и глубже регулируются имущественные и некоторые другие отношения, но и содержится более пятидесяти указаний на подлежащие принятию законы вместо прежних подзаконных актов.
Таким образом, законодательно закрепляется необходимость регулирования соответствующих отношений именно на уровне закона, обусловленная объективной потребностью «жить не по инструкциям, а по закону». Однако для этого настоятельно требуется повышение качества, усиление регулятивных свойств самих законов. За последние годы принимается немало законов «расплывчатых», не доведенных до кондиции. Создается впечатление, что различные звенья исполнительной власти, которым поручается разработка проектов таких законов, заинтересованы именно в таких «законах», оставляющих широкий простор для ведомственного правотворчества в дальнейшем. Это крайне тревожная тенденция, без преодоления которой вряд ли возможно обеспечение должной роли закона в организации жизненных отношений в стране.